Капрал Серов: год 1757 - Иван Юрьевич Ланков
Хотя, если подумать… да, у нас все-таки иначе. Не, ну так-то меня вот тоже поймали и отволокли силком в рекруты. Да и палкой тоже били. А все равно иначе. У нас не боятся, что солдат убежит. И что интересно – солдаты особо и не убегали. За всю зимовку в Дерпте стотысячная армия Апраксина насчитала меньше двух сотен беглецов. Из которых еще не ясно, точно ли беглецы или, может, просто в лесу сгинули по зиме. У нас, по сути, солдат просто никто не считает. Подумаешь, оставили в деревне десяток больных на излечение. Нате вам, братцы, цыдульку подорожную, ежели Господу будет угодно вас в живых оставить – догоняйте, а мы дальше пойдем. На работы какие-нибудь командировать по просьбе господина офицера? Нате вам опять же цыдульку и топайте. Как все сделаете – вернетесь. Куда? Да сами найдете, не маленькие.
Интересно, а как оно в бою-то будет? В каком войске будет больше дезертиров? В нашем разгильдяйском или в их, палками замордованном?
* * *
Утром двадцатого числа авангард достиг предместий города Тильзит. К кортежу генерала фон Мантейфеля прискакал посыльный гусар и сообщил, что к нам навстречу из города выходят войска. На глазок – где-то четыре роты. Тут же забили барабаны, роты принялись разворачиваться в боевой порядок, казаки и гусары верхами разлетелись по флангам, артиллеристы расчехлили свои сверкающие медью пушчонки… А боя опять не вышло. Роты прусской милиции шли как почетный караул для представителей магистрата и местных церковников, которые несли символические ключи от города.
Тильзит сдался без боя.
Барабанный бой, фанфары, крики «виват!» от офицеров и звонкое «ура!» нижних чинов… и глухой ропот казаков.
Город капитулировал на почетных условиях. Прусская милиция – «мещанские роты», как их назвали в победной реляции, – отдали нам свои мушкеты, пули и порох. Гренадерская рота Углицкого полка сменила в городе все прусские караулы и заняла ворота. В Тильзите остался крупный магазин, из которого снабжалась армия генерала Левальда, и магистрат любезно передал нашему корпусу все его содержимое в целости и сохранности. Второй взятый город – и снова с полными армейскими складами. Богатый трофей!
Только вот боя не было. А значит, казакам никакой добычи не досталось.
Когда корпус встал на короткий отдых под стенами Тильзита, казацкий полковник Краснощеков имел беседу с генералом на повышенных тонах. Не знаю, о чем они там договорились, но вскоре генерал-квартирмейстер корпуса вызвал к себе всех полковых квартирмейстеров, а те, в свою очередь – фурьеров и каптенармусов, и уже на следующий день войскам раздали награду из захваченных городских складов.
Два фунта соли каждому солдату.
М-да. За Мемель, к примеру, нам обещали выдать по золотому рублю. Даже приказ зачитали. Мол, гордимся, благодарность вам от матушки-императрицы, все дела. Правда, когда мы уходили из Мемеля – эти самые рубли еще никому не раздали, потому как то ли рублей в наличии не было, то ли ждали ответ из Петербурга. Но хотя бы пообещали, и то дело.
А тут – соль. Обычная пищевая соль. Ну офигеть прям какая награда.
А люди довольны.
– Ну как же, господин капрал! Соль же! – поучительно растолковывал мне Семен Петрович. – А мы в походе, знаешь ли. Теперь если вдруг мясо какое будет – ну помнишь, как на реке Аа говядину ели, или вон под Мемелем барашков парных? Так вот, значит, каждая артель сможет себе мяса впрок засолить. В походе, знаешь ли, солонина – милое дело. На одних сухарях – это ж разве жизнь?
Хм. Об этом я как-то не подумал. Зимой проще было. Снега вокруг навалом, если мясо какое есть – ледник сделал, опилками присыпал для термоизоляции – вот тебе и холодильник. А летом как с собой мясо таскать? Разве что гнать за войском целых коров, а потом сразу за день съедать. А тут – соль. Так что бери, господин капрал. Ценный подарок, в наших условиях получше серебра будет.
Переправа через Неман шла полным ходом. В первую очередь переправились казаки и гусары. Они разбились на небольшие отряды и веером рассыпались к югу от реки Неман по всем дорогам, расходящимся от Тильзита. Вслед за ними генерал фон Мантейфель отправил наши роты, оборудовать на каждой из дорог бекеты для прикрытия переправы основных сил корпуса.
Бекет – это здесь называют такое укрепление на дороге, которое в мое время назвали бы словом «блокпост». Основная задача бекета – препятствовать передвижению вражеских летучих отрядов. Рота выбирает дефиле или узкий участок лесной дороги и перегораживает все рогатками. Если, к примеру, к этим самым рогаткам добавить вал, насыпать редут и поставить несколько пушек – то это уже будет форпост. А если выкопать землянки или поставить избы на скорую руку – то, глядишь, можно уже будет называть это дело словом «форт». Правда, для этого придется еще и лес свести вокруг форта на дальность выстрела из пушки, потому для фортов обычно выбирают более просторные места, чем для бекетов. Но в целом застава, на которой нет стационарных инженерных сооружений, – это просто бекет.
Как только капитан Нелидов выбрал место для нашего бекета, поручик Нироннен сразу же озадачил всех солдат работой. Копать, носить, рубить, складывать, чистить… Что угодно, лишь бы люди чувствовали властную руку отцов-командиров и не нервничали.
А люди нервничали. Особенно когда откуда-то с юга докатились звуки ружейной пальбы, а Мартин Карлович строго приказал меньше чем шестаками от бекета не отлучаться. Тем командам, которые отправлялись в лес за дровами и жердями для дополнительных рогаток, велел брать с собой мушкеты, и чтобы хотя бы две пары с дровами не возились, а были в охранении.
Да и мне было не по себе, что уж тут говорить. Неизвестность пугала. А еще я чувствовал себя будто голый. Как-то привык за эти несколько месяцев, что я в составе большой армии. Когда вокруг, насколько хватает глаз – солдаты, дымы костров, всадники, измочаленная дорога, снующие туда-сюда нестроевые и постоянный гул многих голосов, словно на каком-то крупном бардовском фестивале.
А тут мир будто схлопнулся. Небольшая грунтовая дорожка со слабо укатанной колеей, стена леса справа и слева… и тишина. Слышно, как щебечут птицы, стрекочут кузнечики… Наши полторы сотни человек и десяток обозных лошадок – словно мелкие черные мураши в огромном лесном безмолвии. И вот вроде мозгом понимаю, что до многотысячного корпуса нашей армии всего лишь час пешком на север, но все
