Роман Глушков - Грань бездны
Улица, на какую мы свернули, вскоре должна была вывести нас на главный проспект. Который, в свою очередь, пролегал через всю Великую Чашу и упирался в городские ворота. Гвардейцы опасались, что я опять запущу сепиллу и обстреляю их мостовыми булыжниками, и потому держались от нас вдалеке. Еще немного, и нам можно будет до поры до времени забыть о Кавалькаде. Остановить истребитель в хамаде ей и подавно не удастся, а взять штурмом крепость Гексатурм, куда мы планировали отправиться, дону Риего-и-Ордасу не по зубам. В настоящий момент у нас оставался один серьезный враг. Тот самый, с каким мы разминулись по дороге к мастерским, и вот теперь наши пути вновь пересеклись.
И явно не случайно. Мы добрались до «Гольфстрима» раньше стражей Полярного Столпа, но едва покинули мастерские, как один из монстров вмиг учуял добычу и рванул к нам, будто собака за отобранной у нее костью. Я еще таращился на него, пытаясь разобрать, что вижу в полумраке именно вакта, а тот уже скачками несся навстречу истребителю.
– Ну подходи, паскудник, налетай! Это тебе не ящики из прицепа воровать! – злорадно прокричал я, нацеливая таран на пса Вседержителей. Спущенный с мачты Физз заметался в неистовстве по палубе, но его предупреждение запоздало. В этот раз мое зрение сумело опередить хваленое чутье варана.
Лобовое столкновение разогнавшегося истребителя со значительно уступающим ему в весе монстром должно было закончиться не в пользу последнего. Но за миг до удара тот оттолкнулся от мостовой, перелетел через таран и запрыгнул на носовую обшивку корпуса. И быть бы твари отброшенной прямо под колеса, но когти ее передних лап зацепились за верхний край борта словно крючья и не позволили ей сорваться.
Самого повисшего на бронекате вакта я не видел. Но судя по тому, как громко и судорожно его задние конечности царапали броню, а передние дрожали от напряжения, псу стоило немалых усилий удержаться на весу. Его болтающийся из стороны в сторону шипастый хвост громыхал по обшивке, но сейчас он не помогал, а, напротив, лишь мешал твари взбираться вверх.
Нельзя было допустить, чтобы чудовище нащупало задними лапами точку опоры, потому что в этом случае оно сразу перемахнет через борт. У меня в запасе было всего одно средство борьбы такой угрозой, и я применил его не раздумывая.
– Срочно: схема «четыре-три-четыре»! – что есть мочи гаркнул я в трубу, связывающую меня с моторным отсеком. И, покрепче уцепившись за штурвал, крикнул уже в другой коммуникатор: – Держи-и-ись!..
Гуго тоже не мог не слышать удары песьего хвоста по корпусу. И, полагаю, догадался, что за дрянь прицепилась к нам балластом, который я приказал сейчас Сенатору стряхнуть. Переключив коробку скоростей на пониженную передачу, а затем снова на повышенную, механик заставил «Гольфстрим» проделать рывок, избавиться от опасного попутчика и при этом почти не потерять набранную скорость. Вакт не удержался на содрогнувшейся махине и сорвался с борта, на котором висел. Скребя когтями по броне, тварь пронзительно заверещала и покатилась вниз.
Двигайся мы на буксире, она наверняка угодила бы в просвет между колесами и, не исключено, даже уцелела. Но форма носа истребителя была сконструирована так, чтобы любой ошарашенный тараном крупный противник, будь то всадник или змей-колосс, неминуемо попадал затем под какое-либо из колес и перемалывался им.
Пес Вседержителей тоже не стал в этом плане исключением. Съехав по покатому корпусу на таран, вакт соскользнул с него на мостовую и был немедля проутюжен сначала передним, а потом задним левым колесом. Раздался хруст, скрежет, бронекат дважды слегка подбросило, как будто он переехал огромный валун, и на этом тряска прекратилась.
Я пространно выругался, выражая таким образом радость от одержанной победы. Которая, однако, была омрачена тем фактом, что примерно через час этот район города будет накрыт бурей метафламма. И все живущие тут горожане, кто не спустился по тревоге в грозовое убежище, подвергались из-за нас смертельной опасности…
Впрочем, бросив взгляд назад, я заметил, что страж Полярного Столпа не окочурился, а, усиленно загребая передними лапами, ползет за удаляющимся «Гольфстримом». Задние лапы и хвост пса были сильно изувечены… или, вернее, деформированы и волочились по брусчатке, не позволяя ему вскочить и броситься в погоню. Мы не ведали, грозит ли механическому калеке самовозгорание. Хотелось бы верить, что нет. Хотя кто скажет, что для жителей Аркис-Грандбоула менее опасно: черный всполох, к которому поднятый по грозовой тревоге город был готов, или сражение с раненым вактом. Зверь лишился своего главного оружия, но еще мог дотянуться до врагов зубами и боеспособными лапами.
