Антон Медведев - 2012. Хроника апокалипсиса
Открывая дверцу джипа, Чилим взглянул на девушку. Лариса стояла, глядя на него с легкой улыбкой. Но улыбка была пустой, ненастоящей. Там, за ней, скрывалось что-то совсем другое, и он не сразу понял, что именно. Боль, грусть, отчаяние. И бесконечное одиночество.
Он смотрел ей в глаза — и не знал, как поступить. Он не мог остаться. И понимал, что не может уехать.
Вместо того чтобы сесть в машину, он подошел к Ларисе.
— Сейчас мне надо ехать, я не могу остаться. Когда я приеду снова… — Он на секунду замялся, — Когда я вернусь, примешь меня? Позволишь остаться у тебя — навсегда?
В лице Ларисы что-то дрогнуло. Затем ее глаза наполнились слезами.
— Не плачь… — Чилим осторожно обнял ее, — Не надо…
Она не могла сдержать слез. Всхлипнула, вытерла их ладонью. Взглянула на него.
— Я буду тебя ждать, — сказала она. — Столько, сколько надо. Но если ты не придешь, если ты меня обманешь… — Она снова всхлипнула.
— Я вернусь. Обещаю.
Лариса уже не сдерживала слез. Плакала, уткнувшись ему в плечо, он гладил ее по волосам. Что-то говорил, но все это было уже неважно. Она — с ним. И нет для него в целом мире никого дороже.
Чилим гнал джип и думал о том, что произошло. Не произошло — происходит. С ним, с этим миром. Еще месяц назад он и подумать не мог о том, чтобы уйти из банды. Вчера еще не думал об этом, сам с презрением смотрел на того слабака, что вышел из строя и положил автомат. Но вот прошли сутки, и он уже смотрит на все совсем другими глазами…
А может, он ошибается? Уйдет он из банды, и что? Там у него есть все, ему не надо думать о завтрашнем дне. Если он уйдет, все изменится. Придется горбатиться изо дня в день на огороде, убирать за свиньями… Этого ли он хочет?..
Через дорогу, прямо перед джипом, пробежал заяц, заставив Чилима выругаться. В сознании царил хаос — что делать, как поступить? Может ли он предать их братство?
Нет. Но может ли он предать Ларису? Он снова вспомнил ее глаза.
— Проклятье… — процедил Чилим, с ужасом понимая, что сам загнал себя в угол. — Не надо было давать ей никаких обещаний…
Он приехал за полчаса до построения. Успел переодеться, проверить оружие. Потом зашел к Павлу.
Павел чистил пистолет, сидя за столом.
— Ну как ты тут? — спросил Чилим.
— Нормально… Прошвырнемся, развеемся, — Он задумчиво взглянул на Чилима: — Что хмурый такой — бабы достали?
— Есть немного… — кивнул Чилим.
— Ничего, скоро у нас все наладится, — пообещал Павел. Собрав пистолет, спустил курок, вставил обойму. — Будем строить свою республику. Свободную, независимую. Со своей валютой.
— И зачем нам это? — поинтересовался Чилим.
— Долго мы так все равно не протянем. Людям нужен порядок, хоть какая-то видимость закона. Деньги нужны. Все это мы им дадим.
— Но сначала заберем все то, что у них еще осталось? — Чилим приподнял брови.
— Не нравишься ты мне сегодня, — заявил Павел, — Вижу, пропаганда Бурята и на тебя подействовала. Тоже хочешь собственный домик с чудесным садом и бабой в кровати?
— А в этом есть что-то плохое?
— Дурак ты, Чилим. Ты просто не все знаешь — очень скоро весь этот бардак закончится. Не будет больше ни чудесных садиков, ни растущих на глазах арбузов. Все станет как прежде. Есть те, кто об этом позаботится, ясно?
— И кто же они? — поинтересовался Чилим.
— Я не могу пока об этом говорить — дал слово. Подожди несколько дней, и ты сам все увидишь.
— Ладно, — пожал плечами Чилим. — Подожду…
— Вот и хорошо. Идем…
Дорога заняла почти три часа. Здесь они еще никогда не были, поэтому при въезде в первое оказавшееся на их пути село проявляли осторожность — не хватало еще, чтобы их встретили огнем. Но все обошлось, в село они въехали совершенно свободно. Вид села тоже радовал — чистое, ухоженное. Словно и не было здесь никакой катастрофы. Цвели деревья, зеленели огороды. На лугу близ реки паслись коровы.
— И кто вы такие? — спросил какой-то сгорбленный дедок, когда машины боевиков остановились на центральной улице и Павел первым вышел к начавшим собираться на шум людям.
— Мы власть, дед, — важно ответил Павел, — Новая власть.
— То есть это как в кино — грабить будут? — «догадался» дед.
— Язык прикуси, — посоветовал ему Павел. — Власть никого не грабит, она собирает налоги. Именно для того, чтобы вы жили свободно и безопасно.
