Роман Глушков - Турнир

Пока мои руки творили это безобразие, ноги несли меня вперед, сквозь напирающую толпу. Как это им удавалось, ума не приложу! Они отплясывали какой-то сумасшедший танец, позволяя мне лавировать между разъяренными аборигенами похлеще футболиста, прорывающегося с мячом к воротам противника. Если бы кто-нибудь прочертил вслед за мной траекторию моего движения, она напоминала бы кривую фиксирующего землетрясение сейсмографа – такую же размашистую и непредсказуемую. Я уворачивался от неуклюжих по сравнению со мной врагов, запутывал их, сталкивал друг с другом и бросал им под ноги их же падающих собратьев. Я не позволял им приблизиться ко мне на расстояние удара, всегда вовремя обнаруживал ближайшую угрозу и либо уклонялся от нее, либо встречал ее молниеносной контратакой.

Говорят, будто элементарная частица под названием нейтрино может запросто пролететь сквозь свинцовую плиту толщиной сто пятьдесят миллионов километров. Размах моего подвига был, разумеется, далеко не таким впечатляющим. Но в масштабах человеческого мира я тоже проделал впечатляющую работу по прохождению через, казалось бы, совершенно непроходимую преграду. Причем ценой таких усилий, которые я-прежний затратил бы на пробежку обычной стометровки. Примерно так я чувствовал себя, когда обнаружил, что противники передо мной закончились. И что теперь я могу бежать вперед, не вступая ни с кем из них в потасовку. Все они остались позади кроме одного – того, что улепетывал от меня вдоль по улице; судя по ширине и обилию вывесок, это была главная улица городка.

Первым моим порывом – отнюдь не благородным – было догнать «серого» и расквитаться с ним за все. Пока он пребывал в теле священника, этим следовало воспользоваться. Сейчас Мастер Игры не мог оказать мне достойного сопротивления. Какое там – он не мог даже быстро перебирать ногами! И если я поднажму, то настигну мерзавца еще до того, как он добежит до конца улицы.

Именно так я и поступил бы, кабы не управляющий мной мастер фенг-чуй. А он думал не только об удирающем враге, но и о тех, что остались позади меня. И большинство из них держало в руках огнестрельное оружие. Которым они не могли воспользоваться в толпе, но которое залпом ударит мне в спину, как только горожане увидят, что я удаляюсь от них. Помешает ли им спустить курки пастырь, находящийся со мной на одной линии огня? Кому-то, возможно, помешает, но хорошим стрелкам – вряд ли. А таковых среди жителей охотничьего края было предостаточно.

В отличие от меня Мастер не боялся пожертвовать очередной своей телесной оболочкой. Той, с которой он мог в любой момент распрощаться и переселиться в другую. Вот почему он стал добровольной приманкой, решив выгнать меня под пули. Можно было даже не проверять, поможет ли мне фенг-чуй увернуться от них. И так было очевидно, что нет. И не потому, что летящая быстрее звука пуля настигнет меня раньше, чем я услышу выстрел и уклонюсь. Просто этих пуль полетит мне вслед так много, что куда бы я ни уклонился, их рой все равно меня накроет.

Еще одно коварство «серого» не увенчалось успехом. Прежде чем во взбудораженной толпе заклацали затворы, я бросился прочь с улицы в ближайший просвет между домами. Предназначавшийся мне беспорядочный залп грянул, когда я уже скрылся с глаз стрелков. Поэтому единственными жертвами пуль стали продырявленный фасад, а также разбитые вывеска и витрина магазина стройматериалов.

Кажется, святому отцу повезло не нарваться на пулю. В противном случае до меня донеслись бы проклятия нечаянно подстреливших его аборигенов. Теперь, когда я прекратил погоню, этот божий слуга снова воссоединится с паствой, объяснив свое бегство каким-нибудь мимолетным дьявольским наваждением. Естественно, ему поверят – в здешних краях не принято подвергать сомнению слова священников. А у «серого», в свою очередь, пропадет надобность подыскивать себе новое тело, ведь в обличии пастыря он мог повелевать небольшой вооруженной армией. Которая так и рвалась в бой, стремясь пустить кровь беглой жертве несостоявшейся казни.

Пока аборигены, бранясь и крича, подбегали к магазину, за которым я скрылся, мне предстояло срочно решить, как быть дальше. Отступление в лес ничего мне не даст. Горожане знают его лучше меня и, попрыгав в машины, сразу же начнут облаву. А я стану суматошно метаться от них, ища лазейку в линии их оцепления. Даже если мне повезет перехитрить противника, я истрачу на это уйму сил и нервов, которые у этого тела тоже не беспредельные. Так не лучше ли потратить их с большей пользой? И продолжить охоту за Мастером Игры, только на сей раз по всем правилам искусства фенг-чуй?

Облапошить разъяренную толпу было не слишком сложно. Требовалось лишь убедить ее в том, что я действительно рванул в лес, поскольку вряд ли аборигенам придет в голову, что чудом вырвавшаяся от них жертва надумает остаться в городе.

Выбив пинком доску в преградившем мне путь заборе, я, однако, не стал нырять в лазейку. Вместо этого я метнулся обратно к магазину и, взяв стремительный разбег, вскарабкался по стене к открытому окну на втором этаже. Высота от земли до окна была не меньше семи метров, но подобные мелочи меня теперь не волновали. Ухватившись за подоконник, я рывком подтянулся, затем перемахнул через него и очутился внутри здания.

На все про все у меня ушло от силы пять секунд. И когда преследователи, обежав магазин, высыпали на его задний двор, их взорам предстала лишь зияющая в заборе свежая брешь. А я в эту минуту сидел, затаившись, позади них и прислушивался, не выкрикнет ли кто-нибудь предложение обыскать ближайшие постройки.

Аборигены ограничились лишь тем, что подергали за ручки дверей, удостоверились, что те заперты, и успокоились. После чего уверенно бросились к забору и, снеся уже целый его пролет, хлынули в лес. Но не все. Часть из них повернула обратно, чтобы, судя по всему, рассесться по автомобилям и устроить облаву по всем правилам.

На втором этаже магазина шел ремонт со сносом некапитальных перегородок. Но сегодня работа здесь, по вполне очевидной причине, была отложена. Помимо открытых окон тут имелись и незастекленные, так что мне следовало вести себя осторожно, чтобы меня не заметили снаружи. Прокравшись в ту часть помещения, откуда была видна главная улица, я прижался к бетонной стене – мой серый комбинезон был почти незаметен на ее фоне, – и принялся наблюдать за продолжающейся внизу суетой.

Теперь по улице кроме пешеходов носились автомобили. Это загонщики разъезжались из города, торопясь оцепить район поисков беглеца. Старики, женщины и дети, которых на охоту не звали, отступили на тротуары, дабы не лезть под колеса, и взволнованно обсуждали происходящее. Керосин в фонтане почти выгорел и озарял округу лишь бледными отблесками пламени. Но оно больше никого не интересовало. Оставшиеся зрители теперь таращились и указывали пальцами в сторону леса. И не желали расходиться по домам до тех пор, пока это шоу не завершится.