Артем Каменистый - Радиус поражения
Закончив с гигиеной, расположился на бережку, подставив брюхо солнышку. Часа два, и одежда просохнет — жара плюс ветерок тому способствуют.
На глаза легла тень — сзади кто-то подошел. Обернувшись, Тоха увидел Рощина. Полковник смотрел на него как-то странно, сочувственно, и очень устало.
— Что случилось?
Рощин помялся, и неуверенно ответил.
— Да ничего. А с тобой вот что?
— Не понял?
Присев рядышком, полковник, уставившись на гладь озерца, пояснил:
— До города своего ты смотаться успел. Шустро. Гранат у тебя на разгрузке не осталось, автомата нет, обойм к пистолету тоже не видать. Ну и самое главное — сестра твоя почему-то оказалась братом. Мальчик это.
Тоха не удивился:
— Вот оно как… Ну да — грязный ужасно: поди пойми какого пола. Да и молчал все время.
— Не хочешь со мной ни о чем поговорить? Иногда помогает, — предложил полковник.
— А вы что — в психоаналитики подались? Резко профессию сменили. Да и странно — снизошли до такой никчемной личности, как я.
— А все равно делать больше нечего, — честно признался Рощин. — Все закончилось.
— Снаряд-то у вас остался, — возразил Тоха.
— Это да. Только вот где найти к нему пушку… Егорыч место вроде знает, да и я помню многое, но не факт, что там осталось что-нибудь. И далеко очень. Сомневаюсь, что сумеем ее оттуда дотащить. Мы и здесь-то ничего не сумели. Эх… А ведь совсем немного осталось… Не повезло.
— А починить никак не получится?
— Нет. То, что она теперь никуда не уедет, не беда — могли бы тягач найти, и тащить за собой. Но сама артсистема… Считай, там только ствол и остался. Передок снарядом разнесло, потом из крупняка прошили все, что только можно. Блок малого дизеля даже пробить ухитрились. В пруду том поганом сплошной слой масла теперь. Онищенко предлагает попытаться прорваться к институту на танке, и там рвануть снаряд вручную. Думаю вот, как бы это организовать…
— Онищенко другого не предложит…
— Согласен. Спасибо, кстати, что вернулся. Решил помочь, или некуда податься было?
— Почему некуда? Место найти можно… А нужно ли… Что с Синельниковым?
Рощин, нахмурившись еще больше, ответил очень тихо:
— Хороший врач его заштопает. А без врача… Он сильный… Мы друзья давние… Не знаю даже, сколько он протянет. Мы ведь ничем ему помочь не можем…
— Может среди беженцев врача и встретим. Надо надеяться — не сдаваться. И товарищ полковник — предложение у меня есть. Взаимовыгодное.
— Ты о чем?
— Да вот, пересмотрел я некоторые свои взгляды на жизнь и решил кое-что в них изменить. Хочу стать таким как вы.
— Не понял?
— Для начала, я хочу научиться убивать. Ну или называйте это "воевать". И сразу оговорю: научить меня надо быстро и качественно. О покойниках плохо не говорят, но лейтенант Чижов учил меня плохо. Да и сам, похоже, не очень был…
— Я тоже не Рембо…
— Догадываюсь. Но я способный ученик. Кто знает — может когда-нибудь превзойду учителя. Или учителей — я хочу научиться от всех вас лучшему. Буду прилежно стараться — вы во мне не разочаруетесь. Главное желание — а у меня оно есть.
— Да уж… крепко тебя… заговорил, как парторг по бумаге… Научить попробовать можно, только вот не пойму — ты ведь говорил о взаимовыгодном предложении.
Тоха, сев, уставился Рощину в глаза, и четко, очень серьезно произнес:
— Вы меня учите убивать, а я вам подскажу простой способ, как можно выстрелить по институту даже из в хлам раздолбаной пушки.
* * *Собрались все — даже бабка с мальчонкой на коленях присутствовала, и кошка рядом с ней пристроилась. Лишь Синего не хватало — лежал в кузове грузовика на толстом слое сосновых веток, застеленных брезентом в два слоя. Тоху выслушали молча — даже Егорыч ни звука не проронил, хотя глазами сверкал будто боевыми лазерными установками.
Тоха самолюбие слушателей не щадил:
— Вы народ, просто привыкли работать как положено, и если что-то неожиданно резко пошло наперекосяк, впадаете в ступор. Простейшие вещи не замечаете. А вот я замечаю — я привык не упускать ничего из виду. У вас голова забита всей этой гидравликой, прицелами, откатными устройствами, электроникой и прочими сложными вещами. Если оно все вдруг выходит из строя, вы мыслите шаблонно: "Как бы это побыстрее подлатать?" А сознание таких дилетантов, как я, свободно от оков профессионализма. Мне эти все сложные железяки и провода непонятны, я их не понимаю. Я знаю лишь одно — пушка должна выстрелить. И знаю способ, как это сделать.
Выдержав театральную паузу, Тоха обратился к Егорычу:
— Сам ствол не пострадал?
