Марина Эльденберт - Палач
Миша встретил её взгляд и вздрогнул, словно обжегся.
— Сделаю всё, что в моих силах.
Оксана судорожно вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Викинг согласился, а значит, выполнит обещание. Он не из тех, кто бросает слова на ветер. Всё, что ей теперь осталось — ждать.
16
Когда за Стрельниковым и Миргородской захлопнулась дверь, Анжела бросила на него затравленный взгляд и попятилась. Звенящая тишина резала слух, оголяла нервы и сжималась внутри в тугой комок напряжения. Сегодняшний день грозил не закончиться никогда: сначала новости от Звоновского про Ванессу, потом Михаил с белобрысым экспромтом, и следом — это.
В последнее время Анжела ныла по поводу и без, она превращалась в неуравновешенную дуру, разговаривать с которой становилось невыносимо, но представить, что она убила Филиппа, Демьян не мог. Даже сейчас какая-то часть его сознания отказывалась принимать это.
Он ни за что не поверил бы ни Миргородской, в романтическом порыве помешавшейся на психопате, ни даже Стрельникову, но поведение Анжелы — единственное, чего Демьян при всём желании не мог отменить. Хотя очень хотел. Внезапно стало нечем дышать.
Он подошел к окну, с силой рванул ручку. Рама жалобно хрустнула, резкое движение отозвалось болью в ребрах. Весенний вечер стылой прохладой ворвался в кабинет. Демьян смотрел на расцветающий парк и думал, каким будет это чертово лето. Барабанная дробь дождей по карнизу, палящий зной полудня, студеный холодок речной воды, утренняя свежесть, оседающая на траве росой.
Жаль, что зима закончилась. Нынче ему подходили лютый мороз и метель.
Демьян повернулся, бросил взгляд на сжавшуюся в комок Анжелу и кивнул на кресло, где только что сидела Миргородская.
— Что стоишь, как неродная, — даже издевка вышла смазанной, — садись. Рассказывай. Все.
— Что ты со мной сделаешь? — осторожно спросила Анжела. Плечи её устало поникли. — Я не знаю, с чего начать.
— Начни с начала, — резко бросил он. — Прямо сейчас.
Он не повернулся и не подошел к столу, не хотел приближаться к ней.
Монотонно тикали часы. Стрелка двигалась по привычному пути, снова и снова — от шести к двенадцати, от двенадцати к шести. Так будет продолжаться, пока не сядет батарейка или не сломается механизм. С людьми тоже самое. Все они ходят по кругу, пока там, наверху, не решают: «Достаточно». У всего в этом мире есть свой срок.
Анжела колебалась недолго:
— Я хотела заставить тебя чувствовать, хоть что-то чувствовать наконец-то! Поэтому я выбрала Миргородскую — к прочим ты был равнодушен, а Филипп просто удачно подвернулся под руку. Ты обрёк меня на страдания, и я ответила тем же.
Демьян потерял дар речи.
На что он её обрёк?! У этой женщины было всё, о чем любая другая только мечтает. Не веди она себя, как последняя дура, было бы ещё больше. Определенно, Анжела тронулась рассудком. Психозы и истерики — всего лишь верхушкой айсберга, она просто безумна.
В два шага преодолев разделяющее их расстояние, он посмотрел на неё сверху вниз.
— Я не стану больше расспрашивать, дорогая. У меня был чертовски паршивый день, поэтому если я сейчас не услышу всё, что касается дела, а не твоих глупых мотивов, ты составишь компанию Палачу. И уж поверь мне, я не стану с тобой церемониться.
Анжела вжалась в кресло, как Миргородская. Казалось она так напугана, что разучилась говорить. Демьян почти потерял терпение, когда она, наконец, прошептала:
— Он позвонил и сказал, что Фелисия сбежала со списком, что творится что-то непонятное. Просил устроить вашу встречу.
Демьян все-таки вернулся за стол. Болели уже не только рёбра и голова, но и все тело: будто его, а не Палача прессовали в холодном подвале несколько дней кряду. Узнай он все это раньше — кто знает, может, и нашли бы Фелисию живой. Малая надежда, но все-таки она была. Нынче что толку об этом думать.
Анжела любезно предложила Филиппу помощь с квартирой, заодно подсказала, где развлечься ночью, чтобы скоротать время.
— Я догадывалась, что они с Миргородской не разминутся, — выплюнула она с такой ненавистью, что Демьяна замутило. Сидевшая напротив женщина была ему незнакома. В ней не осталось ничего от той, которая вдохновляла и дарила крылья, для которой он творил.
