Андрей Ливадный - Прорыв

«Сталтех?!» – Мысль обожгла рассудок, а в следующий миг фигура совершила резкое недвусмысленное движение – стремительно выглянув из-за укрытия, инфицированный скоргами боец повел стволом ИПК, целясь сверху вниз.

Палец Измайлова выжал спуск.

Он сам не понял, когда успел прицелиться, сделал все машинально, словно всю жизнь воевал, но очередь его «Шторма» лишь отвлекла человекоподобное исчадие: игольчатые пули впились в стену здания, щедро осыпали оконный проем, вспороли пластиковый подоконник.

Сталтех отреагировал мгновенно. Он слегка довернул ствол, и Денис вдруг ощутил ошеломляющий удар – ответная очередь навылет пробила бетонные блоки, наполнив пространство между складированными стройматериалами метелью угловатого раскаленного щебня.

Измайлова отшвырнуло от амбразуры, ударило спиной обо что-то твердое, сознание на миг помутилось, но тут же вновь обрело ясность, он с ужасом привстал, ощупывая себя, затем наклонил голову, взглянул на грудную бронепластину, изнывая от ужаса, предчувствуя увидеть в ней огромную дыру, понять, что это последние мысли, последние секунды жизни.

Ничего.

Белесая царапина на черном глянцевитом пластике. В грудь ударил обломок бетонной плиты, а не цилиндрическая пуля, выпущенная из ИПК.

В носу щипало. От внезапного облегчения, осознания, что жив и даже не ранен, резко закружилась голова.

– Денис, молодчина! – Голос лейтенанта Лапина прорвался сквозь монотонный треск помех. – Вовремя прикрыл!

Гулко ударили одиночные выстрелы. Фигура сталтеха, отпрянувшего от окна, все еще фиксировалась компьютерной системой наведения, и Измайлов отчетливо видел, как снайперские попадания разнесли голову исчадия техноса, выбив фонтан ртутно поблескивающей дряни.

Его чуть не вырвало.

Каша, уже наполовину состоящая из скоргов…

Рядом появился Лапин, дружески похлопал Дениса по плечу, возвращая в чувство.

– Что с Иваном? Пришел в себя?

Измайлов усилием воли стряхнул оцепенение.

– Я сейчас. Сейчас проверю.

Мобильный диагностический комплекс, предусмотрительно накрытый специальным чехлом, работал исправно. Пять минут, запрограммированные на таймере, уже прошли, и автомат взял кровь на анализ.

– Ну? Получилось?

Денис потрясенно кивнул. Он, конечно, понимал, что делает, искренне верил в успех, но, увидев результат, едва не заплакал.

– Получилось! Его импланты нейтрализованы!

– Ну? Когда в себя придет?

– Сейчас, мужики, дайте еще пять минут. Теперь я его на ноги быстро поставлю.

– Уж постарайся. – Саркоев жестом указал Лапину на злополучное здание.

Сергей, взглянув на показания БСК, невнятно выругался.

– Денис, у тебя пять минут!

От здания, если верить сканирующему комплексу, только что отделилась группа из семи сталтехов.

Шершнев пришел в сознание под звуки ожесточенной перестрелки.

Несколько секунд он пытался вспомнить, что случилось, где он находится, затем, вздрогнув всем телом, очнулся окончательно.

Он лежал на земле, рядом Измайлов возился с аппаратурой полевого медицинского комплекса.

Чего-то не хватает…

Боли не было. За последнее время он настолько привык к ее постоянному изматывающему прессингу, что начал воспринимать как должное.

Теперь ее не было. Она ушла. Исчезла.

– Денис!.. – пытаясь встать, сипло позвал он.

Измайлов обернулся.

– Лежи. Я ввел тебе боевые стимуляторы! Еще хотя бы минуту не двигайся!

– Сработало?

– Боли нет?

– Ушла…

Денис вымученно улыбнулся. Проблема осталась, он-то понимал это прекрасно.

– Иван, запомни: ты при первой же возможности должен отыскать толкового мнемотехника. Импланты отключились, но скорги никуда не делись. Они по-прежнему соединены с твоей плотью. Я не успел рассказать тебе о второй части исследований, но…

– Я понял. Расскажешь, когда выберемся…

Ввязавшись в бой с семью сталтехами, Лапин и Саркоев внезапно для себя оказались в западне.

Исчадия техноса вели себя как элитные, профессиональные бойцы. Четверо из них поддерживали плотный огонь, не давая высунуться, трое исчезли из поля зрения датчиков, совершая обходной маневр.

– Дело дрянь… – прохрипел Саркоев, меняя магазин.

– Отобьемся!.. – Лапин перекатом сменил позицию. – Сейчас Иван оклемается, станет легче!

Сзади возникли три смутные тени.

Саркоев уловил движение за спиной, резко обернулся, перекатываясь на спину, но вместо сталтеха внезапно увидел человеческую фигуру в черной как смоль броне.

Секундное замешательство стоило ему жизни. Очередь, выпущенная в упор, пробила бронескафандр.

Лапин услышал выстрелы, оглянулся.

Из сумрака выступили три фигуры. Все в черной броне, без каких-либо намеков на металлизированные разводы.

– Навоевался? – раздался по связи насмешливый голос. – Говори, сколько вас еще тут шатается?

«Проклятье…» – Лапина окатило холодом. Они не сталтехи! Лейтенант различил прикрепленные к бронескафандрам генераторы, создающие ложную сигнатуру. Они лишь имитировали исчадий техноса!..

Лишние мысли путались в голове.

– Что вам надо?

– А вот это не твое дело. Не хочешь отвечать, твои проблемы. – Короткая очередь ударила в забрало бронескафандра. – Ненавижу вояк… – просипел Радич. – Вечно под ногами путаются. Все, идем дальше. К вихрю!

Он обернулся, собираясь шагнуть во мглу, но в этот миг одиночный снайперский выстрел ИПК пробил его грудь.

Нелепо взмахнув руками, Радич мешковато осел на землю.

Зигмунд резко пригнулся, и следующий выстрел лишь раздробил бетон там, где только что находилась его голова.

Проклятье… Он не успел засечь снайпера.

Радич был еще жив. Он извивался, загребая руками пыльную сухую землю, но рана в груди не оставляла ему шансов.

«Сдохнет. И меня за собой утянет». Зигмунд моментально оценил ситуацию.

«Захватить контейнер и сваливать отсюда. Теперь я главный».

– Отходим! – отдал он короткий приказ.

Иван с Денисом выбежали на позицию, опоздав всего на несколько секунд. Измайлов кинулся к Лапину и Саркоеву, рухнул на колени, пытаясь что-то сделать, но тщетно. Оба были мертвы. Вот так, в одну секунду… Нелепо… Жестоко… Ему хотелось взвыть, но из горла рвался лишь хрип…

– Они… мертвы!.. – в возгласе Измайлова звучали страдание, горечь.

Иван понимал его. Он не в первый раз терял боевых товарищей. Самому хотелось взвыть, но майор давно научился держать свои чувства внутри, не показывая, каково ему в такие минуты.