Алексей Калугин - Начало
– Наверное, – пожал плечами Орсон.
– И что тогда?
– Давай спросим у Измаила.
– Так он тебе и ответил.
– Попытка – не пытка.
– Мы с Док-Виком как раз решаем, что делать Измаилом?
Осипов снял резинку, чтобы рассмотреть пакали с обеих сторон. Формой они не отличались от других пакалей, что уже побывали у него в руках. Вся разница заключалась только в рисунках. На одном пакале был изображен зверь, похожий на крысу, с монетой в зубах. На другом – распластанная на спине лягушка со вспоротым животом.
– Видел такие рисунки на доске пакалей? – спросил Камохин.
– Не помню.
Осипов достал из кармана третий пакаль, положил его между двумя другими и перетянул пластинки резинкой.
– Держи! – он вручил пакали Камохину, выдернул у него из нагрудного кармана дескан и включил детектор пакалей.
На дисплее не появилось ни единой отметки.
– Пакали Измаила экранируют наш пакаль. Поэтому другие квестеры и не смогли его обнаружить – Павел еще не успел подарить пакаль Александре.
– Что-то я совсем запутался, – помотал головой Орсон. – Это не противоречит тому, что деревня находится во временной петле?
– По-моему, нет. – Осипов выключил дескан и вернул его владельцу. – Время откатывает назад, а люди продолжают жить день за днем. Они лишь теряют каждые сутки по несколько часов.
– Однако Павел два раза подряд оказывался в нужном месте, чтобы выстрелить по нашей машине.
– Давайте спросим об этом у Измаила, – предложил Брейгель.
– Так он тебе все и расскажет, – криво усмехнулся Камохин.
– Он готов отвечать на вопросы.
– Да, но только ответы его ничего не стоят.
– Значит, он не хочет делиться информацией?
– Он не может этого сделать. Получив информацию из вторых рук, мы окажемся в заведомо проигрышной ситуации.
– Это он так говорит!
– А у тебя есть причины сомневаться?
– Четно говоря, я просто этого не понимаю.
– Может быть, в Центре с этим кто-то разберется?
– Измаил хочет отправиться с нами в Центр?
– Мы его об этом не спрашивали.
– Не думаю, что он согласится.
– Уверен, что нет.
– Ну, можно и не спрашивать…
– То есть скрутить, закинуть в машину и отвезти в Центр?..
– Мы не можем с ним так поступить.
– Почему?
– Он нам доверяет.
– Доверяет? У него просто нет выбора.
– Выбор есть всегда.
– Кончай! Это только слова…
– Давайте для начала решим, есть ли вообще смысл тащить Измаила в Центр?
– Это наша работа, – не очень уверенно произнес Брейгель.
– Наша работа – собирать пакали для Кирсанова. Пока есть пакали – босс рад-радешенек. И остальное его, похоже, мало интересует.
– Если мы привезем Измаила в Центр, нам придется рассказать и обо всем остальном. О Игре, о игроках, о Мастере Игры, о том, что бывают разные типы пакалей…
– Можно для убедительности прихватить с собой крепко пьющего местного жителя, который огрел лопатой вылезшего из колодца нелюдя, а потом посадил его на цепь.
– Что и говорить, замечательная получается история.
– А кроме того…
– Что?
– Измаил играет на нашей стороне. Быть может, ему это просто выгодно с точки зрения Игры. Но все же лучше нам с ним отношения не портить. Однажды он нам уже здорово помог. А кто знает, что может случиться завтра?.. – Брейгель улыбнулся и поднял брови. – В общем, я за то, чтобы расстаться с ним по-доброму.
Слушая его, Орсон кивал головой. Из чего ясно было, что он с фламандцем согласен. Но у него было, что добавить.
– Мы живем в странном мире. И с каждым днем он становится все страннее и страннее. Кто бы мне вчера сказал, что мне доведется дважды прожить один и тот же день – ни за что бы не поверил! В этом странном мире непременно нужно иметь друзей. И, что так же немаловажно, постараться оставаться людьми.
– Док, твои доводы кажутся мне наиболее убедительными, – улыбнулся Камохин. – А по такому случаю, будь добр, принеси из машины рулон пленки с пузырями. Будем упаковывать нашего друга.
Глава 44
Все прошло, как по маслу. Даже еще лучше. И, как ни странно, немалая заслуга в том принадлежала Павлу. Мужик не испытывал ни малейшей ненависти к своему недавнему пленнику и принимал самое активное участие в операции по его отправке на другую сторону разлома. А тот факт, что держал Измаила на цепи, Павел объяснил тем, что сам не понимал, что делает, потому что зол был на весь белый свет. И это вполне согласовывалось с диагнозом, поставленным доктором Орсоном жителям деревни Косогорье.