Девица, через которую Анжела хотела причинить ему боль, значила для него не больше, чем любая другая женщина на планете. Смерть Полины стала для него ударом, от которого он долго не мог оправиться. Её правнучки столь разительно от неё отличались, что даже воспоминаний не вызывали. Другое дело — Наталья.
Что ж, Анжела добилась своего — ему пришлось общаться с девицами Миргородскими, что было не очень приятно. По её же милости они потеряли Фелисию. От посетившей его догадки Демьяну стало ещё хуже.
Михаил приезжал к нему в тот вечер и наверняка говорил с Анжелой о Фелисии. Она лгала всё это время. Лгала, когда говорила, что в ночь покушения Стрельников ничего ей не рассказал.
— Кому… — хрипло процедил он. — Кому ты рассказала о разговоре с Мишей?!
— О, — хмыкнула Анжела. Она отбросила назад волосы, и в глазах он прочёл решимость той, кому терять уже нечего, — ты был настолько увлечен рыжей, что не замечал ничего. Когда речь заходит о красивых сучках, ты теряешь голову и не видишь дальше своего носа. Я была информатором Ордена много лет, Демьян, правда после случая с Кларой приходилось вести себя осторожнее. Ведь бесценного Миши, чтобы подставиться за меня, рядом уже не было.
Она запрокинула голову и расхохоталась, глаза блестели, по щекам бежали ручейки слез. Смех вскоре сменился судорожными всхлипами.
«Боже, — подумал Демьян, — она в самом деле безумна».
Самое страшное, что можно себе представить — умопомрачение. Страшнее смерти. Он видел лишившихся рассудка измененных, но представить, что это коснется Анжелы, не мог.
И ещё Вальтер…
— Ты сдала Палача, — горло перехватило, а многовековая усталость обрушилась лавиной, и Демьян впервые в жизни не хотел противиться её мощи.
— Этот ублюдок ненавидел меня! — зло выплюнула она. — Считал дурой.
Анжела неосознанно потянулась к нему, но тут же отдёрнула руку, будто боясь обжечься, и продолжила говорить. Её взгляд метался из стороны в сторону, как у всех сумасшедших, она говорила то о Вальтере, то о Филиппе, то о Ванессе.
Она дождалась, когда Оксана уйдет, чтобы перерезать Филиппу горло, но не ожидала, что Миргородская забудет телефон. Все получилось ещё лучше, чем она рассчитывала, потому что думала, что на Оксану выйдут через ночной клуб. Правда, пришлось поволноваться, что чувствующая могла её узнать, но они с Миргородской никогда не встречались, и менять это Анжела не собиралась. Поэтому решила оставить всё, как есть.
— Если бы Миша не притащил её, — процедила она. — Ты бы ничего не узнал, и жил бы спокойно.
Она говорила так буднично и естественно, словно рассказывала об интересном приключении или путешествии. С каждым словом Демьян всё больше убеждался в том, что Анжела сумасшедшая. Сам он будто находился в ледяной глыбе. Время остановилось, Демьян чувствовал легкое покалывание в пальцах, растекающееся по телу.
Какое-то время он смотрел на неё, пытаясь понять, как допустил такое.
Увы, ответа за других от себя требовать бесполезно.
— Теперь ты довольна?
Анжела вскинула голову, в глазах отразилось непонимание и недоверие.
— Довольна ли я? — эхом отозвалась она. — Чем больше я хотела, чтобы ты принадлежал мне, тем сильнее отдалялся. Моя жизнь давно разрушена.
— В таком случае тебе не составит труда собрать вещи и убраться из этого дома, — жёстко произнес он, — как можно дальше от меня. Из Москвы. Из России. Катись куда хочешь, но чтобы я больше тебя не видел. У тебя двое суток, Анжела. И ни часом больше.
Он понимал, что отпускать её нельзя, но и говорить ей об этом — тоже. Демьян не представлял, что её придется запереть в комнате до конца дней, сама мысль об этом была жуткой, но другого выхода он не видел. Ему ещё разгребать последствия её безумия.
Анжела выйдет за дверь, а он наберет Звоновского и сообщит, что ей больше нельзя выходить за пределы своей комнаты. Её стенания и крики он будет слышать всякий раз, когда окажется поблизости, и не только он один. Ребята, которые станут дневать и ночевать у дверей и под окнами — тоже.
Страшный скандал.
Он уже видел заголовки газет: «Что скрывают стены особняка Осиповых?»
Нет, Анжела должна исчезнуть. Они оформят развод, и после этого она «уедет из России».
— Если я откажусь? — без тени вызова спросила она, рассматривая край письменного стола и вдруг снова заплакала — громко, навзрыд. — Демьян, не делай этого с нами! Пожалуйста, не прогоняй меня!