— А что ему сделается!
— Вот! Мы уже имеем как минимум один неповрежденный агрегат — ствол орудия. Немного отвлекусь, вспомню детство. Был у меня дружок деревенский — Димка Елец. Хулиганистый пацан, и вечно мне из-за него доставалось. И от него тоже. Так вот: однажды он из обрезка доски и куска железной трубы сделал ружье. Заряжалось оно крошенными спичечными головками, стреляло дробью, которую мы сами раскатывали с применением чугунной сковородки. Чтобы выстрелить, надо было к дырочке в основании ствола поднести огонь. Это было неудобно, и Димка пытался создать электровоспламенитель, но был за этим занятием, наконец, пойман отцом и некоторое время после этого испытывал проблемы с сидением на жестких стульях. Но изначально его конструкция все же стреляла. Бахало громко, дыма облако, и дробь хлестала по картонному ящику мишени, прошивая его насквозь. Так вот — к чему я это все веду: чем отличается в нынешнем виде наша пушка от того детского самопала? Отвечаю — ничем, кроме размеров. Неподалеку отсюда я видел строительный участок — тянут какой-то трубопровод вроде бы. Бульдозера там здоровенные, желтые, вроде тех, на которых свинки металлолом собирают. Вот таким бульдозером дотащим пушку до позиции, зарядим в ствол снаряд и картуз, наведем с помощью того же бульдозера, и выстрелим. Тарас вроде рассказывал, что раньше работал в старательской артели бульдозеристом, так что разберется с техникой. Ну как вам?
Егорыч, похлопав в ладоши, вкрадчиво поинтересовался:
— А еще какая-нибудь сказочка для дураков у тебя имеется?
— Что именно вас не устраивает в моем предложении? — очень серьезно уточнил Тоха.
Старика его тон смутил, и он, на миг стушевавшись, ответил без ерничанья:
— Для начала: зарядить у нас не получится. Поднимать снаряды больше нечем.
— Не беда — там, помимо бульдозеров, я и автокраны видел. Лысый, как я понимаю, с ними разберется — работал. Зарядим прямо так, и повезем заряженной — на позиции заряжать не придется.
— Во как! Так ведь чтобы зарядить, надо ее из походного положения вывести — иначе никак. А вывести не получится — заклинило там все.
— Не проблема — газовой сваркой все что мешает отрежем. Там наверняка сварочные аппараты найдутся. Ну или отвинтим.
— Да?! А закрывать как будем? Гидравлики там вообще никакой больше нет.
— Тем же краном и закроем как-нибудь, а чтобы не открывалось, заварить можно, или тросами завязать.
— Ну я много в жизни повидал! Едет, значит, по дороге большая пушка за трактором, в ствол забит снаряд атомный, будто дробь для самопала, а чтоб его не посеять по пути, все обмотано тросами и прихвачено сваркой. Сашка — это сколько пунктов инструкции по боевому применению будет нарушено?
Онищенко, сплюнув окурок, ответил лапидарно:
— Все.
— Во! — Егорыч воздел к небу указательный перст: — Даже прапорщики понимают — неправ ты Антоша. Нельзя снаряды в стволе перевозить. Тем более спецбоеприпас. Но это еще полбеды — нельзя в стволе дырку сверлить, чтобы туда веник зажженный подносить, или что вы там к самопалам подносите своим. Воспламенитель штука сложная — к нему электричество понадобится.
— Без проблем — подведите к нему электричество от аккумулятора, или от генератора грузовика. И все — больше никуда электричество не нужно будет. Неужто сложно такую простую работу сделать?
— Закоротить-то? А что там сложного? Не в заду, конечно, ковыряться, но полегче, чем ерша из того же зада выковыривать.
— Вот! Так что не вижу причин для недовольства. Зарядить снаряд можно, дотащить установку до позиции тоже можно, воспламенить заряд тоже без проблем сумеете. Вопрос решен — все у вас получится.
— Погоди Антоша — не торопись. Ты молод, и горяч, да и глупость тоже присутствует в неограниченных количествах. Вот что мы имеем: едет пушка с атомным снарядом в стволе. Предохранителей нет, взрыватель снаряда выставлен на контактный подрыв — имеем риск оказаться в эпицентре ядерного взрыва на любой кочке. Но это еще цветочки — сейчас будут ягодки побольше арбуза габаритами. Допустим, твари нам дали зеленый свет, и мы дотащили свой металлолом до позиции. Вопрос: какой позиции? Если ты собрался стрелять за тридцать километров — забудь. Ничего подобного не будет — абсолютно исключено. Мы можем лишь вышибить снаряд из ствола, и он кое-как полетит вперед. Да и вышибить можно будет лишь облегченным зарядом, а он маломощен. Полным страшно сильно — такая мощь должна хоть как-то управляться. То, что у нас при выстреле оторвет все, что свинки не оторвали, не беда. Беда, если отрывать начнет еще до того момента, когда снаряд покинет канал ствола. Ты все понял?
