Глубокий рейд - Борис Вячеславович Конофальский
— Надо бы… Но пока идём, — Аким надеялся пройти как можно больше до того места, где им придётся принять бой, чтобы быть поближе к населённым пунктам людей. — Держи обороты, Денис.
— Есть держать обороты, — отвечает Калмыков.
Найти хороший кусок земли.
И пока они идут, Саблин вспоминает ночной разговор со старым казаком и говорит радисту:
— Вася, прикинь там у себя, где у нас будет шестьдесят четыре, семьсот четыре, шестьдесят семь, семьсот четыре…
Ряжкин быстро забивает координаты, сверяет угол солнца, вводит время, потом молчит пару секунд и отвечает:
— Это точно нам не по пути, от нас на юго-западе, нам примерно час до неё, если решим идти туда, будем разворачиваться, эти сократят расстояние.
«Эти сократят расстояние, то есть приблизятся».
— Аким, а что там? — интересуется Денис.
— Помните, дед нас провожал в Ягельной? Сказал, что там земля хорошая, а на ней застава.
— Думаешь, дед не врал? — сомневался Денис.
— Почём же мне знать-то, — раздосадовано отвечал ему Саблин. — Дед мог и сбрехнуть за пятак.
— В общем, пока не доедем — не узнаем, — резюмировал Денис.
— Уж ежели решили туда идти, так надо поворачивать сейчас, — вставляет Василий, — нам чуть не в обратную сторону придётся тащиться.
— Надо решать, Аким, — Калмыков готов менять курс, в который уже раз за сегодня.
Оба товарища замолчали, ждали его решения, а решение-то непростое. Как-то он ходил уже с казаками из станицы в рейд, а вернулся один, почти один, дружка своего еле живого привёз, но тогда он решений не принимал, а теперь две души от него зависят. Одно дело в бою, на войне, туда казаки не по желанию идут, а по долгу. А тут пошли за ним. На его обещания денег нетрудных. А оно вон как повернулось. Вот и боязно прапорщику, враг-то нешуточный. Боится он погубить своих товарищей. Вот только делать нечего, дрон едва не над головой висит, лодки переделанных скоро слышно будет. В общем, времени думать нет, и он, закончив укладывать патроны в магазины, кладёт их рядом с собой на банку и после этого произносит:
— Ладно, Денис, бери на юго-запад.
И Калмыков, ждавший этих его слов, не убавляя оборотов, над небольшим омутом закладывает такой вираж, что Василий хватается за борт лодки.
И лодка, только что летевшая на восток, разворачивается едва ли не в обратную сторону и устремляется на юго-запад.
Акиму и гадать не пришлось, что будет дальше, так как не прошло и пяти минут со смены курса, а радист и говорит:
— Импульс. Мотор. Две шестьсот на север от нас.
— РЭБ засёк? — зачем-то спрашивает Денис. Как будто не знает, что рация электромагнитный импульс мотора распознать не может, на такое способна только станция РЭБ, работающая в пассивном режиме.
Тем не менее Вася отвечает Денису на этот дурацкий вопрос вполне спокойно, и даже с некоторой насмешкой:
— Так точно, казак Калмыков, станция РЭБ зафиксировала постоянный электромагнитный сигнал, схожий с сигналом тактовых частот работы лодочных двигателей.
— Близко они, паскуды, — констатирует Денис, а сам посмеивается над таким официальным ответом радиста.
«Они шутят и смеются… Это хорошо… Плохо, что лодка переделанных уже близко».
Саблин не смеётся, какой тут смех; он, задрав шлем вверх, ищет дрон пришлых: засёк ли он их манёвр или потерял их на несколько секунд и теперь снова пытается найти?
Нет, дрона в небе он не увидел, а опустив голову, увидел в десяти метрах справа от себя розовое в солнечном свете облако оседающей пыльцы. А ещё вертящиеся в воздухе полосы рогоза, падающие на ряску. Саблин даже поначалу не понял, что происходит. И тут он увидал, как что-то просекло в стене рогоза полосу на уровне его головы… Новая порция пыльцы в воздухе, новые плоские, длинные листья подают в воду.
— Никак бьют по нам! — восклицает Денис.
— Чего? — не понимает Ряжкин. Он отрывается от приборов. — Кто бьёт? — и тут ещё одна просека прорезается в рогозе прямо перед его камерами и он восклицает: — Ядрёный ёрш! Пулемёт у них…
А Саблин сразу интересуется:
— Вася, сколько до них?
— Две тысячи метров, — сообщает Ряжкин.
Пулемётную пулю с двух тысяч метров бронекостюм — ну, согласно «Рекомендациям по эксплуатации…» — должен держать, во всяком случае, шлем и кираса должны… А вот борта лодки — нет. Лодка — это же пеноалюминий без армирования плюс немного пластика. Так что пуля такого калибра пробьёт все борта навылет. А если эти двенадцать миллиметров стали угодят в мотор! То разлетится тот просто на узлы по всему окружающему болоту. А ещё…
— Дрон рядом, — замечает радист. — Висит справа.
«Всё, теперь уж точно шутки закончились».
Саблин встаёт и идёт к своему ящику, открывает его и достаёт оттуда свой штурмовой щит. Перелезает через Василия и идёт к Денису: закидывает щит так, чтобы он прикрывал и рулевого, и по возможности мотор, потом верхней петлёй закрепляет его на плечах Калмыкова. Денису так со щитом сидеть неудобно, но сейчас уже не до удобств.
— Ты маневрируй помаленьку, — говорит товарищу прапорщик, — чтобы им целиться было посложнее.
Лодка летит дальше, и снова вокруг неё сбивают пыльцу с рогоза тяжёлые пули. А Ряжкин словно усугубляет:
— Второй мотор, две четыреста северо-восток. Идёт параллельным с нами курсом.
«Хорошо если только две у них лодки осталось!».
Теперь, когда понятно, что на одной из лодок есть пулемёт, ситуация осложняется. Теперь он уже не уверен, что они дойдут до того омута, про который рассказывал дедок в Ягельной, а если даже и дойдут…Попробуй ещё пободайся с пулемётом, если он мобилен, а ты на ограниченном куске земли. Будут хлестать из пулемёта через рогоз метров с трёхсот, тогда уже
