Владимир Ильин - Напряжение растет

  -Интересно...

  Наверное, потому ее и не было ни в автобусе лицеистов, ни на их платформе.

  -Располагайтесь на крайних местах первого ряда и отдыхайте. Не стоит беспокоиться, вас проводят под сцену, когда придет время. Удачи! - Распахнул Игорь одну из створок и первым нырнул в полумрак, пропитанный энергией музыки и напряжения зрителей.

  -Идем? - Робко полу-спросил, полу-предложил Паша.

  -Вперед, - хлопнул я его по плечу. - Веди нас к победе.

  Друг ободрено улыбнулся и вступил в зал. Следом прошел Артем, затем Светлана и Федор, а мне последнему пришлось буквально проталкиваться внутрь, потому что команда отчего-то застряла прямо на входе и не желала идти дальше. Дождавшись вместо пояснений только слова 'тише!', пробрался вперед.

  На фоне гигантского полотна, изображавшего морскую гладь, в декорациях разбитого корабля, под музыку, созданную из чистого восхищения, танцевала босоногая девушка в простом наряде из домотканного полотна. Танцевала с дельфином, плывущим в рукотворной морской волне, закрученной вокруг лишь него.

  Девушка не была просто 'рядом' с дельфином, не давала ему команд. Она просто существовала в одном с ним танце, продолжая движение рядом с волной, с удовольствием ловя брызги и со счастливой улыбкой протягивая руки ввысь, когда дельфин перелетал над сценой из одного участка воды в новый, создаваемый будто бы из ниоткуда, и вновь кружась с ним в единении двух несовместимых стихий.

  Хотя нам, с нашего места - выхода у самой сцены - было видно, что на втором уровне сцены, встав по сторонам света, поддерживают волну четверо ребят, по пояс стоящие в импровизированном бассейне, одетые полностью в черное, оттого наверняка невидимые из зала в засветке прожекторов, прикованных к необычному танцу. По их жесту вода опускалась за уровень действа и появлялась вновь, подхватывая партнера девушки в объятия морской волны, создавая на сцене настоящее чудо, невозможное и неповторимое.

  -Подумаешь, дельфин, - заворчал я на себя, подхватив ребят за плечи и буквально силой отводя в сторону пустующего ряда кресел.

  -Это невероятно, - шептал Артем, давая себя отводить, но не отрывая взгляда от сцены.

  -Мы проиграли, - поник Паша.

  -Мы еще даже не выступили, - стегнул я его словом и силком усадил в кресло. - А ты уже рыбе сдался.

  -Это млекопитающее, - поправил меня брат, самостоятельно в стиле краба добравшийся до места.

  К счастью, Света самостоятельно выбрала крайнее в ряду кресло, и вся команда продолжила просмотр со штатных позиций.

  -Все равно тигры лучше. - Буркнул я.

  Не смотря на все ворчание, зрелище действительно завораживало. А если сравнить с тем, что придумали мы, то слегка расстраивало. Следовало что-то немедленно менять, чтобы не потеряться на фоне увиденного.

  Забрезжившие идеи оглохли в шквале обрушившихся в сторону зала аплодисментов, знаменующих завершение танца. На сцену для поклона вышла вся команда, и даже дельфину хватило места - в рукотворном столбе из воды, который без напряжения вели ребята вслед за собой.

  -Тем более, их шестеро. - нашел я недостаток, прозвучавший в шуме зала слабенько и неуверенно.

  -Стихия их клана, - явно не расслышал меня Артем. - Вода! Плавать учатся раньше, чем ходить! В море с ними лучше не связываться!

  Ребят на сцене объявили поименно - в свет прожектора выступил импозантный конферансье в возрасте вместе с молодой соведущей. После короткого обмена предвкушающими фразами, ведущие обратили свой взор на уровень судей, с радостью, поддерживаемой залом, отмечая зажигающийся свет в комнатах, озвучивая имена уважаемых арбитров и ведя нехитрый подсчет итоговой оценки, которой наверняка суждено быть высшей.

  -Эй! - Возмутился Федор, так и не увидев ни огонька в последнем, одиннадцатом, блоке окон.

  -Десять баллов, уважаемые дамы и господа! Поприветствуем команду еще раз!

  -Он там вообще живой, нет?!

  -Говорят, князю Виду больше трех сотен лет, - меланхолично отметил Артем, который как и Пашка, от увиденного поник настроением.

  Наверное, расстроился еще потому, что у нас нет декораций - мы просто не знали о том, что они возможны. Уверен, в документах у Артема не было и намека на них, но чувство ответственности, крайне сильное в нашем скрипаче, наверняка царапает ему душу фразами 'я ведь мог поинтересоваться' и 'мог догадаться сам'.

  -А разве можно жить так долго? - Удивился Паша.

  -Жить - нет. - Коротко ответили ему и цыкнули на уточняющую фразу - начинался новый номер.

  - На сцене - Еремеева Ника и ее команда!

  Сердце защемило неведомым доселе чувством, а тело само подалось вперед.

Глава 22

Медленно таяло освещение, угасая подобно солнцу. Белый свет прожекторов сменился устало-желтым, а затем и тускло-красным, рисуя отсвет последних секунд дня. Неведомо откуда налетел холодный ветер, притянувший за собой шорох песка, рассыпаемого из ручной горсти. В зале наступала восточная ночь - столь же холодная, как жарок бывает в пустыне день. И настолько же внезапная, как поворот рубильника.

Однако вот в музыке появляется устойчивый мотив, и картина звездного неба движется вперед, будто сцена спешит на встречу звукам, пролетая над городом, но не давая на него посмотреть.

Какая из них она?

-Ника! – Тихонько вырывается, стоит увидеть лицо той, что с права.

-Она почти неодета! – Произнес я возмущенно.

-Ты влюбился что ли? – Использует подлый прием Артем.

-Смотри! – Шепчет встревоженно Федор.

-Убийца, - вздрогнул Паша, углядев тусклый отсвет на клинке.

Ритм звучит в такт моей злости и биению сердца.

Но я же вижу кровавую царапину, что выступает на идеальной спине! И убийцу, что картинно замер, вновь занеся клинок!

И мы тоже замираем в восторге непонимания. Кровь на спине осыпается алой пылью, а под ней – бледная полоса кожи! Чистой кожи!

Но мне тоже нужно время для осознания увиденного. Потому что так не бывает. Даже не смотря на то, что хочется, чтобы было.

Выдох сам собой вырывается из грудной клетки. И тут же воздух в легких замирает вновь – в тревожном проигрыше музыки показываются еще двое наемников, что почти подобрались к вершине. Но добыча уже настороже – и клинки встречают отпор стальных вееров, что складываются и разворачиваются в хрупких руках, движимые таинственным, завораживающим волшебством. На сцене битва обретает форму танца, в котором битвы гораздо больше, а ошибки отражаются красными росчерками царапин на руке и спине Ники – ее подруга слаба в этой схватке, ее движения картинно запаздывают, вынуждая жертвовать собой, чтобы клинок не достиг тела союзницы. К счастью, раны несерьезны, и кровь осыпается пылью, вызывая облегченные вздохи из зала, пораженного разыгравшимся действом.