Антон Медведев - Звездные взломщики

— Могу обещать, что в Храме вам скучно не будет. — По губам брата Юлиана скользнула злорадная улыбка. — Вам там наверняка понравится, братья помогут вам познать все тонко­сти храмовой жизни.

— Да, брат Юлиан... Но значат ли ваши слова, что я вас больше не увижу? Вы вернетесь назад?

Я ошибся или и в самом деле задел больную для Юлиана тему? По крайней мере у меня сложилось впечатление, что ему не слишком-то хочется на Землю.

— Я буду служить там, где прикажет брат Фредерик, — тихо ответил монах. — Если понадобится, вернусь на Землю. Кому-то надо работать и там.

— Спасибо вам за все, брат Юлиан. — Мне удалось наконец-то выдавить слезу. — Я вас никогда не забуду. И если когда-нибудь вернусь на Землю, то обязательно вас навещу.

Брат Юлиан нахмурился — судя по всему, мои слова реза­ли его по живому. Странно, и чего это его так тянет в этот чертов Храм?

— Я буду рад вас увидеть, — сказал Юлиан и поднялся, я тоже торопливо вскочил. — А теперь идите в свою каюту и соберите вещи, скоро посадка.

— Да благословит вас святой Патрик, брат Юлиан, — про­бормотал я. Мне очень хотелось перекрестить монаха пода­ренным Алисой крестом, но я благоразумно решил, что это будет уже слишком.

Вернувшись в свою келью, я быстро собрал свои немудре­ные пожитки, доел остатки сыра — ветчину я прикончил еще вчера, допил бренди. На душе стало веселее, я мысленно по­благодарил брата Юлиана за хорошую трапезу. Не думаю, что после этого кто-нибудь может упрекнуть меня в неблагодар­ности.

Посадка прошла на удивление буднично. Правда, открыв­шаяся моим глазам местность произвела на меня весьма не­приятное впечатление, я ожидал лучшего. Сначала внизу тя­нулась ослепительно белая равнина, я не сразу сообразил, что это покрытое солью дно пересохшего водоема. Затем появи­лись редкие скалы, быстро превратившиеся в сплошное на­громождение гор и каньонов, вершины отдельных пиков были покрыты снегом. Скользнув меж двух таких пиков, «Святой Патрик» замедлил ход и через пару минут опустился у подно­жия огромной горы.

Поздравив себя с благополучным прибытием на Скагер­рак, я со вздохом надел башмаки, подхватил свою сумку и вышел из каюты — как раз вовремя, чтобы пристроиться по­зади Юлиана. Увидев меня, монах ободряюще улыбнулся, я улыбнулся в ответ.

Вот он, воздух Скагеррака... Выйдя из корабля, я полной грудью вдохнул неожиданно горячий воздух новой для меня планеты. Воздух и в самом деле был горячим, к тому же черес­чур плотным — теперь я понял, почему перед посадкой у меня закладывало уши. Судя по всему, капитан просто поднимал давление внутри корабля, чтобы уравнять его с местным.

Мою макушку начало ощутимо припекать, я заметил, что почти не отбрасываю тени. Взглянул вверх: местное солнце и в самом деле стояло почти в зените, заливая все ослепительно ярким светом. От раскаленных камней несло нестерпимым жаром, я почувствовал, как скользнули по лбу первые капли пота.

— И как вам нравится Скагеррак? — Брат Юлиан с улыб­кой взглянул на меня, в руках у него был мой ящичек с драгоценностями.

— Удивительное место, — ответил я, вытирая ладонью лоб. — Святой Патрик наверняка бы был в восторге.

— Вы правы, брат Ирвин. И очень жаль, что ему не уда­лось у нас побывать.

Брат Юлиан повернулся и пошел по узкой каменистой тро­пинке, я побрел следом. Мы шли к склону горы, через какое-то время я увидел темное жерло пещеры и облегченно вздох­нул — там должно быть прохладнее.

У самой пещеры я заметил нечто необычное, вход в нее охраняли два дюжих бородача с массивными штурмовыми винтовками наперевес. Они были в рясах, но под ними угадывался армейский камуфляж. Да и удобные кожаные башмаки, насколь­ко я успел заметить, не имели ничего общего с изуверскими приспособлениями святого Патрика.

Я осторожно тронул Юлиана за плечо, он обернулся.

— Простите меня, брат Юлиан, — кто эти люди? У них оружие...

— Это воины Господа нашего, — улыбнулся Юлиан. — К сожалению, у ордена слишком много врагов...

Юлиан пошел дальше, я старался не отставать.

Пройдя по узкому тоннелю, мы оказались в огромном ка­менном зале. Здесь и в самом деле было гораздо прохладнее. На стенах были укреплены светильники, пол был ровным и гладким. Я заметил несколько выходящих из зала тоннелей, вверх вела вырубленная в скале лестница. А чуть поодаль на­ходился... лифт, я даже не поверил своим глазам. Убедившись, что не ошибся, я чуть не засмеялся — а как же наставления святого Патрика?

