Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов
— Бывает, Мустафа… Ещё в СССР предателей и военных преступников публично вешали на городских площадях, и потом они долго висели для всеобщего обозрения. Иди-ка ты Спику смени, продышись.
Ну, а я-то почему относительно спокойно всё это воспринимаю, неужели уже видел нечто подобное раньше? Проклятье, ничего не могу вспомнить! В Африке? Чёрт, Африка-то почему в голову влезла… Нет, опять ничего не получается. Впрочем, это и хорошо, что не могу вспомнить.
Наконец палачи справились со своим страшным делом и, заунывно бубня что-то под нос, начали вкапывать адские шесты чуть в стороне от центрального очага. Народ загалдел, начал вразнобой подпевать и потянулся к алюминиевой фляге. В костёр подкинули сухих ветвей, взметнувшее пламя озарило всю площадку.
В ночном воздухе запахло жареным, но аппетита это не вызвало.
— Они что, человечину начнут жрать? — испуганно спросил Мустафа.
Я присмотрелся к женщинам, колдующим у костра.
— Нет, это какие-то рябчики.
— Успокоил, хотя бы не людоеды, — с облегчением выдохнул напарник.
— Не торопись, мы ещё не видели десерт.
— Бля-я…
Кем были эти несчастные?
Вряд ли они из местных жителей. В таких маленьких общинах жизнь своих ценится очень высоко, ведь замену выбывшему взять неоткуда. Виновного даже в серьёзном преступлении могут жестоко наказать, на какое-то время сослать для исправления на выселки, где он будет обязан приносить пользу и выть от одиночества. Могут перевести до конца жизни в парии, самую низшую касту отверженных и бесправных. Но убивать не станут.
Значит, на кол насажены головы пришлых. Кого именно? Известные отшельники в силу своей идеологии живут в строгом одиночестве, а не парами. Промысловики общин? Вряд ли, тревога поднялась бы быстро, ведь они часто сдают добычу.
Кто-то из особенно отважных сталкерят?
Или же это были очередные пропавшие велосипедисты?
Страшная участь…
…Проехав много часов под палящим солнцем и дождями, они наконец-то сделали полноценный привал, с аппетитом пообедали, может, даже выпили. Их интриговал чуждый самой Жестянке абрис заброшенного города вдали, не отпускало предчувствие необыкновенного открытия. Отличный вид! Молодые сердца прекрасно себя ощущали и вовсе не слышали запаха приближающейся смерти — напротив, надеялись выйти из игры победителями и стать в обществе успешными, уважаемыми людьми — ведь это же самый верный способ добиться всего и сразу, не так ли?
Эти двое не собирались скитаться в рискованных поисках удачи вечно. Будет хороший рывок — и весь мир в кармане! Сидя у костерка, они строили планы богатой и красивой жизни — не такой, конечно, как в голливудском кино: с дорогими шерстяными костюмами из мастерских на Сэвил Роу, умопомрачительными интерьерами особняка на Клязьме, слугами, по щелчку несущими на мельхиоровых подносах наполненные холодным шампанским бокалы и ослепительной красоткой из Берлина в das Kleine Schwarze von Chanel.
Нет, так, конечно, не выйдет, ведь на Жестянке это пока невозможно. Но не велика беда, и без этих буржуазных вывертов им до конца жизни хватит хорошей выпивки, вкусной еды и красивых женщин из «Полуночного экспресса».
Слаженная приключенческая двойка, опьянённая удачным до сей поры путешествием, мотивированная, вооружённая огнестрельным оружием и копией обрывка верной карты, рвалась к новой жизни и свято верила в успех.
И хотя друзья ещё существовали физически — острили, пикировались, с удовольствием жевали жестковатых рябчиков и делились сокровенными желаниями, они уже были мёртвыми — мертвецами от рук мертвяков — и изменить ничего не могли.
Даже если вовремя бросить оружие и поднять руки, это не спасет. Их смерть уже была прописана в планах тех, кто ждал в этом месте очередных дурачков, кто с холмов заметил их появление и шёл наперехват.
Вдруг справа что-то то ли щёлкнуло, то ли просвистело. Сидящий ближе к кустам искатель приключений молча упал, уткнувшись лицом в собственный велосипед, и больше не двигался.
Второму горячие капли крови напарника забрызгали лицо, но он успел схватить «мурку» и, не целясь, принялся разряжать магазин наудачу. Но тут что-то тяжёлое и острое со страшной силой ударило его в грудь, напрочь выбивая из тела последние догадки и недавние мечты.
Никто не собирался гнать их по пыльной дороге в рабство со связанными за спиной руками.
Головы отрезали на месте.
Вон они, хорошо видны с высоты шестого этажа.
— Я бы всё-таки сфотографировал, — предложил Мустафа. — Для отчётности, надо бы в штабе показать.
— Ещё есть нервы? А так всё верно, моё упущение, косячу. Тот случай, когда слова лучше подкрепить вескими доказательствами, — одобрил я. — Только умоляю, выруби вспышку!
— Так она и так вырублена!
— Ты меня не понял, Мустафа… Сделай так, чтобы вспышка гарантировано не включилась. Никоим образом. Ни случайно, ни программно. Если её заметят, то без крови уйти не успеем, начнётся бойня со всеми вытекающими.
— Командир, не в первый раз шпионю! Смотри, — он показал смартфон в прозрачном чехле, с обратной стороны которого была вставлена банковская карта чёрного цвета. Он быстро переставил её в нужное место.
— Демонстрирую. Без неё… И с ней.
— Хоп. А камера возьмёт?
— Она у меня хорошая, с ночным режимом. Говорю же, не в первый раз.
Программа минимум выполнена с лихвой, в приютившей нас многоэтажке группе делать больше нечего. Как и в Мёртвом городе вообще. Данные собраны, сильное впечатление, которое
