Вадим Денисов - Стратегия. Экспансия
– Разрешите, я!
– Давай, Костя.
– Да никого там не было из теплокровных… И быть не могло: нет таких идиотов в животном мире, – сразу жахнул Лунев. – Мы туда подходили по-боевому – обезьянками-то пуганные, опыт имеется. Мало ли…
– Поди, и мутировавших горилл предположили? – прозорливо предположил я.
– Ну да…
– И еще что похлеще?
Парни заерзали. Конечно же предполагали. А кто бы нет? Я могу лишь примерно представить себе, что они испытывают в таких ситуациях, находясь в полном отрыве от баз и возможной экстренной помощи, стоя прямо перед Неизвестным. И даже этого представления вполне хватает… Часто понимаю – не мне судить о суевериях сталкеров. А кому тогда? Никому.
Попробуйте сами это испытать.
– Итак?
– Да видно же на фотках. Кроме змей, никого.
– Это вот эти ошметки, как я понял?
Фотографии столь натуралистичны, что способны аппетит отбить на месяц. Змеи жирные, ошметки крупные, все в цвете. Особенно живописно получалось, когда картечь разрывала гада на гладком плоском камне. Никуда не годится, такое перспективное для анклава место нужно не просто зачищать от ядовитых змей, а выбивать их под полный и окончательный ноль, чтобы и духу их там не было.
– Ага. Хорошо, что мы еще на подходе их заметили: цветастые. Долго думали, – честно признался Лунев.
– Главный, без базара скажу, там самое настоящее кумло…
– Что, так много?
– Да не то слово! – даже возмутился Кастет. – Самое лучшее определение – «кишит». Так вот их там кишит или они кишат, в общем, все кишит и все шевелится.
Гольдбрейх, как и положено, заинтересовался деталями:
– И чем же они питаются при таком количестве особей в популяции?
Показывая карандашом места на карте, Демченко пояснил:
– Питаются имеющимся. Там рукавов и ручьев прорва, водопады, сливы. И везде прогреваемые солнцем террасы. Лягушек выше крыши, ящерицы, грызуны, птичьих гнезд – целые базары. Туда вся мелочь с верхних лесов спускается.
– Может, они еще и пляж окучивают, – предположил Гоблин. – Может, у них крабы в любимом меню первым строем стоят.
– А что за змеи?
– Да леший их знает, полосатые, – неопределенно махнул рукой Кастет. – Похожи на кораллового аспида.
– Вполне может быть какой-то эндемик. Будем изучать, искать аналоги.
– Да! Еще имеются удавы, – обрадовал меня Демченко. – Для человека они размером не опасны, а вот обезьянкам такого врага вполне для «прощай, мама». Ну эти поумней, сразу уходят.
– Действительно крупных удавов видели?
– Ни одного. Но тема не закрыта, – осторожно сказал Кастет.
– Много набили, Костя?
Кастет горестно поморщился, что-то промычал, но не ответил.
– Что, тяжело было?
– Поочковали, как без этого… Как полезла эта скользкая нечисть со всех дыр, думали, Наказанье Божье настало! Реально страшно. А передвигаться среди камней? Не знаешь, откуда прыгнет. Конечно, мы старались большую часть гасить с дистанции.
– Так все-таки как их били?
– Били? Да никуда это не годится… Дорогой фарш вышел. Патронов сожгли уйму, дробовых-то мало в группе – кто бы их пер в запас?! Нужно этих гадов как-то по-другому давить. Часть в подвалах укрылась, теперь туда не сунешься – неприемлемо.
Народ оживился, пошли интересные предложения.
– Жечь, жаль, нельзя… А так бы напалмиком окультурить.
– Может, газ какой закачать ядовитый?
– Я вам дам газ ядовитый! – Мне от таких разговоров сразу плохо становится, а еще больше от мысли, что таковые идеи генерируются постоянно, по разным поводам. Значит, и в других анклавах такие рацпредложения появляются…
– Заринчику каналом выписать? – ехидно спросил я.
– Не нужен зарин, не нужен фосген и напалм, – подключился наш главный научник. – Не торопимся, подумаем спокойно… Может, проще будет выкурить их дымом с патогенной составляющей. Поручу этот вопрос биологам: пусть посмотрят внимательно, подумают, предложат, при необходимости отправлю девчат в командировку со сталкерами… Вы же обеспечите безопасность моих красавиц?
– Ка-анешна!
Эти обеспечат.
Наши профессоры – самые миролюбивые профессоры в универсуме, я всегда в это верил. А наши сталкеры – самые морально устойчивые сталкеры современности. Но решать проблему действительно нужно.
Ладно, картина ясная.
Действительно серьезных проблем я тут в упор не вижу.
