Евгений Аллард - И в аду есть ад
Эпилог
Фрэнк открыл глаза и увидел где-то далеко над собой потолок. Большая комната с белыми стенами, высоким окном, задрапированным портьерами, напоминающие древнегреческие колонны. Из мебели только диван, на котором он и лежал. Он подошёл к окну, пытаясь понять, где находится. На фоне безоблачного голубого неба раскинулся пейзаж из небоскрёбов с остроконечными крышами и шпилями. Между ними на огромной скорости проскакивали странные транспортные средства, напоминающие сплющенные ракеты. Они сновали вверх и вниз, замирали, резко разворачивались и молниеносно исчезали.
— Как себя чувствуете? — услышал Фрэнк чей-то голос.
Он обернулся и увидел высокого, худощавого брюнета в белых брюках и тонком свитере. Совершенно обычное лицо, ничем не выдающееся, оно показалось Фрэнку почему-то знакомым.
— Нормально. Где я? — спросил он.
Молодой человек подошёл ближе и спокойно переспросил:
— Вы имеете в виду место, или время?
Фрэнк замер, пытаясь понять, что означают эти странные слова. «Может быть, я в сумасшедшем доме?» — подумал он с досадой.
— Нет, вы не в сумасшедшем доме. Не волнуйтесь, — ответил незнакомец, заставив Фрэнка изумлённо воззрится на него. — Вы в будущем. Я вам постараюсь все объяснить.
Он сделал знак, и рядом с Фрэнком из пола выросло кресло, самое обычное, кожаное офисное кресло, на металлическом каркасе.
— Садитесь, я изложу причины вашего появления здесь. Что вы помните? — сказал он, присев на белый кожаный куб.
— Я помню взрыв, потом обрушилась тьма.
— Вы заминировали пульт управления камерами.
— Да. Я сделал это, потому что…
— Мы знаем, почему вы это сделали, — перебил его собеседник. — Мы знаем, почему вы вообще все это делали. С заводом, фабрикой. И именно поэтому мы прервали наш эксперимент.
— Эксперимент? Что вы имеете в виду, черт возьми? — с долей раздражения спросил Фрэнк.
— Атлант-Сити был экспериментом, который мы проводили. Мы хотели проверить, как люди смогут справиться с новыми технологиями, которые мы им дадим. Люди получили неограниченную свободу. Могли исполнить практически любое желание. Их никто не сдерживал, ни правительство, ни общечеловеческие законы.
— Вы равнодушно наблюдали, как люди превращаются в кошмарных мутантов, гибнут?! Как их унижают, издеваются над ними?! Видели, что бандиты захватили власть в городе, и ничего не предпринимали?! Спокойно смотрели, как Уолт хочет уничтожить весь мир?! И все во имя вашего дурацкого эксперимента? — возмущённо воскликнул Фрэнк.
— Какая горячность, — отметил молодой человек, усмехнувшись. — Из-за вас мы и не прерывали наш эксперимент. Надеялись, что вы сможете внести порядок. Но, увы.
— Потому что я уничтожил производство уникальных технологий, которые вы дали?
— Нет. Потому что вы показали, что людям они не нужны. Пока.
— Значит, все, что я изобретал — вовсе не мои идеи, а ваши, — огорчённо резюмировал Фрэнк.
— Не совсем так. Вы действительно очень талантливый человек, и сумели создать множество уникальных вещей. Но для этого все-таки нужны были технологии будущего, которые мы предоставили. Все, что вы создавали, было результатом работы вашего ума. Вашего таланта. Но в вашем времени создать вы это не смогли. Не потому что вы не смогли до этого додуматься, просто на тот момент не было создано тех материалов, которые вы использовали, опыта других людей. Мы подтолкнули вашу мысль.
— И значит Берта вовсе не гениальный генетик, — вздохнув, сказал Фрэнк, не поверив словам собеседника. — Создать камеры для клонирования она сама бы не смогла.
— Мисс Верден — очень талантливый учёный, и все, что она сделала, действительно её идеи. Но здесь опять не обошлось без наших технологий.
— Не понимаю, на кой черт это было нужно. Неужели вам так понравились идеи Райзена, что вы решили дать ему возможность их проверить? — поинтересовался с горечью Фрэнк. — Неограниченная никем свобода, где каждый предоставлен сам себе, и все живут ради выгоды. Если они вам так нравятся. Применяли бы у себя. Черт возьми! Если бы эксперимент удался бы, вы на весь мир бы распространили эти кровожадные, безжалостные методы?
— Возможно. Но вы показали, что этого делать не стоит. Вы совершенно случайно оказались в городе и стали той песчинкой, которая, попав между шестерёнками механизма, разрушила его. Мы прекратили эксперимент, все люди вернуться в свое время. И вы тоже.
