Вячеслав Шалыгин - Лучшая защита
— Сейчас поглядим. — Сержант врубил комп. — Ага… «обнаружено новое устройство»… конечно, согласовать… Так… А-а, черт! Дэвис, это не блок управления, это какой-то сопроцессор, причем заблокированный специальным кодом!
Марсианин не отреагировал. Сполохов прощупал его пульс — слабый, почти нитевидный — и, подняв взгляд на сержанта, отрицательно качнул головой. Таран поморщился и махнул рукой: «подойди».
— Надо включить программу дешифровки. — Олег склонился над компом и ткнул в пару нужных окошек. — Вот так. Когда машина снимет кодировку, дайте ей команду «активировать».
— И что произойдет?
— Не знаю. Увидим.
— А если эта штука — самоликвидатор?
— Червяк же не взорвался, а штучка эта исправна, как видишь. Значит, это что-то другое.
И снова Олег оказался прав. Минут через десять компьютер взломал код, и Таран ввел команду активации непонятного блока. Еще несколько минут ничего не происходило, а затем на объемном дисплее зажглась надпись.
Ее можно было принять за причудливый орнамент, но и трое «офицеров», и проснувшийся Петровичев, которого привлекли в качестве «независимого эксперта», были уверены, что это именно надпись.
— Еще бы понять, что эти иероглифы означают. — Таран привычно почесал в затылке. — Доктор, что думаешь?
— Никаких версий. Но логично предположить, что наш комп сумеет перевести. Ведь, несмотря на отсутствие связи между оборонительной сетью и той, что управляла роботами, они оказались совместимы. Значит, пользуются сходными программами и языками. Дай задание машине, что мы теряем?
— Ничего, — согласился сержант.
Еще несколько минут он сражался с непонятливым компом, но все-таки заставил его сообразить, чего требуется упрямому человеку. Перевод машина сделала на марсианский, но хотя бы так. Он оказался на удивление прост.
— Welcome a board? — Таран удивленно взглянул на Олега. — В каком смысле?
— Вряд ли в переносном. — Сполохов указал на Петровичева. — Пусть проверит обстановку снаружи.
— Ты думаешь, что… — Сержант обернулся к рядовому: — Выгляни наружу.
— Что искать?
— Думаю, ты сам сообразишь.
Петровичев недоуменно поднял брови, но больше ничего не спросил. Он надел шлем и скрылся в шлюзе. Вернулся он примерно через пять секунд. Возбужденный, а потому очень шумный.
— Господин сержант, там этот стоит… самолет! — заорал он с порога. — Прямо у капонира! Наружный люк у него раскрыт. И над люком зеленая лампочка мигает!
— Вот тебе и самоликвидатор. — Таран удивленно взглянул на приборчик. — Как же так? Наземные роботы против самолетов воевали, а тут что-то вроде взаимодействия получается.
— Потому и был этот блок неактивным. Ведь по условиям учений они по разные стороны линии фронта стояли. — Олег решительно надел шлем. — Но будь уверен, если потребуется, они в одну линию построятся, и тогда только держись. Ну, мы идем?
— Куда? Ты что, предлагаешь забраться внутрь этого летающего робота? И что дальше?
— Полетим на нем к морю, что же еще?
— А кто им будет управлять?!
— Ты и будешь. С помощью этого вот компа.
Сполохов сгреб со столика компьютер вместе с присоединенным к нему согласующим блоком. Таран неуверенно взглянул на Граббе.
— Я — «за». — Ефрейтор тоже поднялся. — Объявлять подъем?
— Объявляй, — сержант махнул рукой. — Где наша не пропадала?
Прошло еще несколько минут, и семь озирающихся спросонья солдат расселись на полу в тесном десантном отсеке самолета, а «офицеры» и Петровичев осматривали закоулки летающего робота. Что главный отсек является именно десантным, решил Граббе. На взгляд Олега, перевозить внутри машины людей не предусматривалось. Так же как не было предусмотрено кресел для пилотов и вообще ручного управления. Едва бойцы поднялись на борт, закрылся наружный люк, стало абсолютно темно, и самолет взмыл в небо с приличным ускорением. Перегрузка была небольшой, но все равно неприятной.
— Сполохов, ну и куда тут подключаться?
— Не знаю, сержант, Дэвиса надо будить.
— Я не уверен, но… — подал голос Петровичев, — по-моему, он не дышит!
— Проклятье! — на удивление сдержанно выругался Таран. — Придется искать вслепую.
— Шлем же в режиме ночного видения с ИК-подсветкой работает, — сказал «прямолинейно-буквальный» Граббе.
— Да я о другом. Непонятно даже, есть ли тут порты, чтобы наш комп к самолетному киберпилоту подключить. А уж об управлении этой штукой вообще нечего говорить! Дернул черт вас послушать!
