Андрей Ливадный - Прорыв

– Они… мертвы!.. – в возгласе Измайлова звучали страдание, горечь.

Иван понимал его. Он не в первый раз терял боевых товарищей. Самому хотелось взвыть, но майор давно научился держать свои чувства внутри, не показывая, каково ему в такие минуты.

Тело наемника выгибалось. Он был еще жив.

– Шершнев… тварь… ты… убил… меня… – жуткий клекот вырвался из горла Радича. – Второй раз… убил…

Иван вздрогнул, узнав голос.

– Ты… подписал… приговор… всем… Вы… все теперь… сдохнете…

Он наступил ногой на грудь извивающегося в агонии наемника, внимательно взглянул сквозь полупрозрачное забрало шлема.

Радич.

– Второй раз я не совершу ошибки. – Иван в горестном оцепенении взглянул на мертвые тела Лапина и Саркоева, затем произвел контрольный выстрел. Радич конвульсивно выгнулся и затих. Теперь уже без вариантов. Навсегда.

Подойдя к Измайлову, он осторожно коснулся его плеча.

– Денис, мы им уже не поможем. Надо идти.

– Куда? – Измайлов обернулся, ожег Ивана пустым, полным безысходного отчаяния взглядом.

– К основанию вихря. Там контейнер со скоргиумом. Он поддерживает брешь в Барьере.

– Теперь не все равно?

Иван знал, в эти секунды для Измайлова существует только горе безвозвратной потери. Ему кажется, что собственная жизнь закончилась. Но есть еще жизни миллиардов других людей, которые, наверное, еще можно спасти.

– Денис, соберись. Мы должны опередить наемников. Иначе – катастрофа.

Измайлов с трудом поднялся на ноги, подобрал ИПК Саркоева.

Он не понимал этой беспощадной логики.

Внешний мир…

Генерал Новиков звезд с небес не хватал.

Служил по совести, начинал лейтенантом в батальоне немедленного реагирования. Прежде чем подняться вверх по служебной лестнице, побывал во многих горячих точках земного шара, повидал достаточно, чтобы стать хорошим аналитиком, знающим не понаслышке о большинстве современных проблем цивилизации.

Все изменила роковая осень пятьдесят первого.

«Ударная волна» Катастрофы едва не смела существующий миропорядок, настолько велик оказался шок, растерянность перед лицом немыслимого явления, пометившего лик Евразии пятью зонами отчуждения.

По долгу службы Новиков одним из первых тесно соприкоснулся с проблемой отчужденных пространств. Нет, он не ходил за Барьер, не руководил какими-то из спецопераций – он отслеживал последствия катастрофы, собирал данные, анализировал их, став руководителем группы мониторинга. В задачу Новикова и его подчиненных входил анализ общей мировой ситуации и составление прогнозов на ближайшую краткосрочную перспективу.

Он владел многими не очевидными для других либо строго засекреченными данными, знание которых исключало иллюзии. В первые месяцы после образования отчужденных пространств он видел, как старейшие мировые политические системы балансируют на грани саморазрушения, как волна паники захлестывает земной шар, как замораживаются самые перспективные экономические проекты, мельчают финансовые потоки, словно тень величайшей депрессии накрывает человечество саваном неопределенности, неуверенности в завтрашнем дне.

Действительно, никто не знал, как станут развиваться события. Каждый спрашивал себя, а не повторится ли катастрофическое явление, но только теперь уже в планетарном масштабе?

Мир медленно сходил с ума от неопределенности, страха, ужасающих слухов. Каждая порция информации, приходящая из-за Барьеров, непосредственно влияла на мировую экономику, вносила панику, неразбериху, приводила к краху промышленных империй, порождала необоснованный ажиотажный спрос на различные, порой никак не связанные с действительными потребностями группы товаров, создавая их искусственный дефицит.

Истерия продолжалась почти полгода.

Мир неузнаваемо изменился, а вместе с ним необратимо изменилось мышление тех, кто на своих плечах вынес все тяготы мирового «кризиса неопределенности».

Беда не сплотила, а разобщила государства и нации. Большинство политиков оказались не готовы нести груз каждодневного прессинга, отношения между странами стали жестче, прагматичнее – каждое государство начало собственную программу подготовки к часу икс.

Никто не верил ученым, когда те говорили о стабилизации Барьеров. Новиков на собственной шкуре испытал этот въедливый, отвратительный страх перед техносферой, еще вчера казавшейся естественной и комфортной средой обитания человека.

«Мы стали слишком зависимы от технических достижений цивилизации, – думал он. – Наша жизнь насквозь пронизана кибернетическими технологиями, без участия которых уже не работает ни один самый простейший бытовой прибор».

Он навсегда запомнил тот хаос, что царил в первые месяцы после катастрофы, когда оказалась нарушена единая система энергоснабжения огромной страны, а два крупнейших мегаполиса превратились в мрачные склепы для миллионов выживших. Лишенные электричества, питьевой воды, средств мобильной связи, люди сходили с ума, их мир рухнул, как казалось – безвозвратно, в отдельных регионах исчезло само понятие «цивилизация» – мрачные кварталы сверхвысотных зданий, озаренные трепещущим светом допотопных свечей, стали ареной жесточайшей, кровавой борьбы за выживание, а весь остальной мир, ощутивший лишь информационные последствия катастрофы, с ужасом наблюдал, как люди, лишенные привычных удобств, теряют человеческий облик.

Мир в одночасье стал другим.

Потребовалось полтора года, чтобы понять: Барьеры действительно стабилизировались, технос не способен вырваться из границ гравитационных аномалий. Конец света не состоялся, но, видимо, был отложен на неопределенный срок, может, на год, а может, на день.

Страх не ушел, он проник в глубины сознания и затаился там.

Павел Денисович не избежал общей участи. Он тоже изменился. Теперь для него жизнь отдельно взятого человека уже не являлась неоспоримой ценностью.

Он видел, как гибнут миллионы, и знал, если потребуется кем-то пожертвовать, во избежание повторения трагедии он сделает это не колеблясь.

…Внезапный доклад разбудил генерала посреди ночи.

Ответив на вызов мобильного коммуникатора спецсвязи, он сел, стараясь стряхнуть сонную одурь.

– Ну? – несколько раз моргнув, спросил он.

– Господин генерал, вы велели докладывать обо всех чрезвычайных ситуациях в пространстве Пустоши.

– Да говори уже, не тяни! – прикрикнул Новиков на дежурного офицера.

– Только что пришла информация о формировании в зоне Барьера мощнейшего атмосферного течения!