Верещание покалеченного монстра становилось все тише. Он не терял остаток сил (по крайней мере, мне так казалось) – просто это мы отъезжали от него все дальше и дальше. Кабальеро расступились и объехали беснующегося пса на почтительном расстоянии, не предпринимая никаких попыток добить чудовище. Кое-как приноровившись к синхронизированному управлению, я вывел истребитель на проспект и не без гордости сообщил товарищам, что теперь тоже имею полное право именоваться победителем вакта. После чего осведомился, как успехи у наших стрелков.
– Мало-помалу разбираемся, – доложила Малабонита. – Как стрелять и за что хвататься при качке, уже выяснили. Как пользоваться дальномером, целиться и перезаряжать – еще нет. Этот hijo de puta Синклер тут такого нагородил, что сам вакт ногу сломит…
Спустя пару минут раздавленный мной вакт остался далеко позади, но Физз все не мог угомониться, продолжая носиться по палубе и без умолку шипеть.
– Все, что угодно, только не это! – взмолился я, подозревая, что до сих пор беспокоит ящера, и суматошно огляделся по сторонам. – Всемилостивая Авось, сделай так, чтобы эта тварь была здесь одна, хорошо? В Великой Чаше так много северян, которые всю жизнь мечтают сразиться с вактом! Вот и сведи их вместе, а с нас достаточно на сегодня героизма!..
Либо в это утро моя богиня отвлеклась на спасение другого перевозчика и не смотрела в мою сторону, либо я все-таки прогневал ее своими частыми за последнее время просьбами и она решила меня проучить. Так или иначе, но моя мольба к Авось исполнилась с точностью до наоборот. И когда я в очередной раз обернулся, то не заорал от страха лишь потому, что у меня в этот миг просто-напросто перехватило дыхание.
Теперь за нами гнались сразу три стража Полярного Столпа, очевидно сбежавшиеся сюда на крик раненого собрата. Задрав хвосты, псы мчались по проспекту, намереваясь, судя по всему, обойти «Гольфстрим» с обоих бортов и наброситься на него скопом. И удирать от таких противников было бесполезно – они настигнут нас задолго до того, как мы доберемся до ворот.
Да и за пределами города от вактов не скрыться. Они не отстанут, пока не утратят способности атаковать. Остается один выход: лишить их этой способности, дав им яростный отпор. Страх страхом, но куда деваться? Раз назвался шкипером истребителя, кровь из носу, но постигай военное ремесло, пусть даже методом проб и ошибок.
– Ну все, достали! – в сердцах бросил я, после чего велел Гуго сбавить ход наполовину, а стрелкам – готовить оба «Сембрадора» к залпу.
– У нас тут проблемы с прицелом!.. – начала было оправдываться Малабонита, но я ее перебил:
– К черту прицел! Бейте прямой наводкой по моей команде, и все дела!.. Так вы готовы стрелять или нет?
– Один момент!.. Да, готовы!
– Отлично! – подытожил я, вращая штурвал вправо и разворачивая замедляющий ход «Гольфстрим» поперек дороги. – Правое орудие – к бою! Левое – на очереди!.. Внимание!..
Проспект был достаточно широк и позволял при необходимости развернуться на нем не только истребителю, но и танкеру-водовозу. В центре проспекта располагался бульвар, тянущийся по нему из конца в конец. Псы Вседержителей бежали следом за нами по той же стороне улицы, по какой двигался истребитель. Сойдя с прямого курса, мы въехали на бульвар, проделали брешь в кипарисовой аллее и очутились на другой половине проспекта, повернувшись кормой к городским воротам.
Преследователи без промедления на это среагировали и дружно ринулись нам наперерез. Но, исполнив свой финт, я сделал два нужных дела: нацелил на бегущих стражей один из «Сембрадоров» и почти вдвое уменьшил между нами дистанцию. Это превратило их в более удобные цели и упростило задачу нашим стрелкам. Выждав, пока тройка псов приблизится настолько, что угодит в зону поражения всего орудийного комплекса, я повернулся к коммуникатору и гаркнул:
– Пли!..
Я не однажды встречал в южной Атлантике истребители Владычицы и общался с их шкиперами, но видеть, как они пускают в ход свои зловещие «Сембрадоры», мне не доводилось. Впрочем, наяву этот процесс мало чем отличался от того, каким я его себе представлял. Выстрел орудийного комплекса прозвучал так, как и должны звучать стреляющие залпом двенадцать огромных баллестирад. Внушительно, одним словом. Выпущенные ими двухметровые гарпуны устремились к целям по настильным траекториям, оптимальным для ведения боя на такой дистанции. Даже со сбитым прицелом Малабонита или Убби – не знаю, кто из них дернул спусковой рычаг «Сембрадора», – никак не могли сейчас промахнуться. Я об этом позаботился. И, похоже, весьма своевременно.
