На той стороне: Боярин - Кирилл Юрьевич Шарапов
Константин покачал головой, тихо заметив:
— Мне не нужны проблемы с боярином Рысевым. Мне нужно с ним договориться.
Всего, если считать то, что забрала себе Тала, караванщики свалили два десятка тварей. Показал себя огнемет, который Константин заметил в самом начале боя. Твари оказались чувствительны к огню, целых три волка спеклись почти в момент, прожаривать пламенем зараженных тьмой довольно эффективно. Из каравана, за которым они плелись все утро, выжили три человека — мальчишка из дорожной стражи и два водилы, укрывшиеся в относительно бронированных кабинах и просидевшие там весь бой. Не Воронцову было их судить, пусть местные разбираются. А вот малышка из стражи был плох, он заикался, руки дрожали, сломала его эта бойня. Но помочь ему Константин ничем не мог.
— Можем отправляться, Ваше сиятельство, — доложился мужик, которого Агап выделил ему, как водителя и сопровождающего. Звали его Михаем. Крепкий, высокий, широкоплечий, с удивительно добрым лицом, вот только со слов приказчика этот здоровяк порвал пасть бросившемуся на него чертику.
— Давай за руль, — приказал Дрозд, забираясь на заднее сидение, уступая Константину переднее. — Негоже боярину ехать рядом с горой воняющим сгоревшим порохом оружия.
Два пулемета, девять карабинов, револьверы и пистолеты. Не бросать же стволы на полторы тысячи золотом, вот и закинули все, что смогли, назад, так, что там стало тесно.
Константин кивнул и бросил взгляд на поленницу, которую складывали прямо на дороге выжившие. Там, с краю, лежал Сава, рядом с ним Даяна и остальные охотники на тварей.
— Прощайте, — произнес он. — Пусть вас встретят в Ирии, как героев.
Он махнул рукой Агапу, Тале и остальным караванщикам, получив в ответ вежливый поклон, и забрался на переднее сиденье. Сегодня и разговора не шло, чтобы достигнуть владений боярина, добраться бы до крупного городка Волкова, стоящего на одноименной реке, до которого около трех часов пути.
Глава 21
Рулил Михай уверенно, вот только «Тур» был сильно перегружен, и его мощей хватало с трудом, так что, скорость, даже на хороших участках, не превышала двадцати километров в час.
До Волкова, стоящего на одноименной реке, добрались за час до заката, ворота были еще открыты. Машину встретили стволами карабинов и пулеметов, рожи стражи настороженные, целых два ведуна, причем в годах, и это они еще о разгроме каравана не знают.
— Кто такие? Что везете? — потребовал ответа страж, распахивая дверь и заглядывая в салон, при этом руку держал на рукояти «Монарха» в открытой кобуре, и Воронцов мог зуб дать, дары у него прокачены, и он сумеет выхватить оружие и выстрелить быстрее, чем он моргнет.
— Михай Острев, смерд боярина Рысева, — доложился крепыш. — Сопровождаю Боярина Воронцова. Не успели доехать засветло, решили у вас заночевать.
«Шок — это по-нашему», лицо стража вытянулось и уставилось на темное нутро кабины. Да уж, без стекол тут хрен, что разглядишь, особенно в сгущающихся семерках.
— Прошу покинуть машину и приготовить личинные грамоты, — наконец, произнес он, но очень вежливо. А что, если его обмануть хотят? А так все по инструкции, он обязан проверить гостей, никакого нарушения устава.
Воронцов, которого слегка растрясло, выбрался наружу. Да уж, видок у него тот еще, никак не боярский.
Страж разглядел руку на перевязи, не слишком чистое лицо, слипшиеся волосы и хотел презрительно хмыкнуть, но тут его взгляд зацепился за родовой перстень с вороном, и презрительная гримаса сползла с лица.
— Прошу прощения, Ваше сиятельство, порядок — есть порядок. Позволено ли мне узнать, что с вами случилось?
— Караван, за которым мы шли, разорили твари тьмы. Это произошло примерно в семидесяти километрах отсюда. Больше вам знать не требуется.
— Да, Ваше сиятельство, — закивали собравшиеся и расступились, освобождая дорогу.
Константин хмыкнул и забрался обратно в машину. Теперь разговоров будет на весь вечер, а когда всплывут подробности… Но, скорее всего, они уже покинут город. Ведь за помощью послали в Озерск, который куда ближе к месту бойни.
— Нам бы от трупов тварей избавиться, Ваше сиятельство, — заметил Дрозд с заднего сидения, — да стволы продать, мы ж все же к боярину едем, а не торговать.
— Верно мыслишь. Михай, есть тут те, кто даст хорошую цену за шестерых проклятых и жнеца?
— Ведуны дадут, — степенно ответил водила. — И оружейные лавки тут имеются, правда, поздно уже, но думаю, вам отворят.
— Тогда вези, — распорядился Воронцов, — нужно разгрузить нашу труповозку.
Михай кивнул и погнал машину в центр города.
Надо сказать, посмотреть на северный город было интересно. Каменными были только первый этаж, вторые — бревенчатые, лишь на центральной площади обнаружились дома выше — в три этажа, и все из камня.
— Слева — местная управа, — пояснял Михай, — прямо городской особняк Графа Бурского, владельца этих земель, но он сейчас в отъезде, а вот там, по правую руку, дом одного из старейших ведунов вотчины. Конечно, в Славгороде их больше, и по силе они превосходят местных, но Любим единственный человек, который способный дать цену за ваш товар.
Машина остановилась у подъезда, трехэтажный каменный особняк был темен, и только в нескольких окнах второго этажа горел свет.
На улице почти стемнело. На горизонте над лесом еще была видна алая полоска зари. Константин вышел из машины, бросил взгляд на прогуливающихся людей. Как обычно в центре всегда жили богатые и обеспеченные, и сейчас они брезгливо смотрели на грязную, побитую пулями машину, из которой выбрался человек с рукой на перевязи и накинутом на плечи сюртуком.
Поднявшись по ступеням, Воронцов взялся за дверной молоток и дважды саданул по медной накладке на двери. С пару минут было тихо, Константин терпеливо ждал, и вот в вытянутом двухметровом узком окне зажегся свет, раздались уверенные тяжелые шаги, провернулся ключ в замке, и дверь распахнулась настежь. На пороге стоял невысокий полноватый лысеющий мужчина в красной ливрее, расшитой золотой нитью. Он смерил Воронцова нехорошим взглядом, на его толстой физиономии прямо читалось — чего приперся? Он даже открыл рот, чтобы задать этот вопрос, но именно в этот момент его взгляд натолкнулся на фамильный перстень с вороном. Надо сказать, соображал он быстро, лицо его мгновенно приобрело угодливое противное выражение, и Константину захотелось от души съездить по толстым губам, чтоб кровища по подбородку текла. Но нельзя.
— Чего изволите, Ваше сиятельство? — голос был такой же противный, как и угодливая рожа.
— Доложи хозяину, боярин Константин Воронцов просит об аудиенции.
— Проходите,
