Олег Верещагин - Горны Империи
Но тем не менее ноги принесли мальчишку именно туда, куда и должны были принести, – к полицейскому участку. Везение продолжалось – Кенесбаев был не просто на месте, он обнаружился у ворот полицейского участка, где распекал – лично – двух сержантов, употребляя не вполне подходящие званию и должности слова. Причем настолько часто, что суть проблемы за их сложной вязью терялась начисто. Но сержанты, как видно, ее улавливали, потому что покаянно сопели, поедая начальство глазами.
– И еще раз – и пойдете… – завершил Кенесбаев разнос сложным указанием, куда и каким путем пойдут сержанты. Только после этого он заметил Дениса, немного смутился, одернул мундир и поинтересовался: – Ко мне? Добрый вечер.
– Добрый вечер, Кенесары Ержанович, – Денис сделал вид, что ничего из предыдущего не слышал. – Да… к вам. У меня есть просьба…
– Слушаю. – Кенесбаев сделался официальным, и Денис неожиданно оробел. Но встряхнулся и продолжал: – Простите… я хотел попросить у вас разрешения пользоваться вашей конюшней. Полицейской, я имею в виду.
– Конюшней?! – Малоподвижное лицо казаха выразило искреннее изумление, даже глаза стали почти европейскими.
– Тут во многих местах лошадь – единственное средство передвижения. Я вас уверяю, что умею и ездить верхом, и обращаться с лошадью.
Кенесбаев потер лоб, пальцем подвинув вверх фуражку с полотняным назатыльником.
– Неожиданная просьба-а… – протянул он. – А что Борис Игоревич? Валерия Вадимовна?
– А при чем тут они? – немного сердито ответил Денис. – Я прошу лошадь для себя, Кенесары Ержанович.
Кенесбаев рассмеялся и приобнял Дениса за плечи:
– Ладно. Пошли выбирать. Заодно проверю, как ты разбираешься в лошадях.
– И еще, Кенесары Ержанович, – на ходу продолжал Денис. – Как вы думаете, можно ли устроить пару тренировок с оружием для ребят, которых я приведу? Знакомство с автоматом, приемы, может, пострелять… Раза два… в месяц, не чаще.
Кенесбаев сбился с шага и заглянул в лицо Денису. Молча. Потом сказал:
– Да уж. Давай о лошадях, а?
– Хорошо, – согласился Денис. – Про оружие поговорим потом, правда? И вот еще что…
Кенесбаев ускорил шаг.
* * *Несмотря на то что Денис вернулся домой уже в полной темнотище – отца дома еще не было (зато правление компании было ярко освещено, и Денис сделал вывод, что Борис Игоревич работает вовсю). Ольга Ивановна тоже отсутствовала. На вопрос, где она, Олег – он развалился посреди комнаты и играл с радостно рычащим Презиком, пихая его ногой в живот и катая по полу, – ответил:
– За фруктами какими-то поехала, твой отец машину дал… – Он перекатился на живот (Презик вцепился в ногу мальчишке – и угомонился; видимо, решил, что победил), подпер подбородок ладонями и спросил: – Где был?
– Гулял, – беззаботно ответил Денис, раздеваясь. – Ох, я спать хочу! Устал невозможно… – Он посмотрел на улыбающегося Олега сверху вниз. – Чего лыбишься?
– Что делаю? – Олег перевалился на спину, и Презик хрюкнул во сне.
– Улыбаешься, – Денис повесил рубашку на спинку стула.
– Да так, – Олег вздохнул. – У тебя получилось.
– Во-первых, – Денис разулся и покачал обувкой, – не у меня, а у нас. У нас получилось. Во-вторых – пока ни фига не получилось… Как думаешь, кому можно заказать знамя и инструменты для оркестра?
– Найдем, – ответил Олег.
…Обмотавшись полотенцем после душа, Денис никак не мог лечь спать, хотя его тянуло. Нужно было решить еще один вопрос, а как это сделать – он не знал.
Речь шла о подарке на День Девочек для Насти.
Если честно, Денис не знал, что дарить.
Нет, правда. Что можно подарить человеку, который не видит?! Да и еще если не знаешь, что этому человеку нравится, что нет?!
Денис хмуро слонялся по комнатам, выходил во двор и даже потаскал за собой за шкирку Презика. Псенок почти не отреагировал – так, что-то пискнул и продолжал спать. Но, как ни странно, именно после этого звука Денис начал соображать.
Он уселся на крыльцо, уложив щенка на колени (и отметив машинально, что он свешивается с обеих сторон, а ведь неделю назад умещался).
После Дня Девочек – Купальская ночь. Сразу. А что, если…
Скинув кутенка на ступеньки, Денис взлетел в дом и постучался в кабинет Валерии Вадимовны. Она была дома – дверь была обведена светящимся контуром.
