Практик - Павел Николаевич Корнев
Маленский презрительно фыркнул.
— Насмешил! Можно подумать, я вас чем-то серьёзным приложил! На тренировках в комендатуре и то сильнее другу друга били! Тут даже покушения на причинение телесных повреждений не пришить! — Дёрнув руками, он звякнул цепочками браслетов и выругался, а потом отрезал: — Баста! Под запись ни слова не скажу!
Я усмехнулся.
— В комендатуре сильнее били, да? Хочешь об этом поговорить? Смотри, сам прошлое помянул, за язык никто не тянул!
— Угомонись, Петя! — потребовал Барчук. — Я тебе в Ридзине на том складе жизнь спас! Мы при любом раскладе квиты!
— Ври больше! — рассмеялся я. — Ты ж сам меня под удар и подставил! Если б пистолета с собой не оказалось, меня б Шух под орех разделал. А так просто не успел, полиция слишком быстро прикатила. Вот ты и прикончил его раньше, чем он со мной разобрался. Тебе в первую очередь от него избавиться надо было, так?
Маленский промолчал.
— Антона втёмную разыграл или он по собственной инициативе с консульством связался? — уточнил я. — Не под протокол. Просто интересно.
И снова ответом стала тишина. Точнее — напряжённое сопение бывшего сокурсника.
— Ты и меня грохнул бы, если б только возможность представилась! — ухмыльнулся я. — Скажи — нет? Сколько раз пытался!
— Ты чего собираешь? — возмутился Барчук. — Власть в голову ударила⁈
— Власть тебе в голову ударила! — рявкнул я. — В учебном отделении! Ты ж, как старостой стал, так меня гнобить и начал!
Маленский презрительно фыркнул.
— Вот ты вспомнил!
— А почему нет? Одно к одному подбирается! Сразу меня невзлюбил!
— Чушь собачья! Ты не справлялся и тянул всех назад! Я как заместитель командира отделения обязан был принять меры, иначе бы меня просто сняли! Ничего личного!
— Сам-то в эту брехню веришь? — оскалился я. — Кто бы тебя снял? Дыба? Да ты всю дорогу у него в любимчиках был! Столько поблажек как тебе он никому больше не давал! На всё глаза закрывал! Во всём потакал!
Барчук вновь лязгнул наручниками и бешено сверкнул глазами.
— Потакал? — прошипел он. — Да это Дыба от тебя избавиться велел! Сказал, что такому размазне в комендатуре не место! Ты сам себя вспомни! Ну какая тебе была комендатура?
Нестерпимо захотелось пробить Феде в челюсть, но сдержался, ещё и дополнительно подлил масла в огонь.
— Да-да! — покивал я с презрительной ухмылкой. — Так всё и было! Он как тебя старостой назначил, так сразу и приказал от меня избавиться! Заливай больше!
— Не сразу, — признал Маленский и глянул как бы не сверху вниз, будто мы вдруг поменялись местами. — Сначала просто посоветовал людей вокруг себя собрать, а без козла отпущения в таких делах не обойтись. Ты сам на неприятности напросился, так и так пришлось бы на место ставить! Вот зачем Борю задирал, а? И кто бы вообще в своём отделении задохлика с ущербными способностями терпеть стал? Дыба на тебя посмотрел-посмотрел, да и велел избавиться, чтоб остальных не расхолаживал!
— Ещё и не сра-а-азу? — протянул я. — А ничего, что я форму набирал и тому же Нигилисту уже на вторую неделю ничем не уступал? Не возникло у тебя таких вопросов?
— Первое впечатление самое важное, — пожал плечами Барчук. — Дыбе видней было.
— Ага-ага, — усмехнулся я. — То-то ты теперь в бранзулетках сидишь, а я тебя допрашиваю.
— Это ненадолго! — скривился Федя Маленский. — И ты меня не допрашиваешь, не льсти себе!
— Думаешь, дело не сошью? Напрасно! Вот скажи, ты зачем Казимира меня убить подговорил? Так хотел Дыбе угодить? Или всё на Дыбу свалишь? Мол, это он Казику задачу ставил?
— Убить? Тебя? С какой стати? — Барчук даже чуть вперёд подался. — Не знаю, что у вас там произошло, но меня в это не впутывай!
Я тоже придвинулся к нему, целиком и полностью сосредоточившись на производимых собеседником искажениях энергетического фона.
— А если у тебя в голове покопаться, а? — спросил, намеренно понизив голос. — Те воспоминания ведь гипнокодами не закрыты! А спецпрепарат я найду, да и допросы вести умею. Приходилось участие принимать.
— Пошёл ты! — ругнулся Маленский и дёрнул руками, но лишь впустую ссадил стальными браслетами запястья.
— Казик дурной был, но не совсем же дурак! Кто его надоумил мне мозги выбить, скажи?
— Окстись, ты сам нарвался! На что вообще надеялся, когда его в больницу отправить решил? Думал, он тебе это спустит? Серьёзно⁈
— Кто подговорил Казика на меня напасть? — спросил я, продолжая гнуть свою линию. — Ты? — И после паузы. — Или Дыба?
— Да я знать не знал, что тогда это с тобой он схлестнулся! — выкрикнул в ответ Барчук. — Подозревал только и то сомневался! И вот вопрос: кто кому дело сошьёт? Дурак ты, Петя!
Последнее замечание я проигнорировал.
— Так что же — Казик его прикрыть не просил? Не обратился к тебе за помощью, когда из медчасти сдёрнул? Свежо предание, да верится с трудом!
— Меня ты в это дело не впутаешь! — объявил Маленский со всей возможной решительностью. — Ничего об этом не знаю! Ни-че-го! Отшкребись!
Разумеется, я продолжил крутить его дальше, но Барчук всё больше отмалчивался и огрызался, ничего не отвечая по существу, а потом вновь распахнулась дверь камеры. Внутрь зашли генерал Дичок и незнакомый мне полковник госбезопасности, а за ними скромненько так — Городец.
Я в один миг оказался на ногах, Василий Архипович глянул остро, затем посмотрел на бобины магнитофона и распорядился:
— Снимите наручники!
Полковник госбезопасности уточнил:
