Последний Эсхатон - Спутник
Самого Императора Эмелис заметила не сразу. Гвардейцы покинули тронный зал, и оставили их наедине друг с другом. Он сидел на своем величественном троне из белого мрамора, и о чём-то рассуждал, или ждал, пока диалог начнет девушка. Её же диалог совсем не заботил, и взгляд был устремлен лишь на картины.
— Картины с восемнадцатого по двадцать первый век. От разных авторов, — невозмутимо сказал Император Белый, заметив заинтересованность Эмелис в картинах. Но только он это сказал, как она сразу отвела взгляд от них и посмотрела Императору словно сквозь душу. Тот встал с трона и подошел к ней, протянул ей руку, дабы поприветствовать девушку на равных, но ответного действия не получил и был проигнорирован.
— Я поняла, что за знакомый силуэт стоял возле неведомого резервуара, в который я была помещена без моего согласия. Это были вы. Лично пришли посмотреть на момент моего пробуждения, — сказала безучастно Эмелис, и прислонила ладонь левой руки к ране на правом плече. Рана чесалась и ныла, заживала долго и минимально, но пальцы на правой руке уже немного могли двигаться.
— Это было вынужденное действие. Мы использовали энергию Вечного сердца, дабы зарядить этот корабль перед последней схваткой с Изгоями. Полагаю, вас ещё не ввели в курс дела?
— Вы собрались использовать силу созидания для разрушения? Безумие.
— Это вынужденное действие, — повторил Император Белый. Он до сих пор казался слишком грозным, но девушке было всё равно.
— Геноцид целой цивилизации за старые обиды… Это вы называете вынужденным действием? Вы последний подлец, особенно зная то, что отныне в мире царит лишь мир. Буря стихла, и змей уничтожен. Так что же, вам не хватает и галактической войны, в которой не будет победителя?
Император промолчал пару секунд.
— Всё гораздо сложнее. Пройдемте за мной, Эмелис Рейн. Я кое-что вам покажу.
Белый направился вглубь своего тронного зала, и прошел через большие двери. Эмелис нехотя направилась за ним, понимая, что не сможет предпринять ничего.
За дверьми располагалась, по всей видимости, комната отдыха Императора. Громоздкий диван, письменный стол, искусственный камин, и всё выглядит богато и замысловато. Над камином висело широкое полотно, изображающее какую-то земную горную систему. Скорее всего, ещё юные Альпы. Эмелис разглядела на склоне гор несколько стад горных козлов.
— Присаживайтесь, — произнес Император, и жестом показал на диван.
— Я постою.
— Ваше право.
Император Белый взял какой-то пульт, и на стене появилась голограмма видимой Вселенной.
— Все эти галактики, звезды, туманности, всё это мы наблюдали в космосе всего пару дней назад.
На голограмме было очень много самых разных астрономических объектов, а в самом центре голограммы — миниатюрная копия «Голиафа II». Затем Император Белый нажал на пульте какую-то кнопку, и вмиг большинство галактик, звезд и туманностей попросту пропали. При чем чем дальше они находились от «Голиафа II», тем меньше оставалось небесных тел на голограмме. Их общее количество снизилось до семидесяти одного процента от изначального изображения.
— А это… — Император выдержал паузу, — Видимая Вселенная, которую мы наблюдаем сейчас. Большинство небесных тел… пропали.
Эмелис не поняла, к чему клонит Император. Тот увидел вопрос на её лице, и решил выдержать ещё одну паузу, и затем переключил голограмму. На следующей голограмме астрономических тел уже почти не было. Их численность сократилась до тридцати пяти процентов от начальной суммы.
— А вот это — ожидаемое количество звезд и галактик, что выживут и будут оставаться в строю ближайшие пару дней.
— Я, кажется, поняла. Сол говорил о том, что кончина Вселенной фактически неизбежна. Но я думала, что мы все смогли отсрочить её кончину…
— Мы все удивлены. Империя и Изгои. Отныне и до сих пор речь идёт о выживании, а не о простой галактической войне. Космос стремится к кончине, а наши отношения становятся всё враждебнее и враждебнее. Неделю назад Изгои захватили Шестую станцию, а затем активировали команду самоуничтожения отдельных её частей. Вы можете мне не верить, но первую кровь пустили именно они.
— Как бессмысленно… — задумалась девушка, рассуждая над словами Императора о нападении Изгоев на Шестую станцию. — Мы хотя бы знаем, от чего именно пропадают небесные тела?
— Не знаем. Раньше это можно было списать на змея или Бурю, но теперь словно ещё десятки тысяч подобных змеев и вечных Бурь решили поглотить всю Вселенную. Изгои что-то таят, и нам жизненно важно необходимо узнать, что именно. Когда погаснет последняя звезда вся надежда на хороший исход пропадет. Однако о сотрудничестве речи идти и не может. Либо они нас, либо мы их. И теперь, Эмелис Рейн, я прошу тебя выбрать свою окончательную позицию.
— Вы, наверное, шутите, когда спрашиваете о моей позиции. Вы сделали слишком много зла для меня и моих друзей, которых уже никогда не вернуть. Вы думаете, что я предам Изгоев и вернусь в Империю? Если вы хотите узнать моё мнение — я ни в коем случае не встану на вашу сторону. Мне не интересно, кто и что сделал первым. Мир рушится на глазах, происходят необратимые процессы… И вы хотите принести лишь ещё больше злобы и крови?
Император замолчал на долгую минуту, тянущуюся как вечность.
— Я ожидал подобный ответ. Что бы ни случилось, я надеюсь, вы или то, что находится внутри вас, примет верное решение. Я приказал выделить вам комнату на этом корабле на время захвата Альтры. Как никак вам ещё нужно зализать раны. Я прикажу оставить аптечку на журнальном столике. А теперь уходите.
Император не стал прощаться с Эмелис, и начал рассматривать голограмму. Вернее, Эмелис лишь предполагала, что он её рассматривал, ведь за его маской не было видно направления его взгляда. Скрытность Императора до сих пор является для девушки интересным феноменом. Не просто так Сол тоже скрывал своё лицо, и так старательно прятал его от Эмелис даже когда его маска была сломана. Быть может, у Императора под маской тоже находится что-то… необычное? И розовая кровь Сола тоже достаточно странна. Не свою ли собственную кровь, или, вернее сказать, своё собственное топливо дал испить Сол Императору ещё очень давно? Никто об этом уже не узнает, да и Эмелис уже позабыла об этой короткой мысли. Как только она вышла в тронный зал, её быстро перехватили гвардейцы и сопроводили до её комнаты.
