Уильям Форсчен - Реванш императора
Вражеское ядро врезалось в самый центр полкового каре. Сразу несколько солдат свалились замертво. Наполеон едва удостоил взглядом кучу окровавленных тел.
Через несколько шагов он придержал коня и повернулся к историку.
— Сейчас вы наверняка считаете меня бессердечным истуканом, — заговорил он с неожиданной горечью. — Что ж, вы имеете на то основания. Но запомните, Ярослав, одну простую истину, которую мне пришлось выстрадать: тот полководец, который слишком любит своих солдат, всегда обречен на поражение! А еще, — добавил он, понизив голос, — он обречен на безумие. Благодарение Богу, сегодня я могу позволить себе не думать об их страданиях, когда посылаю на смерть.
В последних словах императора была определенная логика, но как бы ни старался он уверить себя в иллюзорности мучений раненых и умирающих бойцов, на каждом шагу встречались факты, свидетельствовавшие о противном. Взять хотя бы того солдатика, который сидел на сырой земле, положив на колени голову убитого товарища, и скорбно раскачивался над его неподвижным телом. Черты лица пехотинца были расплывчаты и невыразительны, однако и на нем легко было прочесть глубокую скорбь и сожаление о павшем друге.
Достигнув вершины небольшого пригорка, Наполеон потребовал подзорную трубу, нетерпеливо раздвинул ее и направил на вражеские позиции.
— Они переправляют часть резервов на противоположный склон холма, — воскликнул он. — Точь-в-точь как в прошлый раз. Хорошо, очень хорошо! Это значит, что наша артиллерия наносит противнику слишком большой ущерб. А через полчаса они еще и не так запоют. К тому времени земля подсохнет, и я смогу подвинуть орудия поближе.
Только сейчас Ярослав сообразил, что ему становится жарко. Посмотрев на небо, он убедился, что искусственное солнце уже сияет в полную силу. Заодно он заметил еще один любопытный факт: их звездолет завис над ними, правда, несколько в стороне, на высоте около километра.
С неожиданной завистью он подумал, какой замечательный спектакль разыгрывается сейчас на головизионных экранах в кают-компании, причем зрители, в отличие от него, не рискуют ничем. Он вдруг вспомнил, как когда-то они с Элдином вот так же сидели вдвоем у экрана монитора, потягивали что-нибудь прохладительное или горячительное из хрустального бокала и лениво обсуждали перипетии схватки каких-нибудь диких племен на примитивной планете, которую они же и организовали для развлечения своих хозяев-кохов. Сегодня он сам как бы очутился на месте тех несчастных дикарей, но, как и они, не в силах был что-либо изменить в ходе событий.
Ярослав знал, что никто не заметит его жеста, но не стал противиться внезапному порыву. Привстав в седле, он приветственно замахал рукой в сторону корабля. Басак, который следовал за ними пешком, одобрительно зарычал и тоже взмахнул топором над головой.
Элдин откинулся на спинку кресла и разразился оглушительным хохотом.
— Старый хрен определенно неплохо проводит время, — заметил Хоббс и помахал рукой в сторону экрана, как будто Ярослав мог его увидеть.
— Я бы все на свете отдал, лишь бы быть сейчас там, рядом с ним, — признался Зергх, с завистью качая головой.
— По-моему, эти ядра, что носится над полем, настоящие, — задумчиво проговорил Элдин.
— Ну и черт с ними! Я уже старый, мне бояться нечего. Зато потом смог бы не кривя душой рассказывать всем, как был рядом с Наполеоном при Ватерлоо.
— Смоделированном Ватерлоо, — поправил Оиси, — хотя риск здесь, как я понимаю, ничуть не меньше.
Он встал и подошел к носовому иллюминатору, чтобы своими глазами полюбоваться на величественную панораму развертывавшегося в километре под ними сражения.
— Впечатляюще, чертовски впечатляюще! — с легкой завистью в голосе произнес самурай. — Япония не видела таких больших армий со времен Токугавы. Мой дед по материнской линии сражался рядом с сёгуном во всех гражданских войнах. Я с детства мечтал когда-нибудь повести в бой дивизию конных самураев.
— Ну почему одному Ярославу повезло? — продолжал хныкать Зергх. — Он там, в гуще событий, а мы тут застряли, как перепелки в силке!
— Пруссаки перешли в наступление, — заметил Элдин, указывая на боковой монитор, на котором фиксировалось все происходившее на правом фланге.
— К концу дня на стороне союзников окажется двойной перевес в живой силе, — сказал Хоббс. — Не могу понять, как он собирается выиграть?