Для начала Павел притащил крепкую половицу из «дома с привидениями» и обрезал ее до нужной длины. Доску опустили в колодец, чуть ниже уровня, на котором находился разлом, и как следует вогнали концы в земляные стены. Затем накрест положили на нее еще одну доску. После чего можно было вполне уверено стоять на них, опираясь спиной о стену.
Осипов, помогавший Павлу соорудить эту временную опору, остался внизу, дожидаться странника, которому довелось побывать и узником, а потому, наверное, не терпелось вернуться домой.
Наверху, возле колодца, Камохин передал Измаилу два принадлежащих ему пакаля, перетянутые резинкой.
– Может быть, расскажешь, как ими пользоваться? – на всякий случай спросил квестер.
Ну, а вдруг повезет?
– Интуитивно. – Измаил спрятал пакали в карман тренировочных штанов.
Камохин усмехнулся – типичный ответ для «серого», – и протянул Измаилу нож, который тот осторожно прижал к груди. Нож понадобится, когда придет пора освободиться от упаковки. После этого Измаила плотно обернули пленкой с пузырями и заклеили края скотчем. Открытыми оставили только лицо и правую руку, чтобы о мог держаться за цепь, когда его станут опускать в колодец. Сзади оставили широкую полосу пленки, которую, когда придет время, можно будет использовать как капюшон. Убедившись, что все края и тыки заклеены как следует, провожающие поставили Измаила в ведро, помогли ему поудобнее ухватиться за цепь и начали аккуратно опускать гостя вниз.
Осипов, уже успевший замерзнуть в холодном, сыром и мрачном жерле, подхватил ведро и аккуратно поставил на доску. Возле самого разлома.
– Ну что, готов?
Измаил утвердительно наклонил голову.
Осипов посмотрел вниз, где стояла темная, холодная вода – будто еще один разлом.
– Что-нибудь скажешь на прощанье?
– Мне нечего тебе сказать. Ты сам все знаешь.
Осипов улыбнулся.
– Если бы я все знал, мне бы цены не было.
– Ты знаешь все, что тебе нужно знать на данный момент. Ищи правильные ответы. И постарайся не совершать ошибок.
Ну, в общем, совет правильный. Хотя и банальный.
– Ты знаешь, чем все это закончится?
Измаил ничего не ответил.
– Я имею в виду Сезон Катастроф? Когда-нибудь все будет как прежде?
– А тебе этого хочется?
Осипов никак не ожидал услышать такой вопрос. А потому – растерялся. Он действительно не знал, что на него ответить. Мысли и чувства были настолько противоречивы, что ему самому делалось не по себе.
– Не знаю.
Измаил едва заметно улыбнулся. Впервые за все то время, что они были знакомы. И произнес очень тихо: – Зато ты знаешь, кто поможет тебе найти ответы.
В узком замкнутом пространстве шепот прозвучал почти зловеще.
– Разве? – удивился Осипов.
Улыбка исчезла с лица Измаила, как легкая рябь, пробежавшая по поверхности пруда в жаркий полдень.
– Отправляй меня.
Он больше ни о чем не хотел говорить. А может быть, не имел права.
– Удачи тебе.
Осипов накинул Измаилу на голову болтавшуюся у него за спиной полосу пленки с пузырями, зафиксировал края заранее прилепленными кусочками скотча и, секунду помедлив, толкнул «серого» в разлом.
Он не знал, что должно было произойти. А потому готовился к какому-нибудь неожиданному спецэффекту. Например, он мог на миг увидеть тот, другой, мир, в который отправлялся Измаил. Или время вдруг могло остановиться. Он бы слышал биение своего сердца, а секундная стрелка стояла на месте. Хотя фокусами со временем его было уже не удивить. Зато мог бы раздаться какой-нибудь необыкновенный звук, не похожий ни на что из того, что ему когда-либо доводилось слышать. Или вдруг в его сознании могла всплыть какая-то дата из будущего. И он сразу догадался бы, что это день окончания Сезона Катастроф. Ну, или хотя бы его день рождения. Одним словом, Осипов готов был ко всему. Но не произошло ровным счетом ничего. Измаил просто исчез – и все. Даже рябь по поверхности черной кляксы не пробежала. Осипов подождал еще какое-то время. Окончательно убедившись в том, что само по себе ничего так и не случится, он осторожно протянул руку и приблизил тыльную сторону ладони к черной поверхности. Возможно, у него был выбор, хотя, не исключено, что все уже было заранее предопределено. Как бы там ни было, Осипов, почти не колеблясь, запустил руку в разлом. Сначала по запястье, затем – по локоть. И снова ничего не произошло. Он даже ничего не почувствовал. Ни тепла, ни холода, ни жжения, ни даже легкого покалывания. Осипов извлек руку из разлома, внимательно осмотрел ее и, не обнаружив ровным счетом никаких изменений, почувствовал что-то похожее на разочарование. Если все столь тривиально, так, спрашивается, чего ради нужно было упаковывать Измаила в пленку? Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов.
