Наталья Игнатова - Пыль небес

– К черту конвои! Нам не нужны их конвои, нам нужен сам город. Мы совершим набег. Больше никто не сможет – там защита такая, что даже шефанго зубы обломают… – Тир ухмыльнулся, увидев, что остальные начали понимать.

О да. На слово «защита» у старогвардейцев и у Эрика уже выработалась устойчивая реакция: «защита» – это открытые двери для Суслика.

– Рискованно, – пробормотал его величество, – вы не знаете фрейстинцев. Они бешеные.

– Хуже раиминов? – уточнил Риттер.

– Если загнать их в угол, да, пожалуй, хуже. Они непредсказуемы.

– Да нам золото нужно, а не горожане! Основная задача – выяснить, когда они снаряжают караван в Вотаншилл, и захватить город непосредственно перед загрузкой. – Тир сцапал со стола свой бокал с соком и отодвинулся вместе с креслом. – Так, тихо все, я думать буду.

Эрик только головой покачал.

Вольный город Фрейстин располагался на восточном побережье Мессара. Точнехонько на границе между конунгатом Тарсхолль и Ничьей землей. С этой самой Ничьей землей не все было ясно… то есть с ней все было неясно. Обширная область, сплошь покрытая прекрасным корабельным лесом, оставалась бесхозной на протяжении трех с лишним веков. По неведомым причинам никто на нее не претендовал, по еще менее ведомым причинам неудачливые претенденты, чьи имена сохранила история, завещали детям, внукам и правнукам даже близко не соваться в заповедную область.

Дети, внуки и правнуки не совались. Остальные, на всякий случай, тоже. Только основатели Фрейстина умудрились как-то втиснуться на самой границе, аккурат на месте золотого месторождения.

Месторождение было не единственным в Саэти и не самым богатым. Зато оно было ничьим, потому что Фрейстин был не самым богатым городом в Саэти, зато самым вольным. Стало быть, у Фрейстина не было защитников.

Золото свое фрейстинцы продавали Вотаншилльскому институту, а уж маги распоряжались им по своему усмотрению. Золотодобытчиков они не обижали и никогда не обманывали, сосуществовали к взаимному удовольствию уже не первый десяток лет, а все охотники до фрейстинского золотишка могли только скалить зубы издалека да глотать голодную слюну.

Добыча хранилась в самом Фрейстине, в крепости Тигул, куда не было доступа никому, кроме коменданта и охраны. Раз в год, когда совокупный вес слитков достигал раз и навсегда определенной границы в восемьсот хадэрцуров (Тир пересчитал в килограммах, просто чтобы не терять навыка, – килограммов получилось больше полутора тысяч), в Тигуле появлялись маги-ментальщики и телепортировали золото в Вотаншилльский институт. Вот так и выглядели фрейстинские конвои, которые никто никогда не мог захватить.

Как захватывать телепортируемый товар? Его можно взять до телепортации, но себе дороже налетать на золотохранилище. Его можно взять после телепортации, но налетать на Вотаншилльский институт – верное самоубийство. Там уж проблема не в защитах, там проблема в обитателях: тысяча магов в порошок сотрет любое количество нападающих.

Войну по всем правилам институту не объявишь – несмотря на его экстерриториальность, конунг Вотаншилла непременно обидится, а мало того, что конунг Вотаншилла – это Лонгвиец, так за него, обиженного, заступится вся империя Анго. А в необъявленной войне, сиречь – в целях защиты от бандитского нападения – магам никто не мешал защищаться магическими средствами.

Нет уж. С институтом связываться было нельзя.

А с фрейстинской золотой крепостью – можно. Да, себе дороже налетать на золотохранилище. Но… налетать-то можно по-разному.

ГЛАВА 3

К тебе придет твой эльф и разорвет тебе грудь.

Самой сложной задачей было узнать точные сроки отправки золотого конвоя. К моменту прибытия Тира во Фрейстин в хранилищах Тигула уже скопился немалый запас слитков, но ясно же, что к тому дню, когда в крепость явятся маги, золота будет еще больше. А Эрику дорог был каждый цур драгоценного металла.

На то, чтобы освоиться на новом месте, в новом городе, среди людей, говоривших на исковерканном, почти неузнаваемом зароллаше, Тиру потребовалось полторы недели. За этот срок он стал во Фрейстине своим. В буквальном смысле. Безымянное существо в текучей, нечеловеческой личине превратилось в человека по имени Хонт Вейсер – одного из Тигульских Стражей.