— Да я так и понял, — кивнул старик. — Власть ведь для того и создана, чтобы о нас заботиться. Обогреть, обобрать. И так далее.
— Кто такие, дядь Вася? — шепотом спросила его какая-то женщина.
— Новая власть! — громким шепотом ответил дед. — Взносы в казну собирать будут!
Стоявшие рядом люди встретили его слова смехом. Павлу это не понравилось.
— Налоги должны платить все, — громко сказал он, — Это святой долг каждого гражданина. Сейчас мы пройдем по домам, проверим паспорта, составим опись имущества. Назначим вам комиссара. Ты, дед, пойдешь комиссаром?
— Я бы с удовольствием, да ноги уже не те. Видишь, с палочкой хожу. — Дед продемонстрировал свой костыль. — А больше среди наших, боюсь, кандидатов не найдется.
— А если поискать? — спросил Павел. Болтовня деда начинала его раздражать.
Людей вокруг собиралось все больше. Слышались шутки, смех. Местные жители вели себя на удивление раскованно — словно и не было перед ними полусотни до зубов вооруженных боевиков.
— Поищи лучше в другом месте, — посоветовал дед, внимательно глядя на Павла, — И вообще, вы здесь уже задержались. Вам пора ехать.
Если до этого дед говорил нормально, то последние его слова звучали совсем иначе — медленно, будто по слогам.
— Гони их отсюда, дядь Вася, — посоветовал кто-то, — Нечего им у нас делать. Ишь вырядились!
Это уже было слишком. Павел хотел было поставить зарвавшегося деда на место — и вдруг ощутил страх. Страх животный, панический. По спине поползли мурашки, в животе появились спазмы. Тяжело сглотнув, Павел попятился к машине. Не хотел этого, но не мог с собой совладать.
То же самое, очевидно, чувствовали и другие боевики — толкая друг друга, они торопливо прятались в машины.
Павел сам не помнил, как очутился в джипе. Его трясло, перед глазами плавали круги.
— Езжай, сынок, — сказал ему на прощание дед и захлопнул дверцу машины, — И забудь сюда дорогу.
Сидевший за рулем Чилим выжал педаль газа — взвизгнув шинами, машина рванула вперед. Павел сидел, вцепившись в дверную ручку, сковавший сознание ужас не проходил. Бежать, бежать отсюда. Скорее…
По лицу Чилима текли капли пота. Вот он переключил передачу, джип поехал еще быстрее. Преследовавший их панический страх потихоньку начал отступать…
Он прошел окончательно, когда они выехали за околицу. Павел как раз решал, что им делать — остановиться или ехать дальше, к следующему селу, — когда с заднего сиденья раздался дрожащий голос Кости:
— Пацаны, остановите у реки… Я, кажется, обделался…
— А я думаю, откуда вонь?.. — презрительно пробормотал сидевший рядом с ним Серьга и отодвинулся к дверце.
Чилим взглянул на Павла, спрашивая разрешения остановиться.
— Останови… — согласился Павел.
Выяснилось, что Костя оказался далеко не единственным, кому пришлось заниматься стиркой. Не менее десяти боевиков пострадали от колдовства деда — в том, что испытать этот дикий ужас их заставил именно он, ни у кого не было сомнений.
— Знаешь, я так не пугался, даже когда за мной динозавр гнался, — признался Чилим, посмотрев на Павла. — Если нас так будут встречать в каждом селе, нам действительно придется закрыть лавочку.
Павел не ответил — он был мрачен и зол. Снова неудача, и снова на глазах у его людей. После пережитого ужаса наверняка не один человек захочет покинуть отряд. Значит, нельзя возвращаться. Хоть кровь из носу, но надо что-то сделать. Нельзя даже ехать в другое село — они просто обязаны разобраться с этим дедом…
Он дал своим людям полчаса на то, чтобы прийти в себя, затем собрал всех у машин.
— Возвращаемся в село, — громко сказал он, — Сначала пристрелим деда, затем шмон по полной программе. Не захотели по-хорошему, будем с ним по-плохому. Все ясно? По машинам!
— Может, не надо? — спросил Чилим, когда они сели в машину.
— Вперед! — рявкнул Павел и опустил стекло.
Машины снова неслись к селу. Павел сжимал в руках автомат, понимая, что для него это момент истины — если и сейчас у него ничего не получится, все пропало.
Вот и село. Распугивая кур, джипы неслись по главной улице, сопровождаемые настороженными взглядами людей. А вот и то место, и тот самый дед, сидящий на скамейке у одного из домов.
— Вон он! — крикнул Костя. — Дави эту суку!
Дед их заметил. Встал — Павел ощутил, как сознание затапливает знакомая волна страха. Чилим резко затормозил, машина замерла. Чувствуя, как все глубже погружается в омут ужаса, Павел вскинул автомат и выжал курок…
