Владимир Поселягин - Освобожденный

Старшим обороны этого участка я поставил мощного искина седьмого поколения с тяжелого крейсера модели «Вулкан». Как только он разобрался с обстановкой, то стал командовать своими «подвижными батареями», как их называл. Он, конечно, не такая личность, как восьмые поколения искинов, но руководить мог свободно. Более того, удалось найти фактически разорванный пополам носитель малого класса. Летные палубы, конечно, были уничтожены, но в запасниках носителя было обнаружено шестнадцать истребителей, которые я и ввел в строй, передав под управление искина, получившего имя Полковник. Теперь у него были гончие. Конечно, человек-пилот спокойно уделает звено таких истребителей, пилотируемых искинами. Но я и не собирался их бросать против целых противников, нет, только на добивание.

Конечно, для истребителей нужно топливо, а его осталось не так много: время, да и попадание в баки других технических жидкостей сделали большую часть запасов непригодными. Но кое-что мы собрали.

Вот такие дела. Так что чтобы выйти к планете, мне осталось пройти всего два антарских корабля.

— Есть отклик! — крикнул Игорь.

— А? Что? — заполошенно завозился я в пилотском кресле, где дремал вполглаза.

— Есть отклик, — повторил искин.

Полчаса назад мы выпустили один из реанимированных нами зондов-ретрансляторов, и сейчас он, видимо, достиг зоны устойчивого сигнала. Быстро с помощью нейросети выйдя на зонд, я принял доклад от дроидов. Все восемь искинов уже были извлечены из своих шахт. Линкор стал недееспособен. Более того, дешифратор уже взломал один искин и начал взлом второго. Причиной, почему это заняло столько времени, оказалась бронезаслонка, перекрывшая вход в рубку.

Прервав его действия, я велел выдвигаться к ближайшему пролому, чтобы забрать их. Сам же мысленно вышел на летную палубу, где был подготовлен к вылету борт номер один, и, выведя его наружу, дистанционно погнал к беззубому линкору.

Пока я подбирал дроидов, Игорь и Лейтенант, выпустив разведзонды, проверили состояние тяжелого крейсера и выяснили, что энергии у него совсем мало. Из сорока уцелевших турелей огонь открыли всего шесть. Видимо, искину хватало энергии только на такое количество пушек.

Эти зонды были уничтожены, поэтому штурмовик шел за второй волной. В этот раз — оставив ретранслятор на полдороге между «Волчонком» и этим последним крейсером на пути к планете Надежда. Да, я придумал имя для планеты.

Была мысль расстрелять крейсер ракетами, благо расстояние плевое, однако больно уж неудобно он висел. Слишком близко от планеты, как бы его не сдвинуло, и он не рухнул на нее. Хотя, конечно, так и так упадет. Слишком уж орбита низкая. Так что и получалось, что лучшее решение — отключить управляющие искины, как мы это проделали на линкоре.

Штурм сразу не задался. Искин крейсера выстроил прямо-таки огненную стену, ловко перекидывая энергию с одного орудия на другое, а когда два зонда были уничтожены, вдруг орудия ПКО крейсера замолчали.

— Похоже, он все, что было, использовал. Все крохи энергии.

— Да, согласен. Видимо, реактор встал.

Однако я все равно вел штурмовик противозенитным маневром. Стыковка и проверка показали, что последний еще живой реактор от излишних нагрузок действительно вышел из строя. Как только искины были извлечены из шахты, я вывел «Волчонка» из-за корпуса линкора и повел его к крейсеру, где, забрав на славу поработавшие дроиды, встал на нижней орбите, рассматривая планету с ее зелеными степями, голубыми океанами, шапками льдов в горах. Планета действительно была красива, жаль только, что на ней мало суши, больше океанов. Всего два больших континента вроде земной Австралии, с трехсоткилометровым проливом между ними, да огромное количество островов. Один из континентов был прямо под нами. Другой едва виден, находился слева. Что беспокоило, так это что по непонятной причине ближайшие к планете корабли были стабилизированы именно к планете, а не к пространству.

— Ну что, полетишь? — тихо спросил Быков.

— Нет. Вечер же. Сперва хорошенько высплюсь, потом выберу пару мест получше и спущусь. Буду смотреть места для моего будущего дома. На то время, что я сплю, у меня для вас есть задание. Нужно будет обнаружить наземный космопорт и постройки тыловых баз.

— Вряд ли это получится. Обычно их маскируют.

— А вы попытайтесь. Кстати, скоро стемнеет, солнце уходит за планету. Успеете провести съемку. Сейчас планета близко, качество изображения будет просто отличным, хотя там и вечернее время… Жаль, что еще «живые» корабли не дают облететь планету.

Утром, полусонно шлепая босыми ногами по теплому полу, я прошел в ванную и после всех водных процедур бодрячком поскакал вниз, в кают-компанию. Можно, конечно, кушать и у себя в апартаментах, дроид-стюард доставит заказ, но мне нравилось сидеть в этом огромном помещении, под легкую музыку, с кадрами подводного мира на огромном визоре, сделанными мной лично на Дуубе.

Промокнув салфеткой губы — выученная база с аристократическими замашками вбила в меня утонченные манеры на уровне рефлекса, — я взял бокал с великолепным эолийским и, полюбовавшись игрой света в янтарном напитке, сделал глоток.

— Божественно… Игорь, что у нас там с Надеждой? — меня немного напрягало молчание искинов, но я держал марку.

— Черт, — грустно сказал Игорь.

— Проблемы? — насторожился я, из расслабленного состояния переводясь в боевую трансформацию.

— Это не проблема, это беда. Я технический комплекс продул.

— Чего? — не понял я, поставив на столик бокал.

— Пари мы заключили, когда ты про планету спрашивать будешь.

— Кто победил? — отойдя от шока, деловито спросил я, возвращаясь к прежнему состоянию.

— Я, — засмеялась Люба.

— Остальные что поставили?

— Быков — боевого дрона, что восстанавливал в трюме, а Лейтенант торпеду, на которой надпись «Сметь антарцам». Ту, которую он последние две недели холил и лелеял.

— Ничего, Лейтенант, еще отыграешь, — сказал я на тяжелый вздох Лейтенанта, понимая, что значит потерять любимую игрушку. — Какие хоть условия-то были?

— Игорь поставил на то, что ты спросишь про Надежду еще в спальне, когда проснешься, — начала пояснять довольная Люба. — Лейтенант — что после душа, Быков — в рубке. А я — в столовой.

— А что это наш глас народа молчит? Андрей, ты чего затих? — с любопытством спросил я.

— Не мешайте, я переписку Любы и Дениса взламываю, то есть взломал, теперь расшифровываю сообщение, что было отправлено час назад… Есть! Так-так-так. И не стыдно вам, Любовь Михайловна, прибегать к таким грязным штукам? А вы, Денис Геннадьевич, почему пошли на поводу у этой нечестной женщины?