Александр Бауров - Нойоны. Черный дождь
То утро началось для Гримли без каких-либо серьезных потрясений. Он проснулся, почитал, как обычно, сеанс медитации заменил плотскую пищу, и, набравшись сил, юноша пошел на поле для тренировки – широкую арену, исписанную всевозможными рунами, где были наложены все виды чар, какие только знал хозяин святилища. Шел дождь, мелкий, моросящий, что странно, для осени очень теплый. Юноша как будто не чувствовал его. Гримли вообще научился закрываться на время тренировок от всего внешнего, научился освобождаться от всяких эмоций. Он чувствовал, как день за днем в нем умирают страхи.
Сегодня ночью ему снился бой в Карстольде. Он ему часто снился. Смерть мастера Торребора, доброго учителя и первого наставника. Ведь тогда, в академии, он на свой страх и риск взялся его обучать. После доносов Мантиса о колдовстве Торребор не передал его в руки ордена Фавела. Снился Гримли и сумеречный колдун на стороне орков, его жутковатый огненный бич, отражающий магию щит – «зеркало мира». Он тогда здорово его ранил словесным ударом. Лишь ранил, но в самое сердце. Этот безвестный чародей знал Аделаиду, значит, и они могут о ней знать.
Гримли в легкой накидке под струями дождя стоял на особых точках арены, в «огненных точках», и проходил путь, принимая и отдавая жизненную силу. Он знал, что когда сможет пройти по арене полный круг извилистого пути, то будет знать всё, что знает Солмир. Сейчас Гримли едва доходил до конца первой четверти, и каждый следующий шаг давался гораздо сложнее предыдущего.
Вдруг наверху, прямо над собой в астрале Гримли ощутил дуновение силы. Невидимая рука магии воды пронеслась над лесом, в тот же миг дождь кончился, и в дыры разорванных облаков прорвались снопы солнечных лучей. Гримли осмотрелся, от главного здания центра связи к арене шел Солмир. Маг был в эрафийском кожаном полудоспехе и серой хламиде. Его можно было принять за проповедника культа Велеса, таталийского отшельника, но только не за белого мага, одного из тех шести, кто управлял течением жизни этого мира. В астрале к Гримли летел ярко-белый ангел с молодым лицом, лицом Солмира. Таким он был много лет назад. Даже сейчас, после стольких тренировок, Гримли не мог долго смотреть на него в астрале. Учитель знал это и умерил свою разящую ауру.
– Тучи сегодня совсем некстати, к нашему экзамену, – улыбаясь, заметил маг, подойдя ближе.
– Я никогда не видел вас таким!
– Каким?
– Не в белых одеждах. Мне казалось, одеяние будто часть вашей жизни, артефакт, что-то важное…
– Мой вид лишь предосторожность, необходимая к концу сегодняшнего занятия.
Путь ученика к центру арены преграждал поток чар природного характера жизненной силы. Они были изощрены в лучших эльфийских традициях. В астрале перед Гримли трепетала сеть с тысячей мелких разящих узелков. Их надо было понять и развязать, либо прорваться наружу.
– Ты хотел меня вчера о чем-то спросить… – Солмир беззаботно прошествовал в середину круга.
И как его самого не берет, злился Фолкин.
– Да, я о многом хотел спросить вас, учитель! О расколе эльфов, например. Выходит, что тогда ваши предки, вернее те, кто был кругом Света, навязали эльфам отказ от бессмертия! Вы изолировали недовольных, а самым активным врагам провели внушение Изен-Сенна. Эльфов силой принудили к покорности, и поэтому сингмарцы настроены против нас, верно?
– Не совсем, темные эльфы-отступники за многое нам благодарны. Ведь мы сохранили им жизнь, сохранили их обычаи, их культуру, традиции. Позволили дальше заниматься магией. Вспомни, как поступают нойоны с теми, кто отказывается им повиноваться…
– Но вы все равно лишили их выбора.
– Так поступили из соображений безопасности.
– Это жестоко!
– Это было мудро! Понимаешь, это и есть суть, корень проблемы бессмертия. Мы считаем его абсолютным злом. Ведь тогда, имея бессмертие в эльфийской перворожденной форме, или принимая его в таком виде, как подают его нойоны, ты замыкаешься в одном мире, становишься рабом своего тела. Заключишь самого себя в темницу из плоти и крови!
– Но ведь в отличие от нойонов, эльфы не умерщвляли людей для своих опытов! Они не чинили насилия, а рождались бессмертными от природы!