Главная же остается неизменной: недостаточная численность людей, это основной тормоз в вопросе освоения новых пространств. Но «потеряшки» все еще появляются, и мне думается, что процесс Смотрящие остановят осенью, с понижением температуры.
– Промежуточный итог таков: решать змеиный вопрос надо срочно, место уникальное, его столбим намертво, будем развивать, – резюмировал я. – Хотя, зная вас, дорогие мои banditos, думаю, много змей там не осталось.
Те довольно покивали. Дети.
Но своего сталкеры никогда не упустят, не было еще такого.
– Главный… один хрен мы поиздержались крепко, стволы, веришь ли, еле остудили, – вкрадчиво начал Сомов. – Нам бы патронов подкинуть спецпоставочкой. Ну сколько нас таких, четких да дерзких? А мы уж зачистим, вот и профессор уже своих биологов на это дело сфаловал. Там биологичка одна такая есть… Возьму с собой, и все с ней сделаем.
Профессор насторожился:
– Товарищ Гоблин…
– Принято! – хлопнул я ладонью по столу. – Сергей, пиши заявку, прям щас, давай мне. Так, что у нас осталось? Наверное, хватит пока по Крепости, все едино потом возвращаться к вопросу, и не раз. Есть у кого дополнения?
– У меня есть. У нас. То есть мы все…
– Сергей, я понял, что вы все как один, что спелись и слиплись. Что?
– Сабли там торчали.
– Какие сабли?
– Помните, я говорил, что каменные перемычки между зданиями рухнули?
– Ну.
Комстал собрался с мыслями.
– На них «сабли» смонтированы были, как у нас, только поменьше, – выдал Демченко. – Бронзовые они, потому и уцелели. Все в патине, не сразу и увидишь в траве.
Я тяжело вздохнул.
– Сережа… И это ты считаешь «дополнением»? Почему сразу не дал в описании?
– Ну вы же сами говорили про мистику – мол, не надо…
– А где тут мистика, Сережа? Тут загадка есть, тайна. Пока не раскрытая. Надеюсь, никогда и не раскроем: нам такие «открытия», и тем более практические опыты, на хрен не нужны!
Неожиданно поступил профессор. Он привстал и спокойно предложил:
– Давайте в самом конце я затрону еще и этот момент. А пока опустим, вернемся к Промзоне.
Но я уже заподозрил неладное:
– Постой, постой! А ну-ка, мужики, ответьте мне, прямо в глаза глядя: а где остальная «бронза», а? Или что, это единственный металлический предмет? Ну паразиты…
Бинго!
Рожи уставились в пол.
– Шеф, ну была пара сабель… не больше, без байды.
– И секира ломаная, не готичная, – нехотя дополнил Кастет.
– Как сувенир же оставили, товарищ Командор. На память.
Детвора! Бегают, стреляют, воюют с людьми и диким зверем, ищут и находят – ни одна служба не принесла столько нужного и полезного анклаву, как группа сталкеров. Серьезные опасности и тяжелейшие нагрузки, постоянный нервный стресс, едят черт-те что и когда как. Ни жен, кроме Кастета, не имеют, ни детей, ни домов своих. А все едино – дети. Сувениры им… Поди, еще и помахали ими на задворках, наставили новых зарубок.
Я рукой остановил Гольдбрейха, уже открывшего было рот для гневной обличительной проповеди «О пользе наук».
– Мужики, вы понимаете, как важно изучить образцы?
Они понимают.
– Кроме того, вы в курсе, что у нас уже есть и работает музей истории освоения?
– Не были еще ни разу, – за всех ответил Демченко.
А когда бы они были…
Музей есть и работает, его организовали в большом подвале жилого здания замка, между пищеблоком и медцентром. И все артефакты, в нашей цитадели найденные, туда и снесли. И щербатые боевые топоры, найденные нукерами еще в первый день, алебарду на узловатом древке, пару сабель и четыре кинжала. Месяц назад разгребали углы одного из подвалов – нашли две старинные пушки и горку чугунных ядер, их тоже присовокупили к экспозиции. Стеллажи и стенды, много картин местных художников – их даже вывозили на пленэры по Волге и в другие места. Заведующая – опытный музейный работник из Омска, пожилая женщина… музейного вида, дело ставит с размахом и дальновидностью. Там проводятся экскурсии и уроки, туда собирается все необычное, характерное и интересное.
А они «режики» зажали, пацанва.
Краеведение и локальная пока история – важнейший атрибут образовательной системы анклава. Все граждане Союза должны видеть целое, хорошо представлять среду, в которой живут. Поэтому и в клубе, и в помещении музея есть киноустановки прошлого поколения, пленочные. И фильмы киногруппа снимает пленочные, практически вечные. Цифра, естественно, практикуется в полный рост, но вся база аналоговая.
