Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус
Журналисты слушали его с обреченным видом, понемногу начиная понимать, что возврата к старому не будет, как бы этого ни хотелось. Они надеялись, что имперцы такие же, как они сами, только притворяются другими. Но, похоже, не притворялись. И это пугало до смерти.
Много еще вопросов задали профессору Корвинту и его спутникам. Они подробно отвечали, освещая жизнь на планете Земля после пришествия империи. В чем-то она, возможно, будет даже спокойнее и сытнее, но вот амбиции разных уважаемых господ удовлетворять больше никакой возможности не будет. А если они все же попытаются, то пополнят собой кладбищенскую аудиторию. Всем стало ясно, что имперцы будут добиваться своего любой ценой.
Но прежде других это поняли те самые уважаемые господа, которые посылали журналистов на пресс-конференцию. Но сдаваться они не собирались. Понимали, что это война, тайная война не на жизнь, а на смерть. Пускай, власть из рук они все равно не упустят. Слишком она была для этих тварей сладка.
Глава 24
— Первые две недели миновало, — Николай Александрович обвел взглядом собравшихся на совещание в большой кают-компании «Снегиря». — Могу с удовлетворением констатировать, что основные цели операции достигнуты. Начального ее этапа, естественно. Хоть и не без сложностей.
Он встал и с задумчивым видом прошелся вдоль стола, за которым сидели собравшиеся. Таорай кё Орхат, Иван Корвинт, Джек Дартсайд, Иван Булыгин, Сергей Дейнего, Федор Ломакин, Сергей Герасимов, Кирилл Шадрин, адмирал Игорь Красин и помолодевший генерал КГБ Иван Доринин, найденный Дашей Симоненко. Плюс эпидемиолог, профессор Олег Шукшин. Пока что речь шла о главном — военных и социальных вопросах, поэтому участвовали, в основном, офицеры, безопасники и социологи. Остальные вопросы решались в рабочем порядке, а эти требовали подбития итогов.
— Начнем с военных, — продолжил капитан. — Игорь Михайлович, вам слово.
— Всех приветствую, — проскрипел ирху. — Гос… То есть, простите, товарищи. Разработанная нами операция аннексии планеты прошла практически по плану, за исключением некоторых мелочей. Однако хочу озвучить их, поскольку кое-что вызывает у меня нехорошие подозрения. Похоже, мы многое не предусмотрели.
— Все предусмотреть и невозможно, — заметил Сергей Герасимов, бывший полковник Генштаба, у них, похоже, был старый спор.
— Может быть, — недовольно прищелкнул жвалами адмирал Красин. — Но стремиться к идеалу должно. Вернемся к делу. Главной своей задачей в прошедшей операции я считал избавление противника от оружия массового поражения любого типа. То есть ядерного, химического и биологического. О первом не стоит и говорить, радиацию скрыть на планете от сканирования с орбиты невозможно, поскольку скрывающих дзарт-полей местные не знают. В результате все заряды были либо аннигилированы на месте, либо вывезены в соседнюю звездную системе и сожжены в короне звезды. То же самое касается химического оружия — были аннигилированы все склады, где улавливались хотя бы самые слабые микроследы всех известных отравляющих веществ. А вот биологическое — это куда более сложный вопрос. Оно может разрабатываться в огромном числе микробиологических лабораторий, расположенных практически где угодно. Да, все обнаруженные лаборатории были выжжены нашими разведывательными группами еще до начала операции, однако я более, чем уверен, что обнаружили мы не более половины. А то и меньше. В то время, как они могут обладать весьма опасными для населения возбудителями болезней. Та же история с Черной чумой говорит сама за себя. Проблема в том, что нам и до сих пор не удалось поймать и ментоскопировать достаточно знающего о биопроектах американцев человека. Каждый арестованный знал свой небольшок кусок мозаики, не более того, до координаторов мы так и не добрались. Сами подумайте, зачем «рептилоидам» понадобилось столько биолабораторий буквально в каждой стране мира, за исключением самих США?
— Вряд ли ради чего-то хорошего, — помрачнел Николай Александрович. — Олег Владимирович?
— Полностью согласен с товарищем адмиралом, — отозвался эпидемиолог. — Я тоже неоднократно размышлял над всем вышесказанным и могу с уверенностью заявить, что лаборатории и склады биореагентов обнаружены далеко не все, и мы в любой момент можем получить опасную эпидемию. Хорошо, ежели известной нам болезни, от которой существуют лекарства, а если это будет что-то новое? Скажете, невозможно? Нет, вполне возможно. К сожалению, на «рептилоидов» работают талантливые ученые. Совершенно беспринципные, но безусловно талантливые. Ту же Черную чуму вспомните.
— Не хотелось бы вспоминать, — скривился капитан. — Хорошо, суть проблемы я уяснил. Что намерены с этим делать?
— Нам нужно найти и ментоскопировать хотя бы нескольких координаторов их основной сети, — ответил Олег Владимирович, переглянувшись с Красиным. — Хочу спросить у безопасников, что дало ментоскопирование Сороса?
— Многое, но на заданные вопросы в считке ответов нет, — вздохнул Таорай. — Он знал нескольких человек из служивших «рептилоидам», с которыми контактировал, но все эти люди бесследно исчезли, обнаружить их мы не смогли, невзирая на все приложенные усилия.
— А сам он? Не относился к «рептилоидам»?
— Нет, к сожалению, был всего лишь одним из их рецепторов, выставленных напоказ, как, впрочем, и остальные миллиардеры и магнаты. Те же Билл Гейтс, Илон Маск, Джефф Безос, Марк Цукерберг и прочие. Вот только живыми из них удалось взять всего восьмерых, все остальные успели покончить с собой, причем буквально через полчаса после вашего первого выступления, Николай Александрович. И я не слишком верю, что они сделали это добровольно. Похоже, имели ментальную установку на случай захвата. Также бесследно исчезли десятки не слишком примечательных людей, это стало ясно только на следующий день, после проведения ментоскопирования арестованных магнатов — исчезли именно те, через кого ими аккуратно руководили. То есть, вынужден признать, что мы сели в лужу.
— Вот как? — нахмурился капитан. — Очень плохо. Хоть сил у них и не осталось,