– И что с того? Когда первые маги встретили эльфов, у них уже были построены города, могучие силы природы служили им. Они неплохо разбирались в астральных потоках, и знаешь, что странно, среди них не было никого старше нескольких сотен лет. Как ты думаешь, почему? Ведь рождаясь бессмертными от природы, эльфы должны быть очень древними…
– Я не понимаю…
– Они истребляли друг друга, бессмертие очень быстро наполняло этот мир. Их дети, дети их детей и так далее, всем не хватало ни земли, ни ресурсов, ни власти. И молодые начинали борьбу со старыми. Она была так обострена, что все прочие народы – люди, орки, гноллы, минойцы, получили шанс выжить. Кроме того, эльфы не могли покидать свою местность, ведь силу им придавали мистические живые леса, деревья Кори. Энтические существа. Сейчас их осталось совсем немного. Нойоны придумали заражать энтов черной магией, превращая в кровавых хуорнов, деревья пожиратели плоти. С появлением нойонов раса эльфов и так была обречена!
– То есть их мистическая сила и бессмертие были связаны с жизнью среди лесов Кори?
– Возможно. Тогда бессмертные эльфы не могли надолго покидать свои леса, они мгновенно старели. Теперь же авлийцы путешествуют по всему миру, этому мы их научили, мы порвали их привязанность к лесу, и они весьма благодарны. Спроси любого члена Совета Правды! К тому же мы могли лечить лес от чудовищ хуорнов, и тем самым вообще сохранили Сингмар. Очевидно, что темные эльфы сожалеют о былом могуществе, но никогда за почти тысячу лет они не выступали против нас на стороне нойонов.
Гримли хотел ещё что-то сказать, но слова путались в голове. Аргументы Солмира были столь весомы, что противопоставить им что-либо было очень сложно. За ним была сила и мощь, с которой в этой части мира никто не мог сравниться. За спиной Гримли были двадцать три года жизни, из которых двадцать, как ему казалось, он не жил, а просто существовал.
– Можно мне выйти из круга? Я не могу сегодня пройти линию природы…
– Нет, спроси меня, о чем хочешь, но арену покидать не стоит! Нельзя отступать перед обстоятельствами. А ты и оценить их пока толком не можешь!
– Вы знаете, учитель, мне ночью приснился страшный сон.
– Сны людей соединяют дар предвидения с прошлым. Что же тебе снилось?
– Сражение в Карстольде, тот сумеречный чародей, выступивший против меня. Он ведь сразил, победил меня, понимаете…
– Судя по твоим рассказам, он был много опытнее тебя и имел огромный набор специальных артефактов. Ты был безоружен против его приемов, хотя и истинный маг…
– Вы опять шутите, учитель. И сон мне напомнил не его силу, а мысли, ту ярость, с которой он набросился на меня. Он знал Аделаиду, понимаете, когда-то раньше слышал о ней, и в его мыслях был поток ревности!
– Не стоит мне повторять тебя урок об опасности сильных привязанностей. Ревность, если она и была, не придавала ему сил, наоборот, ослепляла его. Тот сумеречный становился слабее.
– Я не об этом. Мне интересно, как он узнал о ней? Я хотел расспросить Аделаиду, но вы тогда нас прервали и забрали меня! Его мысли в момент боя в Карстольде частично приоткрылись мне. Я видел, где прошла часть его жизни. Где прошло детство, какой-то остров…
– Как его звали?
– Орки обращались к нему Синкат.
– Синкат, сын Гуннара Гарди, – бормотал Солмир. Он сразу вспомнил последний разговор с Аджитом, в котором повел себя так надменно и заносчиво. Тогда Аджит сказал, что сын Гуннара может оказаться союзником, а не врагом. Это и есть его свидетель раскола среди нойонов, понял старый маг.
– Ты верно заметил, Гримли, я сейчас тоже подумал, этот Синкат может оказаться нам полезным. Ты мог бы узнать его, если он даже будет носить астральную маску и изменит внешность?
– Да, я хорошо запомнил его!
– Отлично, как только я вернусь из Валтары, мы с тобой направимся в Кревланд.
– Вы отбываете в северную обитель?
– Мне надо кое-что показать и разъяснить. Ты ведь плохо думал о нас…
– Да, об Арагоне в целом, понимаете, чем больше я читаю книг, чем больше смотрю информ-кристаллы, чем больше узнаю о прошлом, тем меньше понимаю вас. Почему вы все время устраняетесь от людей, даже в мелочах. Вы можете перемещать горы, изменять русла рек, делать дни ясными, – махнул рукой на просветлевшее небо Гримли, – а урожаи большими, чтобы никто не страдал от голода.
– Я уже говорил тебе о цветке и поливе. О том, что он умрет, если перелить, помнишь?
– Ну, а хотя бы лечение детей! Множество несчастных умирают от болезней. Вы знаете тысячи заклятий, что позволяют преодолеть их. Вы можете вдохнуть жизнь в камни и сталь, вроде големов и титанов, почему же вы не жалеете людей?
