Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн
- Это так, но они не сверхлюди.
- Кто?
- «Первоначальные крестоносцы». Это обычные биологические люди, которые в тёмные времена примкнули к Канцлеру, рассчитав выгоду или проникнув идеями «Завета». Все они раньше были безжалостными наёмниками, или главами банд. И в час великой нужды, просчитав варианты развития будущего, решили присоединиться к Канцлеру, став шестернями великого механизма. Но и сейчас они остаются его шестернями и верными подчинёнными. Каждая армия – армия Императора, а они лишь его ставленники.
- Только при них так не скажите.
- Они и сами это понимают, – проскрипел киберарий. – Они осознают тот факт, что являются не более чем средствами достижения истинно праведной цели – установления доминирующего диктата над большинством земель.
- Хм, с вами мой брат бы не согласился, – усмехнулся Данте. – Он бы сказал – «Если они обычные наёмники, то почему, они так быстро разгромили Сицилийское княжество?».
- Ответ прост. Если бы не обращение и предательство князя, как символа ментального единства сицилийской нации и вызвавшее это разделение Сицилийского княжества на Южную военную республику, и Западную коммуну, подразделения Крестоносцев как минимум неделю вели бы бои на севере. Да и наша вирусная программа сыграла первую роль в устранении сицилийской угрозы.
- Как? Каким образом вам удалось парализовать всю оборону? – вопрошает Данте, помня о том, когда вирус поразил все автоматизированные системы обороны, машины как будто взбунтовались и обратились против всего живого, и выжившим жителям Сицилии пришлось объединиться с войсками Императора, чтобы выбить дронов-повстанцев и роботов-мятежников из целых городов.
- Простите, - сугубо официально заговорил киберарий, - на данной информации лежит гриф «абсолютно секретно» и я не имею права её произносить.
- Ладно, понятно, – отвлечённо молвит Данте, смотря куда-то в сторону и изредка посматривая на амфитеатр, который становиться всё ближе.
Сегодня собрались все, кто необходим для заключения договора. Имперские чиновники и военные с одной стороны, оставшаяся сицилийская власть со второй. Крупные предприниматели, сицилийские бюрократы, учёные острова и политические деятели – все они признали власть Канцлера над собой и готовятся к отречению от всякого влияния на свой народ. Этот день станет праздником для Империи и Сицилии, которая с относительным миром войдёт в лоно Рейха и именно по этому поводу во всех городах и деревнях острова велено начать помпезные и весёлые празднества.
Данте так же приглашён на этот приём, как и оставшиеся в живых «Утренние тени». Сам Император пожелал видеть их на месте подписания «Акта передачи власти» и «Соглашения о помиловании». Юноша не слишком волновался, но сердце его трепещет от того, что ему придётся стоять на самом важном действии последних дней. Глаза парня смотрят по сторонам и видят прекрасных смуглых девушек, в лицах которых читается спокойствие. Лики мужчин суровы и в тоже время отражают южное радушие. Кажется, все в своей тарелке и только Данте испытывает лёгкие волнения, а Андронник, шагающий в полу сгорбленном виде рядом, являет собой нерушимый бастион спокойствия.
- Всё будет в порядке, – тихим жестяным голосом молвит киберарий. – Вам не нужно испытывать сильную тревогу, да и незначительные тоже.
- Что, вы о чём? – выдав фальшивую улыбку, пытается оправдываться Данте. – Со мной всё в порядке.
- Тут не нужны даже показатели встроенных биосчитываетелей, чтобы понять, что вы испытываете лёгкие колебания в плане психического состояния. Это выдаёт даже ваш дрожащий голос.
- Да, чёрт возьми, – выпаливает Валерон, и тут же переходит на вопрос, чтобы хоть как-то отвлечься, послушав монотонную жестяную речь кибиерария. – Скажите, а почему вы предали Римский престол, и перешли на сторону Рейха. Некоторые ваши браться вас назвали бы предателем, если бы были живы.
- Римский престол был нежизнеспособное государство, отравляющее жизнь миллионам людей. Я сам получил биотехническое преобразование не там, а севернее. Римский престол – место службы, определённое после Схизмы. Мои братья служили ему, так как у нас не было альтернативы или замены на более гуманную модель государственности. Это утверждение справедливо, что для Римского престола, что для Информократии. А ваш Канцлер и идеи его Империи являет не только альтернативу, но самый лучший вариант развития событий для мировой общественности. Разрозненные субъекты, служащие друг против друга, неминуемо обрекают мир на гибель, а ваш император объединяет разрозненное в единую машину, чем спасает мироздание.
- А почему вы сами не стали править, свергнув лордов? И Рим ваш и идеи, которые вы так лелеете, смогли бы воплотиться. Почему Информакратия там не воцарилась?
- Мы размышляем цифрами и формулами. Наши законы – целесообразность, хладность и необходимость. Информократия посчитала это нецелесообразным. Да и чтобы править среди людей необходимо человеческое сердце и законы морали, что не соответствует тому, что утверждают Инфо-апостолы севера. Свергнув мы лордов, стало бы наше правление более справедливым или лучшим? Не думаю.
Общающаяся пара медленно подошла прямиком к пропускному пункту. Как оказалось, они шли практически в конце толп людей, спешащих попасть в амфитеатр. На пропускном пункте стоит три солдата, с автоматами наперевес и два проверяющих, которые держат в руках информативные сенсорные планшеты.
- Стойте! – поднимает руку один из воинов и указывает на тонкие, похожие на пластины металла, рамки. – Пройдите тут.
Данте минует их без препятствий и готовится показывать документы. Паспорт, представленный карточкой со спичечный коробок размером, входит в разъём планшета и тут же вся информация оказывается в распоряжении проверяющего.
- Вы допущены, Данте Валерон.
Как только рамки переступила нога киберария, в уши ударил неожиданно истошный писк. Все тут же оказались в непонятном состоянии и народ, а именно человек двадцать стали глядеть друг на друга взглядом, полным маловразумительности, тем самым показывая полную неосведомлённость.
- Выньте, пожалуйста, все металлические предметы, – потребовал проворящий, а солдаты, одетые в зелёный камуфляж, позади него навострились.
- Я, по-вашему, разобрать сам себя должен? – в жестяном голосе промелькнули слабые посулы человеческого недовольства. – Посмотрите по списку: Андронник Гай Терций.
Проверяющий быстро пролистал информативный планшет и видимо нашёл имя, так как по лицу его легла вуаль удивления:
- Вы представитель «Искупительной ауксилии»?
- Да.
- Проходите.
Двое быстро минуют тёмный проход в амфитеатр и попадают практически к самой арене. Всё вокруг выполнено из мрамора – стены, места для сидения и даже ступени. Где-то ещё может в глаз ударить блик от незначительной серебряной отделки и узоров, сделанной имперскими архитекторами в последний день приготовлений. Только
