Враг моего врага. «Конец фильма» - Натали Р.
Хайнрих хмыкнул.
– Крейсеры, как ни странно, бывают иногда в боях. Отчего бы не покутить, пока их ремонтируют?
– Надо сражаться так, чтобы их не приходилось ремонтировать!
Он пожал плечами.
– Можно и так. Но вместо уничтоженных придется строить новые. Ремонт повреждений предпочтительнее, вам не кажется?
– Нужно не допускать повреждений, вот и все.
– И так тоже можно, – согласился Хайнрих. – Для этого корабль должен стоять в порту приписки и, не дай Боже, не взлетать. Кстати, такая тактика позволит еще больше сократить расходы на амортизацию и топливо.
– Да, вот именно! – с энтузиазмом поддержал президент Кэпвелл. – Но, позвольте, – ага, увидел неувязочку. – Если корабли будут стоять на Земле, то зачем они нужны, а?
– Верно, – кивнул Хайнрих. – На хрен не нужны. Списать в утиль, экипажи уволить к ядрене фене – это ж сколько денег налогоплательщиков можно сэкономить! Ну, а если явятся враги, и воевать с ними будет нечем – фигня, заначенными деньгами откупимся.
– Вы прямо читаете мои мысли! – восхитился Кэпвелл.
Хайнриху захотелось стукнуться пару раз головой о стену. Он откровенно издевался, а до президента это не доходило.
– А вы знаете, мистер Кэпвелл, что аппетит приходит во время еды? Откупитесь деньгами, тут враги и подумают: а не дешево ли взяли? а может, у них еще есть? Придут снова, возьмут больше. К хорошему быстро привыкаешь, станут приходить регулярно и вести себя все наглее. Потом скажут: а хрен ли мы туда-сюда мотаемся, топливо тратим? Посадим-ка на Землю свою администрацию на постоянной основе. Оглянуться не успеете, и Земля исчезнет. Останется провинция чужого мира, планета рабов. Будете свой президентский мандат подписывать у короля Имита и подкладывать свою красавицу жену его любимому адмиралу. Оно вам надо?
Кэпвелл поджал губы. Собеседник, показавшийся понимающим, его разочаровал. Он забрал свой стакан и убрел искать более подходящего.
Не успел Хайнрих допить свою стопку – без всякой содовой, – как к нему подсели две девахи. Совершенно одинаковые, он даже подумал было, что двоится в глазах, но выпитого явно не хватало для такого эффекта. Обеим лет по двадцать, обе смахивают на породистых кобылиц как статью – что, в общем-то, неплохо, – так и лицом, что уже прискорбно.
– Скучаете, герр Шварц?
– Не так чтобы очень, – ответил он аккуратно. – Я здесь вообще-то с девушкой, если вы не заметили.
Они синхронно засмеялись.
– Бросьте, герр Шварц. С какой еще девушкой? Салима ханум старше нас, вместе взятых. Вы любите танцевать?
– Вы кто такие? – не будь на девицах дорогих и консервативных платьев, они выглядели бы сущими прохиндейками.
– Ка-ак? Вы нас не знаете? Да вы с луны свалились!
– Вот именно, – проворчал он.
– Я – Вики. А это – Бесс. Признайтесь, герр Шварц, кто вам больше нравится?
Он все равно не отличил бы Вики от Бесс. Взял у бармена еще одну стопку и проникновенно сказал:
– Девчонки, как вас во дворец-то пустили? Что-то фейсконтроль мышей не ловит.
Девушки фыркнули, вскочили и ушли. За спиной кто-то рассмеялся. Хайнрих обернулся.
– Господин Каманин? – московского куратора он помнил по фотографиям и роликам в интернете. Один из сильных лидеров, он часто мелькал в новостях.
– Ну, и зачем вы клонов прогнали, герр Шварц? Они же безобидные, – он уселся за стойку и кивнул бармену: – Мне то же, что ему.
– Ничего себе, безобидные, – хмыкнул Хайнрих. – Вдвоем на одного!
– Они только болтают, – Каманин махнул рукой. – Прадед все равно не разрешил бы принцескам развратничать.
Хайнрих икнул.
– Что? Эти – принцессы?
– Правнучки Джорджа. Лет через сто кто-нибудь из них станет королевой, представляете?
Н-да. Когда юный Хайнрих мечтал о принцессе, он и не предполагал, что будет вызывать у принцесс столь массовый и назойливый интерес.
– Надеюсь, я к тому времени помру, – искренне сказал он. – А почему «кто-нибудь»? Разве порядок наследования не определен? Кто-то из них ведь старше, пусть на несколько минут.
Каманин опять засмеялся.
– Теоретически верно, герр Шварц, но никому не известно, кто. Вы же видите, они идентичны. Их уже в первый день жизни несколько раз перепутали. И, вероятно, путали еще не единожды, пока девочки не усвоили, как их зовут. Теперь никто не поручится, что Елизавета – не Виктория.
– И как же они будут решать, кому садиться на трон? – ему стало любопытно.
– Кто доживет, тот и сядет, – легкомысленно предположил Каманин.
Общество москвича было ненапряжным. Мужик лет на десять моложе, а может, и на все пятнадцать, при этом уже верховный правитель не самой простой страны, но – ни тени снобизма или самодовольства. И на «ты» перешел естественно, как-то даже незаметно.
– Я видел, ты с дядей Томом беседовал.
Хайнрих с небольшим запозданием врубился, что он говорит о Томасе Кэпвелле.
– Дебил, – кратко выразил он свои впечатления от беседы.
– Идеальный правитель для страны-оппонента, – уточнил Каманин.
– Как он править умудряется, без мозгов-то?
– А зачем ему мозги? – усмехнулся москвич. – У него стабильная страна, населенная консервативными, спокойными и – главное – законопослушными налогоплательщиками. В такой стране без разницы, кто президент, она все равно не вспыхнет и не потонет. То ли дело в России, сплошной креатив. Народ у нас не может и не хочет жить спокойно, народ ищет приключений на пути в светлое будущее. Мы плюхаемся во все лужи, не пытаясь их обходить, и штурмуем все горы, не тратя время на поиски перевалов. У нас живут не по законам, а по понятиям, и делают все с душой, а не по регламенту. Наши модифицировали ГС-привод, разработали уникальную конструкцию крейсеров, но строить корабли не могут: надо же соблюдать технологию, а это скучно… Японцам вон не скучно, все верфи под себя прибрали: что ни крейсер – то «Мицубиси», что ни шаттл – «Хонда». А нам не хватает терпения патент по всем правилам оформить – скука, занудство! Вот таким бардаком управлять – без мозгов никак.
– А что ты об имениннике думаешь? – спросил Хайнрих с любопытством. – По-моему, дядька что надо.
– Думаю, что мать зря запретила ему летать в космос.
– Ходить, – машинально поправил Хайнрих. – Ходить в космос.
– Ну да. Джордж всегда был умным и способным, из него наверняка получился бы капитан. Это повысило бы престиж трона, а риск на самом деле невелик – тогда ведь ни с кем не воевали. Зато он был бы счастлив.
– Он не показался мне несчастным, – заметил Хайнрих.
– Умный и способный человек не может быть по-настоящему несчастен. Но его жизнь прошла впустую. Три четверти ее он ждал престола. Теперь он на нем сидит, но мало что изменилось: в Британии правят министры, а не король. Обидно.
Хайнриху нравилось, как он делится своими мыслями – живо, понятно и по существу.
– А
