Синдзи-кун и теория игр - Виталий Хонихоев
— Раньше у них денег не было. — говорит Иошико, шагая впереди и Джин смотрит на мелькающие впереди стройный и белые ноги, боевые искусства, думает она, вот он ключ к тому, чтобы иметь такие вот ноги — сильные и красивые. Интересно, а каковы эти ноги наощупь? Должны быть упругими, плотными и с хорошей кожей, такой гладкой. Если взять, например лосьон для загара и предложить Иошико нанести его на ее коленки, бедра и …
— А теперь мы пианино купили и зал для танцев оборудовали. И спортзал. Я лично в магазин за грушами и перчатками ездила. По-моему у Шики — талант. — продолжает Иошико: — вот сейчас заберем Чепу и в Лагерь поедем. Он здесь с Вереском работает…
— А почему его зовут так странно? — спрашивает Джин, отвлекаясь от своих мыслей о нанесении лосьона на ноги Иошико.
— Чепу? Кто его знает? Его настоящее имя — то ли Дзинтаро, то ли Дзинто… но все зовут его Чепу. Сама спросишь почему. Так-то он нормальный парень, но озабоченный слишком. Ты с ним аккуратнее, а то мало ли. Осторожно! — она перешагивает лежащий на полу тяжелый молот: — под ноги смотри.
— А… спасибо. — Джин перешагивает молот и вслед за Иошико входит в светлую комнату, где сидят несколько детей и высокий, нескладный подросток с длинными волосами.
— Привет труженикам косплея! — весело кричит Иошико и машет рукой.
— Йо вернулась! — кричит девочка с двумя длинными хвостиками по бокам и вскакивает из-за стола: — Йо! — девочка несется к ним навстречу, спотыкается и едва не падает, но Иошико ловко подхватывает ее на полпути к полу.
— И я тоже рада тебя видеть. — говорит Иошико, придерживая девочку: — но мы с тобой об этом уже говорили. Смотри. — и она указывает вниз. Джин следит за пальцем и видит, что нога девочки провалилась в пол, едва-едва, но ушла вниз, словно бы девочка бежала к ним не по твердому покрытию, а по мягкой глине.
— Да, я помню. — вздыхает девочка и осторожно понимает ногу. Ставит ее обратно и теперь пол под ее ногой ведет себя, как и положено твердому бетонному полу с линолеумным покрытием, не проваливается и не разбрызгивается в стороны.
— Держи себя в руках. — говорит Иошико: — ключ к контролю у тебя в голове. Не будь…
— Да, я знаю. — девочка закатывает глаза: — не будь слишком эмоциональной, не радуйся слишком сильно, не переживай слишком сильно и не сердись. Но я так рада тебя видеть! И вообще, контроль это скучно! Вот Чепу можно себя не контролировать, а мне нет!
— Уж кому-кому, а Чепу-то в первую очередь нужно себя контролировать — говорит Иошико, понижая голос и сузив глаза на нескладного подростка с длинными волосами и в черной толстовке с какой-то надписью. Подросток втягивает голову в плечи.
— Было-то один раз. — говорит он: — и это все Шлендра подговорила. Придумала про родинку, а я виноват.
— Смотри у меня. — неопределенно сказала Иошико и погрозила ему кулаком: — мало в тот раз выхватил, вуайерист поганый! Это еще хорошо, что наши сенпаи к этому легко относятся, а я б тебя убила и закопала. Прямо на месте.
— Это твои жабки в душевых за голой Акиро-сан подглядывали? Есть у нее там родинка? — спросила Джин, видя, как пауза становится неловкой и даже угрожающей, как Иошико начинаем мрачнеть и наливаться злобой. Она знала такие вот моменты — у ее отца часто так же расширялись глаза и начинали ходить желваки на скулах. И чтобы потом не утешать маму, сидя на кровати и вытирая салфетками слезы — надо было встрять и сказать что-то. Желательно что-нибудь нелепое. Смешное. Глупое. Неловкое. Тогда атмосфера вечера могла разрядится, и отец начинал смеяться и даже мог дать ей немного денег — «на шоколадку». Джин никогда не покупала себе шоколадку, она терпеть не могла сладости. Она откладывала деньги, чтобы однажды жить самой по себе и не слышать глухие всхлипывания мамы за перегородкой из тонкой рисовой бумаги. Сперва она хотела перевезти с собой и маму, но после того, как мама застала ее и отца за игрой в доктора и жутко избила ее кожаным ремнем — она решила, что будет жить одна. Но одной жить оказалось совсем не весело, хотя она могла есть что хотела (от чипсов портиться кожа!), пить что заблагорассудится (газировка вредная!) и смотреть любые фильмы (нельзя это смотреть, ты еще маленькая!). После того, как мама избила ее — она потащила ее к психологу, и психолог сказал, что этим нельзя заниматься просто так, что это — только взрослым и только после свадьбы и только с одним человеком. И что у нее моральная травма, но «пенетрации не было», поэтому мама не сможет заявить в полицию. На взгляд Джин никакой моральной травмы у нее не было, но слова о свадьбе она запомнила. Все остальное, поняла она — можно. А это — только после свадьбы. Почему психолог не сказал маме что нельзя бить Джин кожаным ремнем — осталось за пределами ее понимания, но вскоре мама и папа помирились и все стало как прежде. У них. А вот Джин мама проходу не давала, постоянно придиралась и норовила то пнуть потихоньку, то за волосы оттаскать. Тогда-то Джин и решила начать жить самостоятельно, благо у нее способность открылась. Решила — сделала. Но привычка, видя что разговор принимает неловкий или угрожающий оборот — встрять, отвлекая на себя внимание — осталась.
— Что? — хмурится Иошико, а Чепу сияет улыбкой от ушей до ушей и Джин вдруг понимает, что этот нескладный юноша может быть красивым… ну или хотя бы симпатичным.
— Классно я придумал, да? — говорит он: — я же ее из вощеной бумаги сложил, а чтобы лапки и суставы