— Что ты нервничаешь? — негромко спросил Граббе. — Подчиненных пугаешь… Негоже так командиру реагировать. Летим же. Когда прилетим, тогда и будем реагировать… по обстановке. А пока — не о чем волноваться.
— Ты прав. — Таран быстро справился с приступом беспокойства и снова стал прежним уверенным ветераном.
Олегу — единственному, кто слышал их беседу, — стало окончательно ясно, что эти двое попали сюда, на полигон, далеко не случайно. Слишком они были рассудительны для тупых служак. А Таран иногда еще и сомневался. И это сержант линейных частей! Наверное, он по каким-то соображениям ушел из армии, а найти себя в новой жизни так и не сумел, вот и подписался на эту авантюру. Мотивы Граббе понять было сложнее, но вряд ли они принципиально отличались от мотивов сержанта.
Гораздо интереснее было узнать, как сюда попали остальные. Дэвис, Петровичев, те двое, со Старта и Эйзена, и прочие. Ведь ясно, что они никогда не держали в руках винтовок и были специалистами в областях, далеких от обороны в любых ее проявлениях. Надо будет выяснить. Позже. Например, когда получится выбраться с этого проклятого полигона. Или «если получится»… Нет, все-таки «когда»! Не может быть, чтобы все закончилось здесь, на неизвестной планете, среди радиоактивных развалин! Жизнь же только началась! Сполохов стиснул зубы. Ему так хотелось верить в это «когда», что он был готов принять желаемое за действительное, даже понимая, что это самообман…
Самолет резко пошел на снижение. Это Олег определил по охватившему его ощущению свободного падения. Длилось пике недолго. На смену ему снова пришли перегрузки, только связанные с торможением, и полет замедлился. Теперь робот двигался не так быстро, и Сполохову почему-то подумалось, что машина вполне могла нырнуть в море.
Поделиться своими соображениями с Тараном он не успел. Самолет замер на месте, чуть дрогнул, и по полу десантного отсека пробежала едва различимая волна вибрации. Похоже, что полет закончился. Наступил момент истины.
Граббе поднял винтовку и подвинулся к люку. Когда тот раскрылся, ефрейтор осторожно выглянул наружу и тотчас отпрянул.
— Что там? — не включая передатчик, шепнул Таран.
— Роботы, — процедил Граббе. — Здоровенные, как тот, которого самолеты уделали. И десяток помельче. Сюда идут.
— Мелкие идут или большие?
— Kleine… Мелкие, но их все равно из винтовок не пробить.
Снаружи самолета заквакала корабельная сирена, и прогремел усиленный мегафонами голос:
— Пассажиры авиадестроера, выбросить оружие в люк и выйти с поднятыми руками!
Голос был человеческим, не синтезированным, но на голос «командования» не походил.
— Па-ашел ты! — крикнул Таран.
— Сопротивление бессмысленно, — ответил «мегафон». Он пару секунд помолчал и добавил уже не так громогласно: — Учения окончены, сержант Таран.
Примерно минуту в «грузопассажирском» отсеке самолета царила полнейшая тишина, а затем сержант нехотя произнес:
— Придется поверить.
— Надеюсь, мы победили? — буркнул Граббе, швыряя в просвет люка винтовку.
— Морально. — Таран отправил свое оружие следом.
Спускаться по короткому трапу с поднятыми руками, под прицелом оружия двух десятков механических чудищ, было до жути неприятно. Олег шел третьим, и ему казалось, что он видит сквозь шлем с надписью «Граббе», как шевелятся волосы на затылке ефрейтора.
Но ничего страшного не случилось. Последние двое вынесли тело Дэвиса, и остатки взвода выстроились в одну шеренгу. Вдоль строя проехал маленький робот на пневмоходу — он замерил уровень радиации, — а затем сверху на команду полилась пена. Солдаты мгновенно превратились в двенадцать пышных сугробов. Прошло несколько секунд, и хлынул искусственный ливень. Когда он смыл пену, маленький робот проехал в обратном направлении. Видимо, результаты дезактивации его не удовлетворили, и цикл обработки повторился. Робот прокатился вдоль строя в третий раз и уехал с глаз долой. Теперь заработали мощные вентиляторы, и очищенная броня костюмов начала стремительно высыхать.
Олег воспользовался моментом и осмотрелся. Помещение было довольно просторным — куполообразный потолок, с которого лилась пена и вода, находился метрах в пятнадцати над головой. Но реально помещение не имело формы полусферы, это можно было определить по тому, что диаметр круглого зала, где приземлился авиадестроер, был гораздо больше три-дцати метров. Кроме роботов и пленников, здесь не было ничего и никого. В четырех местах у основания свода угадывались контуры герметичных двустворчатых дверей, а в полу темнели четыре круга, похожие на площадки подъемных платформ, и две метровые в диаметре решетки, куда сливалась вода после обработки вновь прибывших.
