Королева Летних Сумерек - Чарльз Весс
Они наконец встретились взглядами. Королева уняла своего скакуна и наконец изрекла:
– Бренная, что тебя и тех двоих принесло сюда этой ночью?
Затем она перевела взгляд на вороного коня, который стоял позади своих спутников:
– А тебе, Пука, какое до всего этого дело? Твои выходки всегда вызывали у меня неудовольствие, за что я давным-давно отлучила тебя от своего двора, не так ли?
Не дожидаясь ответа, Королева указала на Томаса и продолжала:
– Мой Рыцарь связан узами куда более крепкими, чем любая ваша сеть. Его безрассудная клятва, данная давным-давно, следовать любой моей прихоти, делает его на редкость ценным.
Джанет украдкой поглядела на Повелителя Тьмы. Его взор все это время оставался прикован к дерзкому профилю Королевы, а все, что происходит на вершине холма, для него как будто не имело значения. Видя этот взгляд, Джанет еще больше утвердилась в том, что она успела заметить еще при дворе Королевы.
«Он в самом деле без ума от любви, только не знает, что с этой любовью делать».
Рядом с дочерью Маири сжимала в своих морщинистых руках книжицу в кожаном переплете.
Следуя наспех разработанному плану, Джанет неловко поклонилась, отдавая дань политесу, после чего призывно обратилась:
– Госпожа, разве ты не видишь, что стремление, которое ты задумывала сегодня осуществить, глубоко неверно? И более того, твои желания лишь обрекут тебя и эти земли, которые ты вновь почитаешь своими, на дальнейшие несчастья?
Ответом было потрясенное молчание. Никому из громадного воинства Страны Фэй даже в голову не приходило говорить что-либо подобное своей Королеве. Наконец тишину нарушил ее яростный вопль.
Маири сумела подавить волну паники, грозящую лишить ее дара речи, и зашептала в наступившей вслед за этим оглушительной тишине:
– Если все, что ты хочешь увидеть здесь, на своей земле, является отражением твоих низменных устремлений, то твои глаза столь же слепы, как если бы они были из камня. Ибо история, которую ты называешь своей, уныла и бесплодна. Но ты, однако, готова без устали повторять ее из раза в раз.
Переведя взгляд на Повелителя Тьмы, Маири продолжала:
– То же самое делает и этот Темный Повелитель, который едет рядом с тобой. Вы оба настолько переполнены бессмысленной, бесполезной гордыней, что я уже в отчаянии, разделите ли вы когда-нибудь любовь, которую испытываете друг к другу.
Она размеренно, с чувством произнесла:
– Жил на свете Господин, который понимал одно лишь свое желание возобладать великой Госпожой, и из-за этого себялюбия оба их королевства сделались лишь обиталищем сумрака и печали…
Мать Джанет потянулась к руке дочери и, сжав ее, заговорила так, чтобы слышали все присутствующие:
– Жила на свете женщина, которая любила мужчину, но ее унесло безумие…
Ее юная дочь сжала руку матери, а затем посмотрела на измученное лицо отца, прежде чем внести в историю свою лепту:
– Жило дитя без матери, которое думало, что ненавидит своего отца…
Взглянув на свою жену и дочь, в их хор влился Джон Рэйвенскрофт:
– Жил-был отец, который держал в заточении свою жену и изо всех сил старался сделать то же самое со своей единственной дочерью…
Взявшись за руки, семья повернулась к Королеве:
– Жила на свете семья, которую разлучила своенравная королева и ее эгоистичные желания…
В воздухе грациозно подпрыгнули две лисички и принялись описывать круги возле троих фигур. Друг за дружкой они нараспев заговорили то, что было на страницах книжицы, которую они сейчас держали в своих лапках. И словно по волшебству, которым обладала эта книга, более древняя, чем магия фэев, и Королева, и Повелитель Тьмы, и все собравшиеся безмолвно замерли, внимая словам, произносимым в эту ночь ночей:
– Давным-давно…
– … жила Королева…
– … что никогда по-настоящему не любила королевство…
– … которым она правила.
– Все, кто там жил…
– … страдали от этого изъяна.
– Страдала…
– … сама земля.
– Ибо пребывала в заброшенности и запустении.
– Более того…
– … та Королева…
– … не питала любви и к себе самой…
– … и таким образом…
– … когда к ней пришел настоящий жених, чтобы к ней посвататься…
– … она его отвергла.
– И эта трагедия тоже…
– … стала частью ее истории.
– Годы сменяли годы…
– … но печаль росла…
– … на ее земле и на его…
– … и выросла…
– … и увенчалась…
– … огромным…
– … и темным безумием.
– Безумием, что поглотило их обоих…
– … а затем поглотило саму землю…
– … иссушив и скрючив…
– … всех, кто там жил.
– И мы желаем тебе…
– … и твоей земле…
– … и твоему народу…
– … новой истории и нового сказания.
– И…
– … ее можно изложить так…
Это повествование продолжили трое бренных, излагая его явно дольше, чем кто-либо мог представить. Его извивы вздымались и опадали, петляли и блуждали – через страшные злодейства и справедливые кары, через жертвы и покаяния, – и так наконец оно приблизилось к концу с замирением и любовью, как и положено любой нормальной истории.
– И с той поры…
– … эти двое восседали на своих высоких тронах…
– … вместе.
– Вместе.
– Вместе.
После чего все на том холме хором произнесли:
– И это привело нас к концу этой истории, а, возможно, что и к началу другой.
Опасаясь того, что может за этим последовать, Джанет оглядела плотно сбившееся воинство фэев, обступившее холм. На всех лицах отразилось удивление и восторг от хорошо изложенной истории. Однако Королева по-прежнему хранила молчание. А рядом на своем коне плясал Повелитель Тьмы. Наконец он протянул руку и нежно взял изящную ладонь Королевы в перчатке из мерцающего саммита. И слова Темнейшего были тихи и нежны:
– Жил Господин, который любил Госпожу, хотя и не знал, как по-настоящему сказать ей об этом…
Внимательно слушая, Джанет тихонько ахнула, когда ее ладонь ухватила твердая рука. Обернувшись, она увидела Томаса, каким-то образом освободившегося из сети. А возле распутанных ремешков с лукавой улыбкой сидели две чернобурые лисички. Рыцарь Розы бережно взял ее лицо в свои ладони и с нежной улыбкой промолвил:
– Жил-был рыцарь, который любил одну королеву, но годы летели и летели. Пока земля, на которой он родился, не заговорила с ним вновь устами молодой девушки, которая именовала это место своим настоящим домом…
От этих слов глаза Джанет наполнились слезами. Голос Тома был мягким, а гнев в них иссяк.
– Я в самом деле тебя люблю и хотел бы остаться с тобой навсегда.
Джанет застенчиво улыбнулась:
– Что ж. Мне нравится этот конец… или начало.
Одна Королева продолжала вглядываться куда-то в глубь себя, думая о чем-то, неисповедимом никому другому,
