Владимир Поселягин - Освобожденный

Вышли из гипера мы в пять вечера по корабельному времени, поэтому, пока доползли до нужной системы, на корабле уже царила ночь. Загнав «Волчонка» под развороченный корпус транспорта, я велел Лейтенанту бдеть, а сам пошел спать. Пробивать проход к планете начну завтра. Как говорится, утро вечера мудренее.

— И как нам мимо них пройти? Как раз в самом узком месте перегородили, — прячась за огромным корпусом развороченного линкора, мы с помощью разведывательных зондов рассматривали два антарских корабля, что непреодолимой стеной встали у нас на пути.

— Расстрелять ракетами, и вся недолга, — предложил Лейтенант.

— Общение с Быковым на тебя дурно влияет, — недовольно ответил я. — Зачем портить то, что может послужить? Тот линкор кроме кормы почти не пострадал. Если ввести его в строй, он станет отличной орбитальной крепостью. Конечно, разгонных движков у него нет, снесли. Да и отсек с гипердвижком пострадал. Но, видимо, реакторный цел, раз он все еще «живой». Самое обидное, что за ними никого, путь к планете свободен. Блин, три недели уже колупаемся!

— Значит, надо как-то на них доставить дешифратор.

— Надо как-то на них доставить дешифратор, — как эхо повторил я за Лейтенантом. — Вот ты пока и подумай. Время обеденное. Через час доложишь.

Я отвел «Волчонка» чуть назад и, стабилизировав крейсер, направился в кают-компанию. У меня сегодня день рождения, и Люба приготовила какой-то сюрприз. Все-таки двадцать два года исполнилось.

В кают-компании, пока я пять часов пропадал в рубке, восстанавливая и вводя в строй антранский крейсер, Люба создала праздничную атмосферу. Всюду гирлянды, шары, конфетти. А на большом столе праздничный ужин.

Праздник удался. Это только Лейтенант охранял нас не отвлекаясь, остальные поздравили от души. Сегодня я решил больше ничего не делать. Можно и отдохнуть после стольких дней непрерывной работы.

Утром следующего дня я прошел в рубку.

— Ну что, архаровцы, есть какая идея? — спросил я, усевшись в кресло.

— Провести разведку боем с помощью разведзондов, мы их много с разбитых кораблей насобирали. Потом, после анализа данных, произвести выброс дешифратора с помощью штурмовика в пробоину линкора. Вместе с ним сбросить пяток штурмовых дроидов для защиты дешифратора. Ну а там они сами справятся. Линкор наверняка полудохлый, как и другие корабли.

— План мне нравится. Приступаем.

Пусковые выбросили два зонда, которые понеслись в сторону линкора. Тяжелый крейсер, что висел рядом, мы пока не рассматривали. Хоть он и был «живым», надо сперва с линкором разобраться.

— Четыре малых турели ПКО действуют! — азартно закричал Лейтенант. — Остальные на вид целы, но, видимо, на них не хватает энергии… Все, это был последний зонд.

— Все ясно, этот бок прикрыт не так плотно. Да и раз турели задействованы не все, с энергией у искина действительно проблемы… Прапор, готовь борт-два. Максимально его облегчи, на бомбовые держатели подвесь дешифратор и пять штурмовых дроидов. Их к тебе скоро Быков приведет, — связавшись с искином летной палубы, велел я.

Через двадцать минут с летной палубы сошел штурмовик под моим дистанционным управлением. Покрутившись рядом с «Волчонком», чтобы привыкнуть к тяжести дроидов, я разогнался и, выскочив из-за корпуса мертвого антранского линкора, понесся к живому антарскому. Когда я оказался в зоне действия его ПКО, то пошел противозенитным маневром, бросая штурмовик то вправо, то влево.

— Хорошо, что у линкора только противокорабельные ракеты остались. Иначе хана, — прорычал я, уходя от сгустков плазмы. Пройдя впритирку с бортом линкора, я сбросил дроидов, которые, цепляясь за выступы, скрылись в большом проломе. Более чем уверен, его проделал тот самый линкор, за которым мы прячемся.

— Черт! — хором воскликнули Быков и Лейтенант.

При возвращении я нарвался на сгусток плазмы, и мне снесло плоскость, из-за чего машину начало сильно болтать.

Наконец, преодолев триста километров, борт номер два попал в заботливые руки Прапора, который его разберет, починит и заново соберет.

— Ну все, — откидываясь на спинку кресла и вытирая рукавом пот со лба, сказал я. — Осталось только ждать.

— Можно пока за это время проверить обороноспособность тяжелого крейсера, — предложил Игорь. — Мы, конечно, если возьмем под контроль линкор, сможем мимо него протиснуться, но все-таки лучше взять его под контроль.

— Пока не захвачен линкор, это бессмысленно. Он перехватит зонды, — остановил я заработавшегося искина.

— Тогда ждем.

— Да, тогда ждем. Жаль, расстояние большое, нет ретранслятора, чтобы управлять дроидами отсюда.

— У нас же есть зонды-ретрансляторы. Кажется, штук шесть с того крейсера, — припомнил Игорь.

— Да металлолом это, а не зонды. Я и взял их в надежде собрать из шести пару работоспособных… Кстати, пока есть время, пойду ими займусь.

Спустившись в набитый разными полезными ништяками трюм, я взял под свое управление технический комплекс и занялся разборкой зондов. Будем надеяться, что если внутренняя служба безопасности линкора дохленькая, то наши прорвутся в рубку и взломают коды искинов. На это у них уйдет по примерным прикидкам от пятнадцати часов до двух суток. Хотя первым делом дешифратор просто должен извлечь искины из шахт — так быстрее отключить линкор.

Как я уже говорил, за последние три недели мной было взято под контроль восемнадцать «живых» кораблей. Да что там «живых»?! Искины, как могли, поддерживали ресурсы реакторов, но выработав топливо и все запчасти за сто с лишним лет, те были на последнем издыхании.

Фактически для обороны планеты эти «живые» корабли были непригодны. Что я делал, когда передавал коды и брал их под свой контроль? Просто отключал их. А оборону создавал из разбитых кораблей. Например, находил крейсер с попаданиями в жилую палубу и расстрелянными разгонными движками. Корабль мертв, потому что и основные, и резервные энерголинии повреждены, реактор экстренно заглушен, что означало фактически его консервацию.

Дешифратор даже не взламывал искины этих кораблей, так как у меня были коды. Он авторизовывал меня как пользователя. И я, как владелец, включал их в оборону. Запускал реакторы, восстанавливал энерголинии и маневровые движки, чтобы новоявленные артиллерийские батареи имели хоть какую-то подвижность. Кроме того, по мере возможности менял поврежденные пусковые, а в некоторых случаях — и артиллерийские башни. В общем, восстанавливал их боевые возможности по максимуму. Так я восстановил восемнадцать крейсеров, причем у четырех работали щиты. Так что спина у меня была неплохо прикрыта. Эти восемнадцать кораблей фактически контролировали четверть орбиты планеты. Кстати, надо будет дать ей имя.