Синдзи-кун и теория игр - Виталий Хонихоев
— Ага! Смотри! — Джин разводит руками и между ее ладоней в воздухе появляется изображение, сперва размытое, но потом — более четкое. Словно экран телевизора повисает в воздухе. На экране — лицо Чепу, вид снизу, со стола. Чепу смотрит вниз, на стол и видит там своего бумажного скорпиона.
— Вид из его глаз. — говорит Джин: — угол обзора сто двадцать градусов. Если не хватит — пусть жопу свою повернет к объекту наблюдения. Срок действия экрана — двадцать четыре часа. Могу и дольше сделать… если необходимо.
— Класс! Это ж я могу…
— Да! Функция записи видео! Потом все равно придется на камеру записывать, но в течении срока работы — можно проматывать туда и сюда, искать интересные моменты. На, держи. — Джин посылает экран по воздуху и тот останавливается перед Чепу. Чепу вопросительно смотрит на нее.
— Управление такое же как и на любом видеомагнитофоне, только это оптическая иллюзия. — пожимает плечами Джин: — в следующий раз как соберешь разведывательного дрона — ты сперва со мной посоветуйся, а мы уж вместе материал найдем. Ай!
— Никаких разведывательных дронов в моей душевой. — решительно произносит Иошико: — и вообще, зря я тебе с собой сегодня взяла. Чует мое сердце, вас двоих нельзя было знакомить.
— Никаких разведывательных дронов в твоей душевой. — послушно кивает Джин, потирая макушку: — поняла.
— Слава Аматэрасу. — вздыхает Иошико: — Вереск, пошли к Шике сходим, надеюсь эти двое за это время ничего не учудят. Джин! Ты за старшую, имей в виду. — и Иошико с Вереск под ручку — удаляются. Глядя как за ними закрывается дверь Джин поворачивается к Чепу.
— А твои бумажные фигурки могут сами создавать бумажные фигурки?
— Что? — глаза Чепу опять принимают округлые очертания.
— Ну смотри, ты же сам говоришь, что у тебя руки могут устать. А так ты бы мог создать несколько фигурок, которые бы делали за тебя фигурки и это освободило бы тебе руки для исследовательской деятельности.
— Исследовательской деятельности?
— Да. Это так называется. А то все называют нас извращенцами, а мы — исследователи! Кстати, а у тебя еще вощенная бумага есть?
— Д-да… оставалась вроде…
— Это хорошо. Я тебе адрес дам, потому что я тоже сегодня вечером душ буду принимать. А тебе родинки только в виде Японских Островов нужны, или обычные тоже пойдут? — деловито уточнила Джин, глядя как Чепу заливается краской и буркнув что-то вроде «извини, мне пора» — убегает из комнаты.
— Что это ты с ним сделала? — спрашивает Читосе-нээсан, войдя в комнату: — куда он бежал как ошпаренный? Опять мне детей портишь?
— Ну что вы, Читосе-нээсан. — честно ответила Джин: — я еще даже не начинала.
Глава 28
Глава 28
— Не получается! — кричит Чепу и ветер доносит его слова. Они с Джин стоят возле столика на расстоянии двадцати пяти метров от нашего.
— Говори в рацию, бестолочь! — кричит ему в ответ Иошико: — зачем у тебя рация?! — рация у нее в руке шипит, плямкает и оттуда доносится голос Чепу.
— Не получается. — говорит рация голосом Чепу.
— Количество одновременно контролируемых субъектов — от одного до пяти. — заносит в блокнот Акира и задумывается, подняв голову и разглядывая огромное кучевое облако, идущее на нас с запада.
— И? У нас не получится Чепу — Великий Повелитель Роя? — спрашиваю я, глядя как на нашем столике водят крылышками и перебирают лапками бумажные стрекозы. Два десятка бумажных стрекоз.
— Это норма. — отвечает Акира: — человеческий мозг не в состоянии отслеживать единовременно более четырех, максимум — шести новых объектов или потоков информации. И чем более он сосредоточен, тем меньшее количество объектом он в состоянии отслеживать. Видеть их ты будешь, но вот информацию не получишь. И уж тем более — управлять.
— Жаль. — говорю я. При мысли, что стрекозы Чепу — это машины фон Неймана я сперва возбудился и навоображал себе всякого. Миллиарды бумажных стрекоз, накрывающие мир и злобный хохот Чепу, требующего, чтобы люди мира заставили наконец Акиру показать свою родинку… ну или поточную линию бумажных автоматов, выпускающих любые продукты, мы же можем удовлетворить нужды любой индустрии от машиностроения и производства напитков до авиационной промышленности и фабрик текстиля. А уж какие это открывает перспективы в военном деле! Ничего не подозревающие крепкие парни в камуфляжной форме с закатанными рукавами, играют на губной гармошке возле тяжелого пулемета и тут на них сверху обрушивается дождь из миллионов бумажных стрекоз! Каждая несет небольшое жало с нервно-паралитическим токсином, или, например — патрон 22-го калибра, прижимаясь ко лбу или шее потенциальной жертвы, стрекоза бьет жалом по капсюлю патрона — бабах и нету морского пехотинца. Сотни миллионов таких стрекоз в состоянии в кратчайшие сроки уничтожить полк, а то и дивизию. Мелкий саботаж — из разряда вползти внутрь техники и перегрызть, перепутать и замкнуть провода, протащить несколько граммов термита и устроить пожар, отравить воду и еду, сделать еще кучу пакостей, предотвратить которые самый крепкий и отважный морской пехотинец, вооруженный до зубов и выше — не в состоянии. Что он сможет сделать со своим пулеметом против тысячи стрекоз или шершней? Будущее войны в миниатюризации, как говаривал Станислав Лем. Это же так убедительно доказывала и Тейлор Эберт, она же Кепри, она же Королева Роя. Но при этом основная способность у Тейлор все-таки была не способность управлять насекомыми, а потрясающая многозадачность. Ее шард — шард Администратора, а у Чепу никаких таких особых способностей нет, если не считать за такую легкую подростковую озабоченность.
— Пусть возвращаются. — говорит Акира и Иошико дает команду в рацию. Джин машет нам рукой и они идут к нашему столику. Акира наклоняется над записями и что-то бормочет.
— Что? — переспрашиваю я. Акира поправляет за ухо упавшую на лицо прядь волос и повторяет: — Надо проводить эксперименты. Пора бы уже.
— Надо. — говорю я. Не люблю эксперименты. Люди, далекие от экспериментальной науки искренне полагают, что эксперименты — это искрящиеся машины, удары молний, шевелящееся тело под брезентом и крик ученого, не верящего своим глазам — «Оно живое!». Вот фига с два. Экспериментальная наука — это чертова рутина, это кипы томов лабораторных журналов, это десятикратная (если не больше) проверка каждого результата, зачастую даже без попытки хоть как-то это осмыслить. Задача экспериментатора — выдать как можно больше надежной и проверяемой информации об объекте исследований. А сам результат эксперимента обязательно должен быть повторяем — что в этом мире, мире уникальных суперспособностей —
