Эвис: Неоднозначный выбор - Василий Горъ

Телохранители Чоха по прозвищу Паскуда отреагировали на звон разбивающихся стекол похвально быстро и, разбившись на пары, рванули, кто куда. Первая — к окну в боковой стене дома, через которое влетели я и Дэйв, вторая — к комнате, в которую забрались Магнус и Ларри, а третья унеслась на второй этаж, чтобы взять под охрану своего работодателя. Рваться в бой первые две не спешили, разумно рассудив, что незваных гостей лучше расстреливать из наручных стрелометов. Причем прячась за предметами обстановки и отлавливая в момент прохода дверных проемов. Только такая предусмотрительность им не помогла: я, видевший силуэты своих противников в тепловизоре, сходу рванул на сближение, сместился в сторону в момент, когда они вытянули в мою сторону левые руки, и, увернувшись от болтов, выпущенных практически в упор, отправил обоих за Грань. После чего отправил Дэйва на помощь Магнусу и Ларри, а сам взлетел вверх по лестнице и вкатился в спальню, в которой меня с нетерпением ждали. Там прямо с переката влип в душу правому телохранителю и тут же ушел ему за спину. А когда почувствовал глухой удар, с которым арбалетный болт, выпущенный его товарищем, пробил кожаный нагрудник моего живого щита, метнулся к стрелку. Не забыв чиркнуть ножом по горлу его случайной жертвы.

Среагировать на атаку на полной скорости убийца не успел. Поэтому, выхватив из ножен оба тесака, просто отмахнулся, защищаясь от возможной атаки с той стороны, с которой мелькнула смазанная тень. Воспользовавшись подаренной возможностью, я вбил нож ему в печень, затем перечеркнул горло «Второй Улыбкой», накинул петельку воли на сознание Паскуды и в буквальном смысле выжег в его душе несколько приказов. А когда почувствовал, что сделал все, как надо, сбил мужчину с ног, перевернул на живот, вынес обе руки из плечевых суставов и быстренько связал. Потом спохватился, вытащил из перевязи два стилета с гербом рода на рукояти и всадил в правую глазницу каждому трупу…

…По городу мотались почти до середины ночи. Сначала отловили всех самых значимых членов гильдии убийц и верхушку гильдии воров, а потом занимались швалью помельче. Увы, не обошлось без ряда не очень приятных неожиданностей. Некоторые будущие пленники шарахались по городу, поэтому брать их приходилось только после «уточняющих допросов» Стеши и после возвращения какой-нибудь кареты с очередной «добычей» в наш особняк. Одного убийцу, оказавшегося слишком прытким, гоняли по всей Кожевенной слободе, а еще двоих — по трущобам Нижнего города. Кроме того, трое вассалов Магнуса из боевых четверок Майры, Альки и Ланы получили легкие ранения; Тамор, на пару с братом носившийся по Кожевенной слободе, умудрился упасть в какую-то яму и сломать руку, а Ларри нарвался на злющего цепного пса и заработал два укуса. Впрочем, никто особо не расстраивался, ибо наш «улов» говорил сам за себя — за вечер и половину ночи мы умудрились приволочь домой пятьдесят два пленника и оставить в городе двадцать шесть трупов со стилетами в глазницах! Поэтому пострадавшие, подшучивая друг над другом, отправились лечиться к Хельге с Хильдой, большая часть вассалов после помывки в моей бане была накормлена и отправлена отдыхать, а я, Магнус, мой сенешаль и десятники, наскоро перекусив, занялись самым неприятным — допросами…

Глава 17

Восьмой день пятой десятины первого месяца лета.

Приближение первых гостей — дяди Витта и десятка его сопровождения — я услышал в самом начале третьей стражи, когда вытрясал подробности прошлых «подвигов» из очередного пленника. Ничего, кроме омерзения, рассказ убийцы не вызывал, поэтому я не на шутку обрадовался возможности хоть немного отдохнуть и чуть было не унесся во двор встречать друга рода. Но, слава Пресветлой, сообразил, что ему еще ехать и ехать, и, убедившись, что Майра записала ответ на предыдущий вопрос, со вздохом задал следующий.

Когда в баню заскочила Селия, с мстительным удовлетворением оглядела окровавленных пленников и доложила, что к нам приехал глава Ночного приказа со свитой, я некоторое время колебался, выбирая между возможностью выйти подышать чистым воздухом и остаться на месте, и все-таки смог заставить себя не расслабляться:

— Приведи его сюда.

Девушка кивнула и… выполнила приказ буквально: привела ар Дирга. ОДНОГО. Приказав остальным ждать начальство перед воротами. Ругать ее я, естественно, и не подумал, поэтому дождался, пока возмущенный таким отношением мужчина пройдет через предбанник и переступит через порог мыльни, и мысленно усмехнулся — увидев перед собой пять с лишним десятков пленников разной степени потрепанности, он мгновенно забыл про упрямство моей служанки:

— Доброе утро, Нейл, Магнус, арры и арессы! Кто это тут у вас?

— Ублюдок, стрелявший в Тину, вся верхушка гильдий убийц и воров, а также их подчиненные, в свободное от основной работы время выполнявшие мелкие и не мелкие просьбы посольств сопредельных королевств.

— Повтори, что ты сказал⁈ — не успев дослушать фразу до конца, потребовал он.

Я повторил. Теми же словами. И, для полного счастья, вложил ему в руки пачку листов с записями признаний «моей части» пленников.

Первый лист он прочитал целиком. Второй и третий — где-то до половины. Потом начал просматривать их так, как будто куда-то торопился — выхватывал взглядом имя, нынешнюю и предыдущие клички и вдумывался в предложение-другое. А когда дошел листа до пятнадцатого-двадцатого, ошалело посмотрел на меня:

— Но как⁈ Ты же приехал только позавчера⁈

Я прикрыл глаза, «чтобы унять гнев», и «очень недовольно» процедил:

— Нашел того, кто знал хоть что-то, и расспросил. Нашел знающего больше и снова расспросил. Отловил всех тех, о ком знал этот, второй, и пошел по цепочкам дальше. В результате большая часть уже тут, а меньшая осталась там, в городе…

— … со стилетами Эвисов в глазницах! — так же злобно продолжил Магнус, не меньше меня уставший от мотаний по городу и бесконечного допроса. После чего в сердцах сплюнул на пол, залитый кровью и нечистотами: — Знаете, арр Витсир, что меня бесит больше всего? Почему три десятка воинов из двух родов за одну-единственную ночь смогли переловить почти всю городскую шваль, а два приказа, в которых служит несколько сотен человек, не могут этого сделать десятилетиями? Может, просто не хотят⁈

Эмоции Лайвенского Пса полыхнули раздражением, чувством вины, непониманием и чем-то