— И я никогда не увижу моих друзей, и …
— Нет. Между вами слишком большое временное расстояние. Когда они закончили свою жизнь на земле, вы ещё не родились.
— Лучше бы я погиб, — глухо сказал Фрэнк, подходя к окну, из которого ему безумно захотелось выпрыгнуть. — На черта мне такая жизнь. В которой нет никого.
— Мы решили сделать для вас исключение. Не только рассказать о нашем эксперименте, но и сделать ещё кое-что. Пойдёмте, — проронил молодой человек, вставая.
Фрэнк тяжело вздохнул и последовал за ним. Они вышли в другое помещение, куда выходили шахты лифтов. И, кажется, через мгновение перенеслись на другой этаж. Фрэнк прошёл в дверь и замер, у него перехватило дыхание.
— Ирэн! Боже, ты… — воскликнул он, бросившись к ней.
Она встала навстречу с диванчика, счастливо улыбнулась. Он мгновенно оказался рядом, прижав к себе.
— Вы можете уехать домой, — сказал молодой человек, и по его лицу пробежала тень. — Вы, наверно, хотите знать, почему вам знакомо моё лицо. Меня зовут — Генри Фолкленд. Вы — мой предок. Конечно, вы не должны никому рассказывать о том, что с вами произошло в этом городе, — монотонно проговорил он. — Не должны рассказывать о нашей встрече. Впрочем, вам все равно никто не поверит, — добавил он уже более живо, и усмехнулся.
— Фрэнк, я никогда не спрашивала тебя раньше, — сказала Ирэн, когда они уже сидели в самолёте, улетавшем в Сан-Франциско. — Чем ты занимаешься? Кем работаешь?
— Я автомеханик, у меня маленькая автомастерская, — ответил он. — Живу на съёмной квартире. Здесь купить тебе помещение для театра я не смогу. Разочарована? — добавил он, бросив быстрый, изучающий взгляд на неё.
— Ничего страшного. Я попытаюсь пробиться сама. Вновь, — проронил она спокойно, рассматривая пушистые облака в иллюминатор. — Докажу, что сама чего-то стою.
Когда самолёт приземлился в аэропорту, Фрэнк предупредил:
— Заедем к моим друзьям. У них мой младший сын, Стивен. Брайан и Люси в школе.
— Хорошо, — невозмутимо ответила Ирэн.
Когда такси остановилось возле высокого забора из темно-красного кирпича, украшенного сверху ажурной решёткой, за которым виднелась трёхэтажная вилла, Ирэн задумчиво проговорила:
— Хорошие у тебя друзья.
Чугунные ворота автоматически открылись, пропустив их. Они прошли по дорожке, усыпанной мелким щебнем, по сторонам которой раскинулись ровные ряды клумб с красно-жёлтыми, распустившимися тюльпанами. Двери в дом были открыты, они вошли в прихожую, поднялись в гостиную, просто, но элегантно оформленную. Потолок, стены и пол из деревянных панелей, диванчик, пара кожаных кресел, стеклянный кофейный столик. За высокими окнами, от потолка до пола, шла большая терраса, с которой открывался вид на побережье. На стенах висело несколько морских пейзажей, портреты Генри Форда, Франклина Рузвельта и Джона Кеннеди. Никаких друзей Ирэн не увидела. Улыбнувшись, она села в кресло, пролистала пару глянцевых журналов, лежавшие стопкой. Она обратила внимание на обложку с фотографией Фрэнка, открыла на нужной странице, увидев подпись: «Франклин Фолкленд, советник мэра Сан-Франциско по правам человека», и взгляд зацепил пару фраз из интервью:
Журналист: Мы знаем вас, как человека, который активно занимается благотворительностью, последовательно выступает за увеличение социальной помощи. Не кажется ли вам, что таким образом вы плодите паразитов, которые живут за счёт талантливых людей, умеющих работать?
Фолкленд: Нет, я так не считаю. Подобная помощь лишь выравнивает изначальное неравенство, чтобы каждый человек мог принести пользу обществу. Да, социальную помощь трудно организовать так, чтобы она использовалась эффективно. Но в любом случае её нужно оптимизировать, а не ликвидировать, за что ратуют наши друзья либералы. При головной боли надо лечить её источник, а не отрубать голову.
Фрэнк вернулся в гостиную, неся на руках заспанного мальчугана в жёлтой фланелевой пижаме с рисунком из забавных синих собачек. Ирэн встала навстречу, ласково поддержала малыша за ручку, и лукаво спросила:
— Фрэнк, ты боялся, что я не смог тебя любить в бедности?
— Извини, дурацкая шутка, — смущённо объяснил он. — Познакомься, это мой сын, Стивен. Надеюсь, вы подружитесь.
— Не думаю, что это будет сложно, — ответила, улыбнувшись, Ирэн. — Он так похож на тебя.
