Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин
Молчун размышлял: выдвинутся ли они к месту бойни немедленно, или сначала намечены какие-то дела в посёлке.
Месть местью, но бойцы точно были не против задержаться тут.
Чёрный ещё в начале дороги безобидно пошутил, что в первой же деревне найдёт бабу, а лучше двух. Обычно это сходило ему с рук, но сейчас Режиссёр шутку не оценил и наорал на него. Мол, едем на серьёзное дело, наших убили, а ты, балбес, подставить всех хочешь?!
Потом командир чуть успокоился и сказал, что это вполне возможно. Но только после выполнения задачи, то есть – поимки и уничтожения тех, кто первую группу помножил на ноль.
Похоже, «Загорелый» надеялся, что впереди лёгкая прогулка, а потом можно заплатить сговорчивой девке, вдове или просто одинокой бабёнке. Жизнь деревенская тяжела, от подарков редко какая откажется. Тем более, он не злой и не грубый. По сравнению с… другими.
А может, этот трёп – его личная психологическая защита от стресса.
Вскоре вернулся лейтенант.
Оказывается, «кожаные» вручили Режиссёру, видимо, чтобы задобрить «котов», тюк с целым продуктовым набором. Там позвякивала бутылка самогона, виднелась ощипанная тушка курицы, пласт сала и даже что-то похожее на круг домашней колбасы.
Тот принял, «чтобы не обижать». Но бойцам ничего не отдал, всё убрал в багажник. И не потому, что был жадным. Хоть Машинист и союзник, но все понимали причину недоверия.
«Вы что, дебилы? – говорил Туз в таких случаях. – Не брать ничего, если добровольно дают! Забыли, как „енотов“ потравили?». Тогда конкуренты действительно серьёзно облажались. Какой-то идиот-новобранец в одной из деревень получил в подарок от мужика, на чью дочку положил глаз, большую бутыль самогона. И от щедрой души угостил свой взвод.
Сначала вроде всё ничего было. Но на второй день началось страшное. Причём яд был не простой, вроде мышьяка, а радиоактивный. Может, что-то военное, но скорее, просто разбодяжили дрянь из отходов. Где дикари только её нашли?..
Двое «енотиков» померли вскоре, ещё трое – спустя неделю. Человек двадцать долго болели, да так полностью и не восстановились, пришлось их комиссовать. Но прожила большая их часть потом недолго. Штаб-квартиру же пришлось дезактивировать. «Коты» злорадствовали, конечно, но сами тогда тоже испугались.
С тех пор в обоих отрядах записано в Устав жёсткое правило, касающееся трофеев. В рейде – отбирать можно (потому что своё не отравят), а покупать, брать оставленное, принимать подарки – запрещено. Если ты не самоубийца и не хочешь мучительно сдохнуть.
На практике к этой части Устава был индивидуальный подход. Например – почему не взять забитую только что козу, или собранные при тебе с куста помидоры, или курицу, которая только что бегала по двору? Продукты, которые всё-таки принимали в подарок, по дешёвке сбывали знакомым купцам-обозникам, которые вели торговлю с соседними территориями. А там – хоть трава не расти.
Говорили, что в некоторых диких местах на северных болотах считалось нормальным для главы семьи предложить богатому гостю свою жену, сестру или дочь. То ли для улучшения генофонда, то ли просто «пять банок тушёнки не лишние».
«Вот туда я б жить переехал, – говорил на это Богодул. – Хорошие традиции. Только надо побольше поднять бабла и перевести всё в патроны. Королём буду. Шучу, конечно. Одно дело раз попользоваться, но жить с замарашкой… насекомых замучаешься выводить».
Такого мнения на Острове были о деревенских. Хотя Саше люди, с которыми говорил лейтенант, чумазыми не показались. Да и оборванными. Не хуже средних жителей островного анклава выглядели.
Понятное дело, это были старшие, он не видел остальных жителей деревни. Те прятались по домам.
Под штаб им отвели двухэтажное административное здание недалеко от станции. В вестибюле ещё висели какие-то плакаты, стояло несколько обшарпанных офисных кресел и – для красоты – терминал-банкомат. С верхнего этажа открывался хороший обзор.
Отряд разделился. Командир оставил Богодула тут за старшего, а сам с двумя отделениями выдвинулся осмотреть место атаки в сопровождении одного из старейшин. Поехали на «Кактусе», дабы иметь броню и огневую поддержку. Старосты божились: «Это чужаки сотворили, мы не при делах, начальник!». И охотно помогали Режиссёру, стараясь обелить себя и заслужить прощение.
Остальные «коты» остались в посёлке и заняли двухэтажный офис, почту и несколько жилых домов. Расставили «Тайфуны» так, чтобы пулемётчиками хорошо просматривалась и простреливалась окрестность.
Для трупов было выделено место в одном из гантраков и приготовлены пластиковые мешки. Хоронить своих здесь никто не собирался. Нет уж, дудки – сегодня ты их похоронил, а завтра они уже – корм для свиней. Хоть Туз и был жадным и даже к живым бойцам относился, как к расходному материалу, но игнорировать ропот ветеранов отряда не мог. Если бы погибла пара каких-нибудь новичков, их закопали бы на месте. Но тут жизни лишились авторитетные бойцы.
Младший с отделением расположились в доме на краю посёлка, недалеко от временного штаба.
Надо было сохранять бдительность, но он видел, что все расслабились. Кто-то уже перекусывал. Саша просто выпил кипячёной воды из фляги, смочил горло.
Странный звук привлёк их внимание. То ли плач, то ли писк.
– Вроде кошка, – услышал Данилов голос Петра, одного из молодых. – Вон как надрывается. Как будто не жрала два дня. Сейчас я…
– Не тронь! – заорал Чёрный. Но, видя, что тот не слушает, а остановить его никто не успевает, крикнул уже всем: – Ложись!!!
Все упали на пол, потому что такими вещами не шутят.
И правильно. Грохнуло. Запахло едким дымом. Защипало ноздри.
Вслед за хлопком взрыва раздался страшный вой. Петруха катался по полу.
Дым быстро рассеялся – вытянуло через разбитое окно.
Заряд был мал. Криворукие ставили, непонятно из каких веществ.
Раненого обступили, а он всё выл, зажимая лицо. Наконец, его усадили на пол и убрали руки от изуродованной морды.
Ему бога надо благодарить: ещё немного – и полголовы бы снесло. А так… даже мозг не задет… окривел только и лицо избороздило, будто медведь подрал. А мог и совсем слепым остаться. Даже на Острове, не говоря уже про пустоши, много одноглазых, почти как на пиратском корабле. Младший вспомнил бармена Абрамыча и дворника Кутузова. Такой уж уровень медицины и частота травм.
Больше никого осколками не задело, только слегка оглушило. У Пузыря
