Возмездие - Валерий Михайлович Гуминский
— Хорошего много не бывает, — загадочно ответил Владислав. — Алексей Изотович, не пора ли начинать? Вы же у нас спикер?
Балахнин, необычайно оживлённый, вскочил и резво, по-мальчишечьи, взбежал по ступенькам на невысокий подиум, освещённый боковыми фонарями, и поднял обе руки, призывая к тишине.
— Рад приветствовать вас, господа, на очередном ежегодном собрании клуба, — начал он глуховато, словно проверял голосовые связки. — В этот раз разрешите мне начать с прискорбной новости, о которой большинство, вероятно, уже знает. Умер один из членов клуба «двадцатки» князь Городецкий Леонид Сергеевич. Патриарх Рода сложил свои полномочия на боевом посту, как и подобает человеку его воли и силы. Прошу всех встать и отдать дань памяти князю.
Зашумели отодвигаемые стулья, по залу пронёсся ветерок общего вздоха. Наступила оглушающая тишина, даже официанты замерли на месте как истуканы.
— Спасибо, коллеги, — Балахнин опустил плечи, как будто сбросил с себя нелёгкий груз ответственности. — Жаль, родственники не стали предавать огласке время его похорон, но как мне стало известно, к князю Городецкому применена крода. Возможно, в этом и крылось нежелание приглашать представителей кланов и знатных Родов.
В зале раздался шум удивления. Неужели никто не знал, что Леонид Сергеевич приверженец ведических традиций? Цесаревич посмотрел на Никиту, как будто хотел услышать от него подробности, и волхв показал взглядом, что попозже обязательно расскажет.
— Получается, в клубе снова чётное количество человек, поэтому принято решение не принимать в ближайшее время новых членов. Решение кулуарное, но большинство высказались «за». Прошу прощения, к кому я не обращался с этим вопросом, но думаю, вы не будете возражать тоже. А теперь вернёмся к вопросу, который я выдвигал в прошлом году. Да-да, я о должности Кормчего. И сразу называю кандидатуру: барон Назаров по-прежнему остаётся моим протеже. Так как больше никто не высказал своего желания участвовать в выборах, то прошу перед голосованием высказаться, если есть предложения.
— Позвольте мне, — тяжело поднялся Шереметев. Он сидел вместе с Волынским и Юсуповым за соседним столиком, но чуть в глубине зала, в трёх-четырёх шагах от столика цесаревича, соблюдая субординацию. — Я продолжаю выступать противником этой странной и выдуманной должности. Неужели в России нет ситуационных институтов, способных решать проблемы и межклановые споры? Они есть, они работают, и весьма неплохо. Им удаётся улаживать серьёзные разногласия между Родами. Пусть не всегда удачно, не будем идеализировать, но… Вспомните, когда была последняя клановая или межродовая война? В семидесятых, если мне не изменяет память. Тогда пришлось серьёзно замирять Роды Юсуповых и Румянцевых.
«Врёшь, князь, — подумал Никита, внезапно ощутив тяжесть в груди. — А насчёт уничтожения Назаровых ничего сказать не хочешь? Кто пытался под шумок взять контроль над „Изумрудом“ и „Гранитом“⁇ Не ты ли вместе с дружком Волынским? Да и Меньшиковы там отметились. Если бы им вовремя не помешал мой прадед, представив меня как наследника Рода, неизвестно, что было бы дальше. Три клана сцепились бы за наследство Назаровых как свора собак. И где бы тогда находился я?»
— Времена меняются, Василий Юрьевич. Ситуации случаются разные, как, к примеру, нападение на вологодское имение господина Назарова…
— Там была диверсионная атака, Алексей Изотович, — хмыкнул Шереметев. — Наёмники иностранные, руководители — тоже оттуда. Нет никаких доказательство, что кто-то из русских кланов спонсировал ублюдков. Да и никто бы не пошёл на это.
— Тем не менее никто не застрахован от подобных случаев, — Балахнин покачал головой. — Кормчий может держать руку на пульсе событий и вовремя реагировать на подобные вызовы. А вдруг кому-то захочется под завуалированной формой атаки расправиться со своим оппонентом из другого Рода? Забрать его активы, разорить домашних и пустить по миру.
— Князь, вы занимаетесь конспирологией, — прогудел Юсупов. — Ну в самом деле, зачем нагромождать ненужные конструкции, когда можно обратиться в Коллегию по спорам!
— Господа, дозвольте мне сказать, — Строганов решил выступить, но Никита не знал, в его поддержку, или же против дублирования систем. — Барон Назаров из молодых да ранних. На него уже равняется молодая дворянская поросль. Пока ещё мы не наблюдаем массового подражания жить так же, независимо от старших родов, но процесс идёт. В Тобольской губернии уже три молодых семьи пошли на конфликт, чтобы получить право создать младшую ветвь. Я лично дал своему сыну Владимиру разрешение создать новый Род. Строганов-Турский, наверное, слышали…
В зале раздался смех и хлопки ладоней.
— Так к чему я подвожу. Таких ситуаций будет становиться всё больше и больше. Лет через десять, есть жуткое подозрение, мы получим массовый исход из корневых Родов дерзких и молодых. Соответственно, нужен человек, имеющий огромный авторитет в дворянской среде. Меня уже слушать не будут, как и уважаемого Василия Юрьевича, не говоря о князе Волынском. Если сейчас барон Назаров получит статус Кормчего, то именно к нему пойдут спорщики. А если вздумают бодаться как упрямые бараны, он может применить некоторые методы воздействия, которые мы должны предоставить ему.
— Лучшего аргумента даже я не смог бы выдвинуть, — Балахнин был доволен. — Спасибо, Андрей Егорович. — Мы должны смотреть вперёд на десять шагов, чтобы в будущем не получить междоусобных войн. Если заложить фундамент нового дворянского кодекса сейчас, удержим ситуацию под контролем.
— Родовые традиции могут куда лучше воспитать молодёжь, — пробурчал Юсупов. — Иначе получится так, что наследники будут бегать к Кормчему, а мы по старинке будем между собой договариваться. И к чему придём?
— Клановые войны задевают интересы множества Родов, — заметил боярин Морозов. — Некоторым совсем не улыбается терять человеческие ресурсы.
— А как же клятва верности? — спросил кто-то из дальнего угла зала. — Есть хозяин, есть и слуга, который обязан вставать на защиту чести клана, Рода.
— В России только два боевых Рода: Строгановы и Назаровы, — подключился к спорам барон Абрамов. — Остальные пытаются перевести спор в плоскость финансово-экономических взаимоотношений. Мирон Порфирьевич прав: никому сейчас не хочется развязывать войну ради захвата одного-двух предприятий. Лучше нанести удар по экономическому сектору, что гораздо гуманнее. Но договариваться куда безопаснее, не правда ли, господа?
Члены клуба зашумели, за столиками стали вспыхивать дискуссии.
— Поэтому я тоже за введение должности Кормчего, — повысил голос Абрамом. — Зато у нас будут две инстанции, которые выслушают претензии и вынесут вердикт.
— Дублирование только усугубит проблему, —
