Оценщик. Защитник феи - Григорий Константинович Шаргородский
Следующий ангар был намного больше, и кроме штабелей непонятных ящиков, из которых несколько показались мне оружейными, здесь находилось почти полтора десятка автомобилей. Внимание сразу привлекла громада оркского броневика. Летающие машины штурмовиков я уже видел, а вот колесные не доводилось. Судя по тому, что на пороге десантного отсека броневика маячила Гюрза, Фа унесли именно туда. Жора и Степа, скорее всего, тоже там, так что нам с Тик-таком следует выбрать именно этот транспорт.
Внутри броневика было просторно, ведь он рассчитан на отряд орков в броне. Сейчас орки в количестве двух штук занимали всего лишь пилотский отсек. Водитель повернулся ко мне и вопросительно рыкнул. Все вроде на месте, поэтому я утвердительно кивнул. Тяжелая дверь закрыла бортовой проем, и броневик на удивление мягко тронулся с места. Для пассажиров в отсеке были оборудованы жесткие решетчатые лавки, на которых и разместились все, включая пленника. Его зафиксировали в сидячем положении, прижав к стенке и лавке дополнительными ремнями. Фа уже пришла в себя и устроила гляделки с ошарашенной Гюрзой. Да и Жора тоже начал понемногу шевелиться.
Передо мной встал выбор – вырубить его еще раз или устроить допрос прямо тут. С одной стороны, лучше бы довезти до специалистов, с другой – кто его знает, сколько у нас времени. К тому же он является моей личной добычей, так что могу делать с ним все, что захочу. Но для начала перестрахуемся. Достав из разгрузки шайбочку блокиратора, я пару секунд с сомнением смотрел на непривычный артефакт, а затем влил туда немного Живой силы. Так же лихо, как это делал Бисквит, вгонять выросшую иглу в чужой череп не решился и осторожно прикоснулся кончиком к виску пленника. В следующее мгновение шайбочку вырвало из ладони, и она прилипла к голове Жоры.
Так, а теперь пора будить нашу спящую «красавицу». Для такой очаровашки у меня есть специальный поцелуй. Любой практикующий чародей знает, что слабый электрический разряд действует похлеще пощечин и нашатыря. Жора вздрогнул, открыл глаза и тут же задергался всем телом, но не от разряда, а из-за паники.
– Жора, успокойся. Все не так плохо, как кажется.
– Что ты на меня нацепил?! – как конь замотал головой пленник.
Похоже, щупы блокиратора все еще двигались, доставляя ему пугающий дискомфорт.
– Ментальный блокиратор, – с готовностью пояснил я. – Это чтобы вложенные ушастыми закладки не взболтали тебе мозг как тухлое яйцо. Успокойся. Бояться нужно кое-чего другого. Если будешь молчать, покажу одну свою разработку.
– Не гни пальцы, фраер, – растеряв весь свой фальшивый аристократический лоск, заявил матерый бандит. – Не получится у тебя ничего.
Я даже удивился такой самонадеянности, заготовки у меня были от самого Порыва, он знатный затейник в этом деле.
– Почему это?
– Потому что и так все скажу. Самому противно, как меня развели эти ушастые мазурики. Возомнил себя потомком Каракиши и подставился, как последний лох. Спрашивай, нет смысла уходить в отрицалово, все равно жабы выпотрошат до донышка. А так напоследок нагажу ушастым уродам.
Я сразу же задал мучавший меня вопрос:
– Почему они сорвались? В человейниках не усидеть, а чтобы взять всю Женеву, их слишком мало.
– Пока мало, – хищно оскалился Жора. – Скоро здесь будет целая толпа желающих обзавестись парочкой жабообразных и зеленомордых рабов.
– В смысле? – искренне удивился я.
– Я толком ничего не понял, но князь говорил что-то о каком-то неработающем на Земле большом проклятии.
Мысли в моей голове забегали суетливыми муравьями. А ведь действительно! Если в Женеве не работает Великое проклятие, то в другом мире появится куча желающих взять магический город под полный контроль.
Так, стоп, это все, конечно, интересно, но мне непонятно еще кое-что.
– Если все так серьезно, зачем весь этот хоровод с выманиванием меня в человейник? Неужели нельзя было оставить месть на потом?
Жора зло рассмеялся:
– Ты слишком много о себе возомнил, фраерок. Мы охотились на фею. Дава должен был кончить ее прямо у твоего порога. Но князь закусил удила и приказал тащить девку в Святогор. Собирался втихую свалить от своих, чтобы помучить ее и выманить тебя, а затем красиво грохнуть обоих. Лоханулись все – и ушастый, и я, и Дава. Он ведь не выжил? – с показной небрежностью спросил Жора, но было видно, что весть о гибели племянника причинит ему боль.
У меня даже не возникло желания издеваться над пленником, поэтому просто отрицательно качнул головой. Жора заскрипел зубами.
– Бисквит, ты все слышал? – спросил я у орка, которого подключил к разговору с помощью громкой связи.
– Да. Запись уже ушла Иванычу и в штаб.
Мелькнуло желание спросить, что это за штаб, но я продолжил расспросы пленника. Впрочем, ничего особо важного он больше не сообщил, так что разговор быстро иссяк, и дальше мы поехали молча. Я включил специальный экран на борту, чтобы понять, куда мы двигаемся, но кроме разрушенных пространств Черного города ничего не увидел. Ясно только то, что мы не на основной трассе. От покачивания бронетранспортера и окончательно схлынувшего напряжения навалилась сонливость, и я, едва облокотившись на жесткую спинку, задремал.
Глава 6
Мне даже что-то приснилось, но досмотреть сон не получилось. Качка меня не разбудила, а вот остановка броневика заставила проснуться. Дверг и Гюрза, которая, судя по полубезумному взгляду, уже поняла, что имеет дело с феей, выбрались наружу для контроля периметра. Закутанная в блестящее термоодеяло Фа сунулась следом, но я дернул ее обратно и сам выпрыгнул через широко открытый бортовой проем. Предутренняя прохлада тут же разогнала остатки сонливости.
Через пару секунд рядом с броневиком остановились внедорожники с наемниками, которые горохом рассыпались по сторонам, но меня больше интересовали три судна, причалившие к мало предназначенному для этого берегу женевского озера. Причем один из двух больших катеров служил эдаким дебаркадером для знакомого батискафа. С катера шустрым кузнечиком спрыгнул Иваныч, которого я узнал чисто интуитивно, потому что инспектор был одет в какой-то странный, грубо сплетенный из водорослей комбинезон, обжатый ремнями с кучей висящих на них непонятных предметов. Секатор с хрустом перешел в антропоморфное состояние:
– Ты как? – с непривычная заботой и серьезностью спросил гоблин.