Вейсера знали немногие, а по-настоящему не знал никто, кроме непосредственного командира. Он был не один такой – глубоко одинокий человек, на очень важной, очень ответственной службе – большинство Тигульских Стражей, охранников золотой крепости, не имели ни семей, ни близких родственников и считались неуязвимыми для шантажа, расплачиваясь за неуязвимость одиночеством и неприкаянностью. У них была работа, были друзья – такие же хранители золота, залога процветания и жизни всего города – были командиры, а больше не было ничего.

Вроде бы похоже на старогвардейцев, но на деле, решил Тир, ничего общего. Старогвардейцы летали, вольные птицы, у них было небо, в первую очередь – небо, а уж потом работа, друзья и командир. У Стражей вместо неба было золото. Да и то – чужое.

Хотя во Фрейстине считали, что хранящееся в Тигуле золото принадлежит всему городу. Или всем горожанам?

С тех пор как открыли месторождение, деятельность Фрейстина сосредоточилась на его разработке. Тир не стал бы называть Фрейстин городом, по его мнению, это был обычный шахтерский поселок с обогатительной фабрикой и хорошо развитой инфраструктурой.

Здесь действовали демократия и социализм. Демократия – в самом несложном виде: горожане выбирали мэра, выбирали людей на ключевые посты и выбирали своих представителей в городской совет. Социализм… тоже простенький: весь город – одно акционерное общество, в котором каждый из акционеров имеет равную долю, а контрольный пакет не принадлежит никому. Ничего особенного. Фрейстин был единственным на всю планету городом, в котором не первый век сохранялся подобный строй.

Эрик отзывался о горожанах с недоумением, опаской и легкой брезгливостью, причины которых Тиру были неясны. Все фрейстинцы свободны и равны в правах – что в этом плохого? То, что все они живут примерно одинаково и один не может стать богаче другого, конечно, сомнительное достоинство, но силой-то в городе никого не держат. То, что почти каждый горожанин умеет держать в руках оружие, и при необходимости фрейстинцы выставят против любого захватчика небольшую, но отлично обученную армию – городу только в плюс. Ну нет у них хозяина… а разве хозяин обязательно нужен?

Кому-то, конечно, нужен. Обязательно.

Хонт Вейсер был счастлив целую неделю. С самого первого дня, как увидел это существо в своем доме. Он вернулся со службы, отпер дверь и увидел, что его ждут. В доме, всегда пустом – Хонт не держал ни собаки, ни прислуги, – появился… кто-то. Не человек, не зверь… Лесной дух, заблудившийся в городе. В тот первый вечер, когда увидел его, Хонт, конечно, не знал о том, что гость принесет ему счастье. В тот первый миг был только внимательно-доверчивый взгляд раскосых кошачьих глаз и улыбка, на которую нельзя было не ответить.

Существо, которое так улыбалось, не могло быть врагом. Существо с таким взглядом очень легко могло попасть в беду. Но это наивное создание даже не подозревало о том, в каком неподходящем городе его угораздило оказаться. Фрейстин был очень плохим местом для всех чистых и вольных существ, не ведающих человеческой природы. И, на свою беду, такие существа иногда попадались в руки людей.

Вообще-то Хонт любил свой город и людей, которые в нем живут. Он служил Фрейстину и фрейстинцам, гордился оказанным ему доверием, но, как любой из Тигульских Стражей, знал, что люди далеко не ангелы. Еще бы не знать – на такой-то работе!

Словом, Хонт был объективен в оценках, а кроме того, хоть на его памяти в город и не забредало ни одно создание с Ничьей земли, множество подобных случаев было занесено в городские и крепостные архивы. Любопытные духи, вольготно живущие на территории, где не было ни одного человека, интересовались человеческой жизнью. Морские обитатели могли появиться на набережной или в порту. Лесные – приходили на городские улицы, заглядывали в дома. Неизменно дружелюбные и доверчивые, они позволяли поймать себя, и горожане продавали их магам. В Вотаншилльском институте на разумных духов был большой спрос.

Вроде бы их там не обижали… но поручиться за это Хонт не мог. Он знал, что маги каким-то образом заставляют духов служить им, а уж как это делалось, уговорами, взаимовыгодными сделками или принуждением, кто знает? Хонт всегда был против этой практики, которая слишком уж походила на работорговлю. И в тот вечер подумал, что его гостю здорово повезло прийти именно в тот дом, где ему ничего не грозило.

Но это тоже было потом. После того как он улыбнулся в ответ на улыбку, после того, как что-то в нем как будто перевернулось под взглядом вертикальных зрачков.