Андрей Круз - Вне закона

— Почему, думаешь, мне интересно должно быть?

— Я не думаю, я просто рассказал. Дальше сам решай, интересно или нет.

— Интересно, — Гела оперся на локти и чуть подался вперед. — Какой из себя?

— Мексиканец из себя. Сапоги у него крутые, золотом по коже. Ну и усы.

— Это Эль Бота, — засмеялся Гела. — Большой человек в Хуаресе, кстати. Не знал что он здесь, спасибо. Один он был?

— С Бутчем.

— Он один не ходит вообще-то, где-то его люди были поблизости. Хорошо, что рассказал, правда.

— Слушай, Гела, — вдруг решился я на вопрос, — а ты такого Шнобеля не знал раньше?

— Знал, — кивнул Гела. — Замочили его, как все думают. Сначала здесь работал, потом в Желтухино сбежал, но сюда ездил. А что?

— С ним один человек пересекался, который меня кинул, — соврал я. — Пытаюсь следы отыскать.

— Что за человек?

— Пит Брэдли.

— Нет, его не знаю, не слышал. Только Шнобеля встречал. Он как и ты из Америки сюда.

— А кто теперь в Желтухино товар возит вместо Шнобеля?

— Э-э, такие вопросы задавать, — засмеялся Гела. — Это как у дамы возраст спрашивать. Зачем тебе?

— У меня с "висельниками" напряги, помнишь? — на пароходе историю со стрельбой и прочим рассказать пришлось, все равно ее остальные знали. — Раньше Шнобель возил, а теперь как бы не у висельников в Батлере товар забирали. Мне тогда повнимательней быть надо.

Версия кривоватая, но Гела счет ее достаточной для своего ответа:

— Нет, "висельники" туда возить не будут ничего. Они теперь и в Батлер не будут, из-за тех твоих проблем, так что спасибо.

Вот вроде и ничего не сказал, и все же сознался, что дурь теперь в ту сторону везут из Кроу-Хилл.

Подошел официант с кувшинчиком вина и чистыми бокалами, затем выставил тарелку с нарезанным сыром и виноградом горочкой, сказал что шашлык скоро будет. Гела неторопливо и с явным удовольствием налил вино в бокалы, пригубил из своего. Затем спросил негромко:

— Ты не знаешь где Эль Бота остановился?

— Не знаю, не следил.

— Я могу через людей узнать, но мне интересоваться нехорошо, — поморщился он. — Ты ни у кого спросить не можешь?

А это что мне даст? Трудно сказать. Но похоже, что Гела хочет Эль Боту завалить.

— Я поинтересоваться могу, — ответил я осторожно, — но что услышу — пока не знаю.

— Это нормально, понятно разъяснил, — кивнул Гела. — Но вдруг? А то я начну, слухи пойдут, болтать начнут, а мы с мексиканцами… ну так, не очень хорошо, да?

Интересно, а он мексиканца сам исполнить хочет? Или у него тут все же люди есть? Или нанять кого намерен? А если намерен, то кого? Греков своих?

— Поинтересуюсь, — так же осторожно повторил я. — Больше ничего не могу обещать, не местный.

Несмотря на то, что выпил вроде и немало, как-то не сильно хмелел, больше мысли давили. Мысли шли кучей от того, что я чувствовал себя вроде как головоломку собирающим, и каждая деталька совершенно непонятно для чего нужна. Она вообще может быть от чего-то другого, я ведь все это в полной темноте наощупь подбираешь. Помню, как в какой-то французской комедии был специальный автомат для проверки на везучесть. Много кнопок и много дырок. Нажимаешь любую кнопку и ждешь результата. Может подарить пирожное, а может молотком двинуть. Как повезет. Вот и я вроде как у подобной машины топчусь.

Но мысль о том, что можно будет купить целый буксир заставляет и дальше ходить кругами у этой нехорошей машины. И искать остальные куски головоломки. Тем более, что пока еще люди со мной информацией делятся. Я даже удивляюсь немного, что они так доверительно мне все рассказывают? Странно немного.

Внизу в борделе было очень шумно, так что уснуть не удавалось. И прямо за стенкой кто-то по-конски ржал басом, а под бас повизгивали две или три девки. А может и больше. Вип-комнаты здесь, вот кто-то и затарился жрицами любви на все гроши, как "випу" и подобает. А стенки тонкие оказались. Спать бы пора, сонный, а не получается. нет, все же не из-за шума, из-за мыслей это.

Встал, подошел к окну, выглянул, чуть приоткрыв шторы. В особнячке напротив окно на втором этаже светится. Тоже кому-то не спится. Это Хайди не спится, я ее вижу, у нее шторы чуть раздвинулись, щель в ладонь. Что она делает? Стоит и вроде как говорит с кем-то, по жестикуляции судя. Не поздновато для гостей? Или у нее кто-то вроде Джока есть? Не вроде меня, я у Сули приходящий, так поздно меня в ее спальне не бывает.

Потом Хайди отошла в сторону и я увидел кусочек стола, а на столе — край черного кейса "пеликан". И крышка у него откинута.

Точно такой же "пеликан" как и у Сули. Это что может быть? Что за дивайс тут у всех мамасит? Или только у этих двоих?

— А-хре-неть, — протянул я, увидев как Хайди подошла к кейсу и положила в него нечто очень похожее на то ли большой мобильный телефон, то ли на спутниковый. — Вот ты с кем говорила…

Точнее, с кем она говорила — я не понял, но болтала она точно по этому телефону.

И что это значит? Я никогда не видел здесь телефонов и даже по пьяной лавочке никто про них не врал. Нет здесь ни телефонов, но телевизоров, даже электричества нет… а у нее электричество откуда? А у Сули?

Они друг с другом по телефону говорят? Или с кем-то еще? Со всей сетью борделей? Бред. Кто-то должен был дать эти телефоны. А кто может их дать? Кто тут вообще все дает? Те, кто живет в запретке выше по течению Судьбы.

И что, они дают телефоны только хозяйкам борделей? За что? За сотрудничество с администрацией и всяким режимом? А какое сотрудничество у борделей может быть? Что-то я ничего не понимаю.

Я, кстати, многого не понимаю, просто пока вслух самому себе об этом не говорю. Вот я золото ищу, а попутно всех расспрашиваю, так? И каждый раз ожидаю услышать сакраментальное: "А с какой целью интересуешься?" — и не слышу. Ни разу не слышал, практически. Нет, понимаю, что кому-то может и надо чтобы я дальше за этим золотом шел, но это именно что "кому-то". А я который раз прихожу к авторитету Толстому — а он мне прямо друг и что-то подсказывает. Где не подскажут сами, там намек дадут.

У меня что, как в какой-то игре "плюс сколько-то к харизме"? Нет, я человек как человек, вполне себе умеренно обаятельный и без задатков гипнотизера. Почему мне помогают? Я задаю себе этот вопрос и чувствую, что где-то совсем рядом есть ответ. Но этот ответ скрыт той самой странной ширмой, что стоит в моем мозгу, и когда я пытаюсь об этом задуматься всерьез, боль сводит череп так, словно его в тиски зажимают.

Ну вот меня выбросили здесь с вертолета, так? Чтобы я шел пешком, стрелял дичь, почти наверняка напоролся на "висельников", потому что я с гарантией пойду к реке, а пойду потому, что меня у реки и "выложили", а тем, кто это сделал, какой с этого смысл? Вот зачем им это надо? Ну не накласть ли им на то, что делает и чем занят какой-то зэк, которого сбросили в каторжный мир и про которого можно смело забыть? Зачем это все? Почему я получил приз, выжив в этом походе?