— Брат Юлиан... — Я догнал монаха и пошел рядом. — Это лифт?

— Лифт, — согласился Юлиан.

— Да, но ведь гораздо приятнее подниматься пешком. Толь­ко подумайте: идти, изнывая от боли в разбитых ногах. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой... Мне кажется, святой Пат­рик не одобрил бы лифта.

Юлиан быстро взглянул на меня — судя по всему, он не мог понять, издеваюсь я или говорю правду. Но на моем лице была написана столь явная тревога по поводу заветов святого Патрика, что Юлиан расслабился.

— Вы правы, брат Ирвин. Нам пришлось сделать этот лифт только в силу необходимости. Здесь уже есть лестница, еще одна сильно бы ослабила свод.

— Да, брат Юлиан, я понял... А куда ведет этот лифт?

— На верхний уровень, там живут и молятся наиболее муд­рые и просвещенные братья..

— Нам туда? — Я с затаенной надеждой взглянул на лифт.

— Нет, брат Ирвин. — По лицу Юлиана скользнула зло­радная усмешка. — Идите с братьями, они проводят вас и по­кажут вашу келью. А мне надо доложить брату Фредерику о нашем прибытии и передать ему эти чудесные дары... — Юли­ан сжал в руках ящичек с драгоценностями, повернулся и по­дошел к лифту. Я с завистью смотрел за тем, как лифт понес его наверх, потом вздохнул и поплелся следом за братьями — они уже начали подниматься по лестнице.

К моему удивлению, подъем оказался довольно коротким. Не прошло и десяти минут, как я оказался в длинном узком полутемном коридоре, по обеим сторонам которого распола­гались монашеские кельи.

— Брат Ирвин, ваша келья тридцать шестая... — Брат Игорь тронул меня за плечо. — Это прямо и направо по коридору. В два часа дня общая молитва, потом обед. Часы у вас в келье, но я все равно зайду за вами.

— Спасибо, брат Игорь... — Слегка поклонившись мона­ху, я пошел искать свою новую обитель.

К моему удивлению, она оказалась достаточно комфорта­бельной — разумеется, по сравнению с корабельными апартаментами. Кровать была покрыта тонким матрасиком, подуш­кой служил толстый матерчатый валик. Но самым приятным было то, что под кроватью я обнаружил пару отличных армей­ских башмаков. Правда, в душу мне туг же закралось сомне­ние — уж не проверка ли это? Не конкретно для меня, ведь никто на Скагерраке не знал о моем прибытии, а для всякого вновь прибывшего? Именно поэтому я лишь примерил обнов­ку — башмаки оказались мне почти впору — и с сожалением поставил их обратно под кровать. Затем стал ждать молитвы — а точнее, обеда, который, по словам брата Игоря, должен за нею последовать. Часы на стене моей кельи были похожи на земные, но шли немного медленнее, отставая каждый час при­мерно на восемь минут, я специально проверил это по своим наручным часам. Насколько я помнил из почерпнутых еще на Земле сведений, продолжительность суток здесь равнялась двадцати семи часам плюс сколько-то там минут, поэтому ме­стный час и был немного длиннее нашего.

Без четверти два в дверь кельи осторожно постучали, во­шел брат Игорь.

— Пора на молитву, брат Ирвин...

— Да, я готов... — Я встал и с готовностью шагнул к двери, но Игорь остановил меня.

— Здесь мы не ходим в такой обуви. Наденьте вон ту, под кроватью...

— А как же заветы святого Патрика? — спросил я, с готов­ностью скидывая осточертевшие мне башмаки.

— Мы носим деревянную обувь лишь во время полета, отдавая этим дань уважения святому Патрику. Здесь у нас все по-другому.

— Что ж, не буду нарушать ваши традиции... — Мой голос был тих и печален, но в душе играла музыка. — Я готов...

Выйдя из кельи, мы снова спустились вниз, в новой обуви это было сплошным удовольствием — я и не знал, что обыч­ная ходьба может быть столь приятной. Затем мы вошли в один из боковых тоннелей и вскоре вышли к огромному полу­темному залу, освещение было лишь там, где располагалась трибуна. На стенах зала я заметил несколько мощных динами­ков, сразу за трибуной находился огромный экран видео. Судя по всему, монахи не брезговали современной техникой.

В зале уже было довольно многолюдно. Как только мы с Игорем вошли, к нам подошел брат Юлиан.

— Брат Ирвин, — сказал Юлиан, взглянув на меня, — я передал ваши дары брату Фредерику, он был весьма впечатлен вашим бескорыстием. Сразу после молитвы и трапезы он хо­чет побеседовать с вами и приглашает вас к себе.

— Благодарю, брат Юлиан. — Я слегка поклонился. — Я буду рад познакомиться с этим удивительным, вне всякого сомнения, человеком.