Дмитрий Силлов - Пикник на обочине. Счастье для всех

– Прощай, Зона. И будь ты проклята, – сказал я.

И шагнул вперед.

Эпилог

Рэдрик Шухарт, 31 год, сталкер

Рэд Шухарт лежал за камнем и, отведя рукой ветку рябины, глядел на дорогу. Прожектора с вышек кордона шарили по периметру, словно длинные световые пальцы неведомого чудовища, разыскивающие в гриве кустов надоедливое насекомое. Сейчас этим насекомым был он сам – человек, рискнувший бросить вызов не только Зоне, но и всей системе, эту Зону охраняющей… Охраняющей вместе с людьми, запертыми в ней, словно в концлагере. Да, сейчас он был насекомым – маленьким, незаметным в ночи… укус которого порой бывает смертельным.

В его отсутствие военные постарались на славу. Хармонт и Зона, примыкающая вплотную к городу, вернее, давно ставшая частью города, были огорожены тройной линией кордонов, усиленных частями регулярной армии. Одного взгляда на сплошные проволочные заграждения, пулеметные вышки и патрульные машины, поминутно снующие туда-сюда, было достаточно, чтобы понять – дело более чем серьезно, и теперь соваться без разрешения в Зону может лишь безумец, решивший свести счеты с жизнью… Или сталкер, давным-давно сам ставший частью этой Зоны.

Шухарт усмехнулся своим мыслям, после чего осторожно полез в тощий рюкзак и вытащил оттуда «сучью погремушку» – хабар редчайший, стоящий немеряных денег, но обладающий неприятным свойством: в активном состоянии греметь жутко, если хозяин по неосторожности сделает резкое движение.

– Ну что ж, пошли, – негромко сказал Рэдрик, сильно сдавливая пальцами трофей, найденный в шкафу Орфа.

Ничего не произошло. Да и не должно было. Если сталкерские легенды не врут, «погремушка» начинает действовать сразу же после активации. Но узнать, использовали ее до тебя или нет, нереально. И рабочая «погремушка», и отработанная выглядят абсолютно одинаково. И это вторая причина, почему этот одноразовый, но жутко ценный хабар называют именно «сучьей погремушкой».

Оставалось одно: встать из укрытия и на собственной шкуре проверить, что именно лежало в шкафу двухголового мутанта – настоящее сокровище или бесполезный сувенир на память о былом. Орф утверждал, что ни разу ее не использовал, но Рэд никогда особо не верил чужим словам. И если предводитель чернобыльских мутантов хотел отомстить ловкому иноземцу, то его желание осуществится не позднее, чем через минуту. А может, даже и раньше.

Шухарт не успел сделать несколько шагов, как два луча прожектора скрестились на его фигуре. Вполне различимо в ночи скрипнули поворотные кронштейны, на которых были установлены пулеметы, но Рэд не остановился, продолжая не спеша идти прямо к воротам кордона. «Сучья погремушка», зажатая в его левой руке, мгновенно стала влажной и скользкой. Такое уж свойство у этого подарка Зоны – так вот омерзительно реагировать на эмоции оператора… одновременно порождая в головах всех других существ, находящихся в зоне видимости, необходимые тому оператору образы.

Постовые возле ворот клацнули затворами винтовок, но, увидев, кто посреди ночи решил почтить их визитом, вытянулись в струнку и вскинули руки, отдавая честь. Немедленно из караульного помещения выскочил начальник поста, на бегу застегивая воротничок.

– Сэр, капрал Джек Монтгомери, сэр! – выкрикнул он. – На вверенном мне блокпосту в мою смену происшествий не зафиксировано.

– Вольно, капрал, – небрежно бросил Шухарт.

– Разрешите поинтересоваться, сэр, причиной вашего визита в столь поздний час, – слегка расслабившись, спросил Монтгомери с легкой ноткой удивления в голосе. – Здесь Зона, сэр, и одному не стоит ходить без охраны.

– Это вы мне говорите, капрал? – поднял брови Рэд. – С каких это пор комендант форта Ассинибойн полковник Квотерблад должен получать рекомендации от капрала насчет того, что ему стоит или не стоит делать?

– Виноват, сэр! – вновь вытянулся в струнку Монтгомери.

– Хорошо, что вы это осознаете, – кивнул Шухарт. – А теперь откройте ворота, я хочу пройтись с неофициальной инспекцией по блокпостам всех трех кордонов.

– Но как же инструкции, подписанные вами же, сэр… – попытался вяло отбрехнуться капрал.

– Они по-прежнему действуют! – рявкнул сталкер. – А вот это – пропуск, подписанный мной же. Еще вопросы будут?

В пяти дюймах от носа Монтгомери остановился кулак с зажатой в ней «сучьей погремушкой». От волны мощного ментального воздействия капрал слегка покачнулся, но устоял на ногах. В ладони Шухарта недовольно шевельнулось склизкое порождение Зоны – видимо, «погремушке» не понравилось довольно резкое движение руки сталкера. Рэд до крови закусил губу, но оглушающего грохота, полностью разрушающего наведенные видения, все же не последовало.

«Спасибо тебе, Зона, – мысленно поблагодарил сталкер. – Спасибо, что выполнила мое желание, заглянула в мою душу, вытянула из меня то, чего я хочу на самом деле – ведь я и вправду никому не желал ничего плохого».

И неизвестно, какой именно Зоне была адресована благодарность – той, что осталась за океаном в далекой Украине, или же той, что лежала впереди, за тремя рядами колючей проволоки.

– Открыть ворота, – слегка севшим голосом скомандовал капрал Джек Монтгомери…

…Рэд Шухарт шагал по знакомым улицам Хармонта. Знакомым – но в то же время успевшим стать чужими за очень короткое время.

Над городом вставало солнце, заливая оранжевой рассветной кровью серые, унылые здания, из которых наружу выходили люди. Худые, с безжизненными глазами, держащие в руках кастрюли и ковшики, они были больше похожи на мертвецов, что порой выходят из Зоны и идут к себе домой, в здания и квартиры, где они жили до того, как умерли. Но этим людям, в отличие от трупов, требовалась пища, которую раздавали прямо с колес. Выглядело это так: броневик «Кадиллак Скаут» двухсотой серии с поворотной башней, оснащенной двумя танковыми пулеметами М73, стоял на перекрестке. Отделение морпехов в противохимической защите обеспечивало прикрытие бронемашины с флангов и с тыла. К броневику была прицеплена полевая кухня, с которой повар в защитном костюме, смахивающем на глубоководный скафандр, при помощи большого половника раздавал горожанам какую-то полужидкую дрянь.

Люди подходили, протягивали посуду и, получив свою порцию, часто садились прямо на асфальт и жадно ели, давясь и пачкаясь – видимо, надеялись успеть за добавкой. Плакали дети, протягивая ложки к алюминиевым мискам, в которых очень быстро заканчивалась еда. Плакали матери, которым порой не доставалось ничего – возле кухни толпилось слишком много народу, а солдаты не спешили наводить порядок. Их задачей было обеспечение безопасности вверенного транспортного средства, полевой кухни, повара и самих себя. Остальное их не касалось.