На той стороне: Боярин - Кирилл Юрьевич Шарапов

— Ничего не понимаю, — садясь и скрипнув зубами от прострела в левой руке, произнес Воронцов. — Ты про что?

— А, так вы не видели… Когда вы в ведуна ножом бросили, я повесила вторую «Милость Рода» прямо над вами. Прислужник ваш тварей рвал, не давая к вам подойти, они все на вас кинулись. Если бы я чуть быстрее была, то вы бы без полета своего обошлись. Когда пламя тьмы в вас ударило, я думала все, конец, и пепла не останется. А вы выжили. Правду, видать, говорят, бояре знания и силу веками копят. Никто бы не выжил, а вы смогли.

От трескотни Талы у Воронцова начала болеть голова. Он поморщился. К счастью, болтушка быстро осознала, что слишком много говорит, и замолчала.

Константин бросил взгляд на сидящего у его ног прислужника, тот уже вернул свою обычную милую ипостась и теперь зализывал длинные многочисленные раны, которые получил в бою.

— Ты молодец, Беляш, и заслужил награду, но чуть позже.

Константин окунул взглядом кусок дороги. Несколько машин горели, их никто не тушил. Рядом ходили несколько мужиков с оружием и собирали стволы. Трупы тварей не трогали, видимо, трофейщиков среди них не было, оно и к лучшему.

— Долго я был без сознания? — борясь с гудящей головой, спросил Воронцов.

— Нет, — ответила Ведунья, — всего ничего, меньше двадцати минут. Вот только из ваших людей всего двое уцелело.

— Да уж, тяжелый бой вышел. А всего сколько народу осталось?

— Человек десять, Ваше сиятельство, может, пятнадцать, я не считала. Раненых немного, но когда твари нападают всегда так.

— Гонцов сообщить о бойне отправили?

— Да, старший приказчик второго каравана Агап послал машину с двумя своими людьми в Озерный. Они же забрали трех самых тяжелых раненых, но, скорее всего, не довезут, уж больно плохи, а туда, даже если быстро, не меньше часу ходу.

— Спасибо, Тала, иди, наверняка твоя помощь и другим нужна.

Ведунья кивнула и, быстро поднявшись с колен, отряхнула длинную запылившуюся юбку и направилась в сторону мужика, который распоряжался у одного из грузовиков встречного каравана. Скорее всего, это и был тот самый Агап.

— Юлия, ты как? — спросил Воронцов, поднимаясь на ноги.

— Я потратила почти весь резерв, его не хватит, чтобы даже на минуту появиться. Пара щитов — все, что смогу.

— Ничего, поправим. Доберусь до ближайшего места силы, и зарядим тебя.

— А стоит ли, Ваше сиятельство? Я в свое тело хочу, а до него всего ничего осталось.

— А вдруг тебе для возвращения энергия понадобится?

— Тоже верно, — согласилась боярышня. — Что дальше делать думаешь?

Константин попытался активировать призыв тени, но тот еще не успел откатиться. Прикинув время, он понял, что ему нужно минут двадцать.

— Дождусь активации веды, чтобы, если кто надумает в спину шмальнуть, хоть какую защиту иметь, и пойду собирать трофеи и сферы. Думаю, чтобы особо ценные экземпляры с собой потащу, особенно жнеца. Припрягу местных, подкину им пару сфер, думаю, не откажутся. Тут очень много денег лежит, и половина, а то и больше, наше по праву. А пока перекинусь парой слов с Дроздом.

Но не успел, его перехватил Агап. Старший приказчик увидев, что боярин пришел в себя, и решительно направился в его сторону.

— Ваше сиятельство, — приложив правую руку к груди и отвесив вежливый и глубокий поклон, произнес он. — Хотел поблагодарить вас. Если бы не вы, нас бы всех того… Кого убили, кого в портал затянули. Как вы тьму разогнали, а Тала повесила «Милость Рода», так мы всех тварей, что разбежаться не успели, постреляли в считанные минуты. Я уже послал весточку в город. Половина трофеев вам принадлежит.

— Тала сказала. Я и сам трофейщик, но заберу только свое, на чужое не покушаюсь. Но если кто тронет то, что мое по праву, пеняйте на себя, в миг зажарю.

— Никто не покусится, — заверил его Агап, — мы все вам жизнью обязаны. Даже если вы решите все забрать, никто слова не скажет. Ведь большую часть тварей убили вы и ваши люди. За нами всеми от силы десятка полтора числится.

— Не бойся, приказчик, не обделю я вас, — улыбнулся Воронцов. — Выдели мне пару человек, трупы таскать, сам видишь, что я, что мои люди, ранены. Все равно им кроме как сбором стволов и потрошения трупов тварей, тех, что за вами числятся, делать больше нечего. А я тороплюсь, так что ждать помощь, за которой ты послал, я не буду.

— Сделаем, Ваше сиятельство. Сейчас пришлю людей к вашей машине, заодно попробуют ее в порядок привести, чтобы дальше смогли ехать.

Константин кивнул, и в этот момент за спиной раздался одиночный выстрел. Он резко обернулся и увидел охотника, того самого, что стоял на коленях над телом Даяны. Из его руки выпал «Монарх», и боец с дырой в виске рухнул поверх мертвой командирши.

— Твою мать, — не сдержался Константин, — а я планировал его за руль посадить.

— Я дам вам человека, Ваше сиятельство. Куда вы направляетесь?

— В усадьбу боярина Рысева. У меня дело к Николаю Олеговичу.

— Ну, тогда сами боги велели вам помочь, — заверил Воронцова старший приказчик. — Наш караван вышел из Славгорода вчера утром. Позвольте представиться, ваше сиятельство, Агап Лодов, старший приказчик при бояриче Михаиле Николаевиче, наследнике рода Рысевых. Думаю, он будет благодарен вам, что его караван пострадал гораздо меньше, чем бы мог.

Константин кивнул.

— Прошу меня простить, милейший, но мне нужно посмотреть, как там мой телохранитель, и заняться трофеями.

— Не смею задерживать, — снова поклонился Агап. — Сейчас я пришлю вам двух своих людей. Один из них сядет за руль.

— Благодарю, — Воронцов, развернувшись, отправился к «Туру», возле колеса которого сидел с закрытыми глазами бледный, как покойник, Дрозд.

— Рад, что вы живы, Ваше сиятельство, — произнес он, глянув на Константина снизу вверх и даже не делая попытки подняться. — Саве не повезло, да и всем охотникам.

— Жаль погибших, — присаживаясь рядом и вытаскивая сигариллу, ответил Воронцов. — И Саву жаль, и охотников Даяны, и мужиков из каравана. — Прикурив, Константин несколько секунд сидел с закрытыми глазами, запах табака, к сожалению, не мог забить тяжелый запах пролитой крови, который висел в воздухе, способствуя непрекращающемуся вкусу меди во рту. — Но надо жить дальше. — Он покосился на охотника, который застрелился. — Это только начало, и с каждым днем будет все хуже.

— Значит, надежды нет, — устало произнес Дрозд. — Сколько нас тут было? Больше полусотни. А сколько осталось? И если бы не вы, никто бы не выжил. Но вы