Планета Тивит - Александр Харламов
Тело рыболова начало мерзко стареть. Кожа одрябла, появились глубокие морщины на лице. Рука, торчащая из-под глубокого рукава, высохла, стремительно превращаясь в какую-то мумию. Зрелище было ужасным и отвратительным.
– А кто тебе сказал, что пули были обычные? С вами поведешься и серебряные себе заведешь…– рассмеялся Макс.– Хватит лясы точить. Время кончается!– подогнал он меня.
– Да-да…– спохватился я, бросив последний взгляд на почти сгнивший полутруп.– Они уже здесь…В Харькове… И сколько их прорвалось сквозь завесу – неизвестно,– от этой мысли мне стало жутковато. Теперь от каждого, кто будет в черных очках идти по улице, придется шарахаться, как от прокаженного. А вдруг он с Тивита? Хотя, они, наоборот, заинтересованы в том, чтобы мы открыли все маяки, а значит убивать нас нет смысла. Лишь после седьмого, сам князь Тьмы сможет появиться на Земле с видом настоящего триумфатора.
– Дворкин!– позвал меня Макс. Они все с Яной уже сделали. Четвертый маяк был открыт. И Красовскую слегка отпустило. теперь она могла соображать и даже адекватно воспринимать реальность. Ноги ее по-прежнему толком не держали, но за стенку она держалась твердо.
– Посмотри сюда…
Краска с прошлой надписью Митусова исчезала, испаряясь в воздухе, а вместо нее появлялась новая, новый путь к пятому маяку, новая подсказка для наших поисков, кажущихся какими-то бесконечными " Ленин. Сразу же сужение ума".
– Да…– протянул я устало.– тут он мудрить не стал…
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Макс.
– Я знаю, где пятый маяк…
– Ленин?
– Именно! Где-то сзади…
– Его перенесли с площади Конституции,– заметил муж Яны.
– Я думаю, что не уничтожили…Тебе не составит труда найти, где он стоит сейчас?
– Нет…
– Тогда едем…Яне нужно отдохнуть, да и я дико устал.
– Саш…– позвал меня Макс.
– Да?
– Они среди нас?– он кивнул на комок одежды, оставшейся после рыболова.
– Несомненно! И с каждым маяком их проникает к нам все больше и больше…
– И что делать?– я впервые видел такие испуганные глаза у взрослого мужика. Он был растерян и не знал, что делать.
– Бороться, Макс.…– покачал я грустно головой.– Нам остается только бороться и верить…
27
Харьков 2019
«День пятый»
Я шел по темному узкому коридору, пробираясь сквозь сплошные завалы из битого красного кирпича и кусков какой-то мне неизвестной скальной породы, постоянно оглядываясь. Ощущение было сродни тому, словно я убегал от преследования, путал следы, непрестанно оглядывался, ища хоть какое-то укрытие и не находил. Страх сковал все мое тело, но я отчаянно раз за разом заставлял себя идти дальше. Силы были на исходе. С удивлением я посмотрел на свои ладони в ссадинах и царапинах, покрытых коричневой корочкой струпьев. Черт…Надо бежать…Шаги преследователей доносились все ближе. Бежать…Я убрал с лица налипшую клочьями паутину и в очередной раз заставил себя двигаться.
Боль в правой ноге стала почти невыносимой. Я испуганно опустил глаза вниз в кромешной темноте еле разглядев глубокий порез, тянущийся через всю лодыжку к колену. Куски вырванной с мясом кожи выглядели ужасно. Темные брюки давно намокли от крови. Меня слегка потряхивало, но я старался держаться. Из последних сил, вперед, только вперед…
Шаги и голоса становились все ближе. Кто-то упрямо двигался за мной, и это упрямство мало напоминало человеческое, слишком наглое, уверенное чувство некоторого охотничьего превосходства…Мол, куда бы дичь не бежала, как бы не запутывала следы. Ей все равно от положенной пули не уйти. Хрен вам…Дыхание, сбитое бегом, немного восстановилось. Боль в боку ушла, выставив на первый план все остальное…И колено…И сбитые в крови руки…Хрен вам, а не дичь…Я оттолкнулся от холодной каменной стены и снова побежал вперед, ноги путались, отказывались передвигаться, но страх гнал вперед, жуткий, необъяснимый, всепоглощающий…Сейчас! Дичь нашли…Я свернул в какой-то закоулок, не особо надеясь на то, что это не тупик. Так просто я вам свою жизнь не продам.
– Он ушел к санитарно-бытовым помещениям!– раздался позади мужской голос.
– Это просто замечательно!– отозвался тут же другой.– Ату его! Ату!
Резкое эхо резануло по ушам. Не возьмете…Не на того напали. Я увернулся от какой-то железяки, торчащей из стены примерно на уровни моей груди, обогнул ее стороной и выбрался в полукруглый тоннель метро. Задышалось немного свободнее. Здесь разрушения были слабее. Обвалилась часть дорогой аляповатой лепнины, сгорела проводка, от чего по всему ходу чувствовался запах паленой резины. Впереди кособок стоял сошедший с рельс электропоезд. В его вагонах, освещенных резервным освещением что-то, искрило, мигало. Раздавался противный треск. В нос ударил запах горелой кожи. Я аккуратно подошел к головному вагону. Сквозь мутное лобовое стекло рассмотрел труп машиниста, пронизанного десятками, если не сотнями крупных осколков. Кровь медленно стекала по искореженным ступенькам.
– Он где-то здесь!– раздалось из тоннеля, из которого я секунду назад вырвался.
– Немедленно найдите его! Он не должен был далеко уйти!
Ага! Сейчас…Жду и волосы назад. Прихрамывая, все же рана на ноге давала о себе знать, я побрел мимо искореженных аварией вагонов метро. Сквозь разбитые стекла я сумел увидеть трупы людей, много трупов, лежащих вповалку, друг на друге. истекая кровью, глядя бессмысленными глазами, оболваненными, в мерцающий потолок. Катастрофа произошла в час пик, на рассвете, когда метро переполнено, а харьковчане спешат на работу.
От приторно сладкого запаха смерти меня затошнило. тело содрогнулось и вырвало прямо на рельс. Закашлялся, пытаясь восстановить дыхание.
– Он недалеко от зала! За ним! Я его слышу…
– Чертовы твари!– сплюнул я тягучую кислую слюну.– Нет…Так просто вам не дамся…
Нужно немного ускориться. Выйти из метро – это мой единственный шанс! В этой запутанной черед закоулков, кромешной темноте, где не видно дальше собственного носа меня быстро поймают или я сам себе сверну голову. Бежать…Решил я. Только бежать…Страх в голове уступил место тупому оцепенению. Мне не хотелось уже ничего. Может сесть здесь и встретить смерть прямо тут? Хватит уже бегать…От судьбы не уйдешь! Кстати, они мне говорили то же самое…Но нет…Я слишком упрям для того, чтобы со смирением барана, которого ведут на заклание, смириться со своей участью. Нет! Мы еще побарахтаемся немного.
Рывком я заставил свое тело двигать конечностями. Сил особо не было, но надо было спешить. Вперед…Только вперед…Иначе конец…Зачем тогда это все?
Я обернулся назад. Где-то метрах ста от меня светились ярко-желтые лучики ручных фонариков, слышался топот кирзовых сапог по грудам битого кирпича. Появились первые преследователи…
Выйти из метро…Выйти прочь…Пока есть силы. Ноги подгибались. Травмированная лодыжка ныла так, словно в нее со всего маху воткнули раскаленный огненный прут. Ладони, сбитые
