Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко
В общем, здешний лес полон чудес. Почти рифма, только радости в том мало. Мои успехи в поэзии тут не оценят.
И снова ожило радио в шлемофоне, и снова раздался голос поручика, только непривычно встревоженный:
– Боевая готовность номер один. Впереди великан.
Глава 11
Броневичок тряхнуло так, словно в него влупили прямой наводкой из противотанкового орудия. Силой инерции меня сначала резко бросило вперёд, а потом вбок, прямо на учёных. Не будь на мне каски, без сотрясения мозга не обошлось бы. Но даже смягчённый удар слегка меня оглушил, и на доли секунды я потерял ориентацию в пространстве.
– Что это было? – заорал кто-то из солдат.
– Великан метнул в нас камень. Еле увернулись, – сообщил водитель.
Судя по всему, камень явно был куда больше обычного булыжника. Не удивлюсь, если в нас бросили едва ли не скалой.
– Борт два и борт три, огонь из всех орудий! – прохрипел в шлемофоне фон Тизенгаузен.
Ках! Ках! Ках! Звуки пушек и пулемётов слились в унисон. Внутренности бронеавтомобиля разом наполнились едким пороховым дымом. И тут же послышался протяжный рёв, разом перекрывший все иные звуки. Я даже представить себе не мог, что за существо способно его издавать. Казалось, что это разом кричат сотни китов, так же жалостно и протяжно, насылая тревогу и какую-то необъяснимую вселенскую печаль.
– Есть! Кажется, зацепили! – воскликнул стрелок. И тут же радость в его голосе сменилась паникой: – Твою ж мать! Берегись…
Договорить, чего, собственно, необходимо бояться, он не успел. Я вдруг понял, что машина превращается в подбитую гигантской битой кеглю: нас отрывает от земли и подбрасывает в воздух. Пол и потолок поменялись местами, потом снова и снова… Нас словно закрутило в барабане гигантской стиральной машины. Я ощутил на себе все выступающие детали бронеавтомобиля, пару раз меня приложило конкретно. Если останусь жив, будет куча синяков и ушибов.
Затем наступило состояние, очень похожее на невесомость – когда ты потерял всякую связь с землёй и забыл, что такое гравитация. Сложно сказать, сколько оно продлилось, может, секунду или две, но всем, кто находился в машине, оно показалось вечностью.
Затем гулкий удар, душераздирающий скрежет (никогда бы не подумал, что сталь способна издавать такие звуки), кто-то вскрикнул, но его голос сразу же оборвался. Бах!!! Очевидно, мы, если так можно выразиться, приземлились, причём, к счастью для экипажа, не на крышу, а на колёса. Рессоры смогли частично погасить мощь, с которой нас впечатало в грунт, в противном случае всё закончилось бы довольно плачевно.
Впрочем, как я убедился, радоваться пока тоже было преждевременно. Одного взгляда хватило, чтобы понять: лысый погиб. Его напарница вроде бы жива, но это, скажем так, не точно. Она вроде как в сознании, но взгляд безвольный и потухший. Склонившись над ней, я, скорее следуя интуиции, чем сознательно, вскрываю комплект армейской аптечки, нахожу заветный шприц-тюбик и вгоняю его содержимое ей в плечо.
Молчит водитель, молчит стрелок, в эфире стоит подозрительная тишина. Чувствую себя Незнайкой на Луне в момент сразу после посадки: кругом тихо и страшно.
Поручик… Пробираюсь к нему и вижу безрадостную картину. Сегодня явно был не его день: во время удара фон Тизенгаузен умудрился свернуть себе шею. Выглядело это весьма паршиво, вызывая рвотные позывы. Эх, господин поручик, ваше благородие… Как же вы так?!
При этом глаза его остались открытыми, и в них застыло что-то вроде удивления. Интересно, у меня был такой же взгляд, когда я, умирая, покинул родной мир?
Спрашивается, и на хрена всякая муть в башку лезет?! Нет, не до того сейчас, о другом думать нужно.
Чисто машинально я провёл рукой по его лицу, закрывая глаза. Прощай, поручик! Жаль мужика, я ведь уже успел проникнуться к нему симпатией. Вроде немец, перец, колбаса, кислая капуста, методичный педант и всё такое, но человек далеко не самый плохой.
Беглый осмотр выявил, что в живых из всего экипажа остались только мы двое: я и пребывающая в наркотическом забытье после укола шприц-тюбиком учёная. Командир погиб, рядом свирепствует великан. Что делать?
Первой мыслью было покинуть броневик и бежать отсюда как можно дальше, поскольку эта консервная банка стала чем-то вроде братской могилы. Плюнуть на раненую Лизу, пусть как-нибудь сама спасает себя, и…
Никаких «и»!
Я с трудом унял внезапный панический приступ. Стоит только оказаться снаружи, как превращусь в лёгкую мишень для любого из местных существ, даже защитный костюм не поможет, особенно когда там свирепствует огромный монстр. Но почему вокруг такая гнетущая тишина? Неужели я потерял слух, быть может, навсегда? Господи, только не это! Жить в мире, лишённом звуков, невыносимо, особенно если тебе есть с чем сравнить.
Не успел я как следует испугаться, слух моментально включился, словно кто-то щёлкнул тумблером. Вот только сильно легче от этого мне не стало. Даже наоборот, желание бежать прочь сломя голову нарастало с каждой секундой. Было такое ощущение, словно в меня вселилась трусливая душа зайца.
Где-то снаружи продолжало реветь и грохотать раненое, но очень опасное существо, а в эфир сквозь многочисленные щелчки, шумы и прочие помехи пробился чуть надтреснутый незнакомый бас:
– Борт один! Борт один! Откликнитесь! Господин поручик, как вы?! Приём!
– Приём! Приём! – заорал я что было сил.
– Кто ты? Где поручик?
– Рядовой Ланской! Поручик мёртв, приём!
– Понял тебя, Ланской. Нам нужна огневая поддержка. Справишься?
– Попробую, – отозвался я.
Перелезать через мертвецов было некомфортно, но что поделать! Простите меня, парни! Не я придумал эту затею и не из-за меня вы погибли. Наверное, стоило что-то сказать, как-то по-другому извиниться, но у меня не нашлось ни времени, ни слов.
С трудом убрав погибшего стрелка, я занял его место. Хоть машина и потеряла ход, орудийная башенка могла крутиться, в чём я довольно быстро убедился. Вот только пулемётную ленту нужно поменять. В принципе, ничего сложного, это же армия, тут всё сделано настолько интуитивно понятно, чтобы вчерашний мужик от сохи уже сегодня начал стрелять по врагу.
У пушчонки автоматическая подача снарядов, заряжающий не нужен. Тут, главное, разобраться, дальше само пойдёт как по маслу.
Оказавшись за гашетками управления, я ощутил уверенность в своих силах. Значит, повоюем. Буду стрелять до последнего патрона и снаряда.