— Он же Наполеон! — ответил Зергх таким тоном, словно толстяк нанес ему персональное оскорбление.
Элдин распорядился насчет легкого ленча на всех. Через несколько минут серворобот прикатил на тележке подносы с бутербродами и прохладительные напитки. Переброска союзниками нескольких полков пехоты к замку и отвод почти всей кавалерии за гребень холма вызвали оживленные комментарии среди зрителей и ряд мелких побочных ставок на предмет намерений командующего объединенной армией. Зергх засел за компьютер, немного поковырялся в архиве и воспроизвел голографическую модель настоящего сражения при Ватерлоо. Ленту он спроецировал в центр кают-компании, чтобы в любой момент можно было сравнить происходящее внизу с событиями многовековой давности.
— По-моему, у нас гости, — сказал Оиси, подняв голову от экрана радара.
— Что такое? — насторожился Элдин, уловив тревогу в голосе самурая.
— Что-то движется прямо на нас со стороны противоположного полушария. Им мешает весь этот мусор, поэтому скорость невелика. Я засек их полчаса назад, ноне был уверен. Скоро они будут здесь.
Элдин подошел к самураю и посмотрел на экран. Объект находился примерно в двух миллионах километров от них, но вектор движения неопровержимо доказывал, что он направлялся именно сюда.
— Звездолет?
— Думаю, да, — ответил Оиси.
— И кто же это, по-твоему?
— Только не Букха Таг. Он обязательно связался бы с нами. Остается два варианта: либо это Надзиратели, либо Корбин.
— Проклятье! — прошипел Элдин, с отвращением отвернувшись от экрана. — Сколько у нас времени до их появления?
— Трудно сказать, — пожал плечами японец. — Скорость объекта постоянно меняется. Ориентировочно — часов восемь-девять. Больше двухсот тысяч километров в час они развить не смогут — там такое творится, что они обязательно во что-нибудь врежутся.
— А мы никак не можем сесть и забрать наших отсюда?
— Я бы на твоем месте и пытаться не стал, — мрачно покачал головой Зергх. — У защитного поля такая напряженность, что наши генераторы сгорят, как свечки. К тому же, как ни банально это звучит, двенадцатифунтовое ядро запросто может причинить нашему кораблю непоправимый ущерб.
— Смотрите, они двинулись! — закричал вдруг Хоббс, настолько поглощенный событиями на экране, что не замечал приближения опасности совсем с другой стороны.
Элдин со вздохом отвернулся от радара и присоединился к остальным, толпившимся возле носового иллюминатора. Даже на расстоянии километра от поля битвы их оглушала неумолчная канонада. Сотни орудий с обеих сторон палили безостановочно. Целый корпус французской армии перешел в наступление. Внешние микрофоны отчетливо доносили раскатистую барабанную дробь, сигналы горнов и громогласное «ура», перекрывшее на миг грохот артиллерии. Пехотные соединения двигались походным шагом, не нарушая строя. Они приближались к позициям неприятеля с тяжеловесной грацией океанской волны. В сотне ярдов впереди атакующих колонн шли, растянувшись цепью, легковооруженные стрелки.
— Он сделал свой первый ход точно таким же, как в предыдущий раз, — авторитетным тоном знатока объявил Зергх. — Это корпус д'Эрлона пошел в атаку на левый фланг центра английских позиций.
Союзники тоже развернули лихорадочную активность. Два кавалерийских полка начали обходить с фланга наступающих французов. Уведенные из-под обстрела за гребень холма части стали возвращаться назад, усиливая оборонительные линии. Из центра выдвинулась пехотная бригада и по диагонали тронулась к месту предполагаемого удара французов с целью не позволить им сразу прорвать линию.
Корпус д'Эрлона неудержимо продвигался вперед. Его передовые части уже перешли ложбину меж двух холмов и начали подниматься по противоположному склону. Стрелки в цепи завязали перестрелку с жидкой цепочкой англичан в красных мундирах и довольно быстро сломали их строй и обратили в бегство. Хоббс, который к этому моменту успел уже поставить на кон существенную часть оставшихся у него сбережений, издал разочарованный стон, но тут же сообразил, что британские солдаты всего лишь освободили место для собственной артиллерии.
Атакующие французы перешли на быстрый шаг, и в то же мгновение разом рявкнули орудия дюжины полевых батарей англичан. Передовые шеренги смело градом огня, французы заколебались, но продолжали наступление. Из их рядов на правом фланге вырвались несколько кавалерийских полков и с ходу перешли на рысь. С левого фланга англичан навстречу им тронулась британская кавалерия.