– Да, – недовольно раздалось изнутри.
Валерия Вадимовна сидела за столом и читала жутко официального вида толстый том. На сына поглядела нетерпеливо. Денис помялся на пороге. Валерия Вадимовна кашлянула сердито.
– Мам, – Денис шагнул через порог. – Мам, а ты можешь для меня сделать одну вещь? Прямо сейчас?
* * *День Девочек выдался невероятно солнечным – на небе с утра не оказалось ни единого облачка, легкий ветерок колыхал траву длинными пологими волнами. Денис выехал с рассветом. От поселка он скакал галопом, но когда съехал с дороги и двинулся к станице через луговину, то пустил Серого – так звали полицейского коня-пятилетку, хорошо выезженного, крупного и сильного – шагом.
Он вез подарок. И при мысли о нем улыбался в полной уверенности, что такого никто никогда не дарил не то что Насте – такого подарка тут не видела вообще ни одна девчонка. Кстати, в Горном этот праздник – День Девочек – практически никто не отмечал. Кроме того, поселок по-прежнему трясло в лихорадке внезапных, массовых и бурных перемен. Это, кстати, натолкнуло Дениса на мысль постепенно вводить имперские праздники в обиход молодежи через отряд…
…А вот казаки, видимо, отмечали этот день, как и имперцы. Станица гудела и звенела от песен и голосов, была тут и там украшена. У Мелеховых вообще стоял дикий шум, и за накрытым прямо во дворе длиннющим столом сидели человек сто, как показалось Денису, остановившему Серого у ворот. Причем сидели вместе и женщины, и мужчины, и дети, в нарядной одежде. Все пытались перекричать друг друга, но, как раз когда подъехал Денис, поднялся седущий лохматый высокий старик – и стало тихо.
– В общем, – сказал старик, – не ко времени хоть, не его праздник, но вот как попало – давайте выпьем за Игоря! Из наших казаков в те места никто еще не захаживал!
Под возобновившийся шум – на этот раз слитный и одобрительный – в другом конце встал молодой мужик («Нет, казак, – поправил себя Денис, – они обижаются, когда их называют мужиками») в полной парадной форме, всем поклонился и под общий гул выпил первым. А в следующий миг все уставились на Дениса.
– Э-э… – смешался тот.
Но традиционную формулу ему произнести не дали. Тот же старик – он так и не сел – махнул рукой:
– Штабса имперского сын? Третьяков?! Наслышаны! Заводи коня, садись!
В общем, Денис и опомниться не успел, как оказался рядом с Гришкой за столом, а перед ним поставили сразу несколько тарелок (главное место на самой большой занимал здоровенный румяный кусок свинины, обложенный какими-то соленьями и окруженный валами золотисто-розовой жареной молодой картошки) и стакан, от которого попахивало спиртным – там было что-то густое, вишневого цвета.
– Хорошо, что приехал, – прошептал Гришка. – Мы девчоночий-то день не очень отмечаем, но тут вон двойной праздник – Игорь, братан мой, вернулся.
– А куда он уезжал? – рассеянно спросил Денис, высматривая за столами Настю.
И нашел ее, столкнулся взглядом… нет. Не столкнулся. Не мог столкнуться. От этой мысли по спине пробежал холодок, и Денис поспешно повернулся к Гришке.
– У него командировка была, – солидно пояснил Гришка, жуя лохмотку квашеной капусты (выглядело неэстетично, но Гришка лопал со вкусом). – В эту… – он задумался. – На юге. В Тихом океане. Государство такое на островах. Тоже русское.
– Конфедеративный Союз Островов? – напрягшись, вспомнил Денис название одного из тамошних государств. Реальных, не бандитских – и пока самостоятельных.
– Нет… – помотал головой Гришка.
– Экваториальная Островная Республика? – продолжал вспоминать Денис, и Гришка закивал:
– О, точно!!! ЭОР.
– Что он там делал-то?! – подошалел Денис, на миг даже теряя интерес к Насте и разглядывая молодого казака.
– Снайперов готовил, – обыденно пояснил Гришка. – Он знаешь какой? В винтовочную гильзу без оптики за пятьдесят метров попадает. Навскидку.
Интересный разговор продолжить не удалось. Кто-то ударил песню – во весь мах, так, что разом затихло все:
Ты запой-запой, да зазвени-звениКолокольчиком, дорожная тоска.Отпущу на ветер я слова своиДа закину голову за облака.Полетит жар-птицею головушка,Горячим камнем на сыру землю падет, —И на плаху брызнет моя кровушкаЗа гульбу казачью,Да за честной народ…
И за столами подхватили:
