Василий Головачев - Огнетушитель дьявола
– Может быть, лучше Дьяволом?
Мехти покачал головой.
– Разве вы называете Дьяволом своего соотечественника, идущего на смерть ради спасения коллектива, группы людей, государства или цивилизации в целом?
– Вы хотите сказать, что с п а с а е т е свою цивилизацию? Уничтожая при этом другие цивилизации, причем преимущественно гуманоидные?
– Каждый борется за жизнь как может.
– Возможно, однако мы привыкли называть таких, как вы, террористами, бандитами и убийцами. И у нас действительно есть богатый опыт борьбы с ними. Так что вы не первый и не единственный проигравший.
– Кто знает, – философски отозвался Мехти. – Мы еще не закончили игру, и я не сказал последнего слова.
– Вы хотите поторговаться?
– Почему бы и нет? В конце концов, посредник, – Артур показал пальцем на свою голову, – сделал свое дело и уже не нужен, а я, – жест в сторону «скелета», – хотел бы пожить подольше.
– Что вы задумали?
– Погасить Солнце, разумеется.
– Мы догадались. Я имею в виду ситуацию с «кротом».
– Ах, «крот», «солнечный крот», оружие пролетариата… шутка… он не дойдет до цели. Почти все члены экипажа инфицированы и управляются моим представителем. Можете их взять, конечно, но они ничего не смогут рассказать.
– Неинфицированных членов экипажа вы ликвидируете?
– Естественно, мне они не нужны.
Чей-то тихий вскрик на общей волне интеркома.
Артур Мехти сощурился, прислушиваясь.
– Знакомый голосок…
– Еще вопрос, – медленно проговорил Филипп. – Если мы оставим вам жизнь, вы нам поможете?
– Смотря что вы попросите.
– Отзовите своих агентов из «крота».
– Это невозможно.
– Почему?
– Программа не предусматривает их досрочного возвращения. Любая попытка отзыва будет расценена ими как сигнал провала и только ускорит гибель «крота». Второй ваш аппарат просто не успеет догнать первый. Даже если вы его успеете создать.
Молчание в зале управления, молчание в бункерах полигона и в рубке спейсера «Мощный».
– Тогда последний вопрос, – нарушил наконец тишину директор УАСС. – Зачем? Зачем вам, представителю высокоинтеллектуальной расы Галактики, понадобилось уничтожать гуманоидные расы? Ведь мы с вами даже незнакомы!
Колонна «скелета» негумана затрещала, заискрилась молниями, а министр вдруг затрясся в беззвучном смехе. Отсмеявшись, выговорил:
– Ваша земная логика даже не трехмерна, а двухмерна, и вы обо всем судите с ее точки зрения, не заглядывая в прошлое и будущее. Вселенная намного сложней, чем вы себе представили. Вам ее не понять, как не понять и нас. Но я настолько хорошо освоил психику этого носителя, – палец Артура уперся ему в живот, – что могу себе позволить одну подсказку. У вас есть поговорка: два медведя в одной берлоге не уживаются. Мы же просто принимаем превентивные меры.
– Он слишком откровенен! – закричал вдруг Герман. – Он собирается сбежать!
– Хорхе! – тотчас же вызвал командира «Мощного» Филипп.
– Прощайте, – вскинул вверх руки Артур Мехти. – Мне пора домой. Спасибо за то, что вы собрали мой «скафандр», без него мне было бы трудно уйти отсюда.
Министр вздрогнул, глаза его стали пустыми, лицо помертвело. Он упал. И в то же мгновение колонна «скелета» негуманоида оделась в «кожу» лилового свечения и с гулким ударом исчезла. Резидент Дьявола, назвавший себя Спасителем, умчался в неведомые дали.
В зале управления полигоном поднялась суета, операторы начали поиск беглеца по всей округе, спейсер «Мощный» вышел на орбиту вокруг Плутона, включая свои радарные комплексы, но все было напрасно. Не нашелся беглец и в других районах Солнечной системы. Негуман действительно исчез. По-видимому, он тоже владел процессами «струнного» просачивания сквозь пространство.
– Это провал! – мрачно пробормотал Дзарковский, прибывший к развязке событий. – Пора сушить сухари. Где теперь искать этого… Спасителя?
– Найдем, – с мрачной уверенностью сказал Филипп Ромашин. – Не самого резидента, так его сородичей. Вот он найдет, – директор кивнул на Германа. – Головастый парень. Далеко пойдет. Единственное, что нам остается, не сплоховать с «кротом».
Никто директору не возразил. Потому что никто не знал, что делать в создавшейся ситуации.
* * *Председатель СЭКОНа Бернхард Спенсер влетел в кабинет премьер-министра как торпеда, вытирая с одутловатого лица струящийся пот. Витс-секретарь, возникший за его спиной, в смущении развел руками, опасаясь применять силу, и Томах успокаивающе махнул ему рукой, что означало: оставь нас.
– Вы знаете, что произошло? – выпалил Спенсер, отдышавшись. – Это чудовищно!
Премьер молча предложил ему стакан воды, но гость этого не заметил.
– Ваши любимчики убили Артура! Я только что узнал! Вот до чего дошло ваше попустительство! Немедленно отстраните от должности Ромашина и предайте суду его подручных! Иначе я…
– Минуту, – остановил его премьер-министр, включая видео.
Стена кабинета превратилась в виом, и глава СЭКОНа увидел сцену превращения Артура Мехти в резидента Дьявола. Челюсть Спенсера отвисла, лицо позеленело.
Томах выключил виом, сказал ровным голосом:
– Контрразведка выяснила, господин председатель, что вы и Юзеф Юзефович единственные люди из всех агентов Дьявола, кто пошел ему на службу добровольно. Юзефа мы отыщем, а вам я бы посоветовал застрелиться…
Глава 20
АБИССАЛЬ
Гарри Ширер был так уверен в своих силах, что решил позабавиться, дав противнику шанс освободиться в открытом бою. Оказалось, генерал юстиции по праву носил звание чемпиона Канадской федерации по рукопашному бою, он и в самом деле был мастером боевых искусств. Кузьма понял это очень быстро, «улетев» в нокдаун при первом же стремительном выпаде Ширера.
Перед схваткой Ширер заставил его выбросить оружие и демонстративно положил на пол свой «универсал».
– Теперь мы в равных условиях, – сказал он насмешливым тоном. – От Оскара я слышал, ты хороший боец. Пройдешь меня, и я тебя пропущу к метро. Не пройдешь – не обессудь.
Кузьма, никогда прежде не решавший проблемы таким путем, замешкался и пропустил бросок противника, отозвавшийся в голове грохотом мощного удара. Пришел он в себя не сразу, обнаружив, что лежит на полу. Начал подниматься и получил еще один удар ногой в лицо, от которого перед глазами вспыхнул ослепительный свет и боль волной затопила сознание.
Однако Ширер рано праздновал победу, ударив ногой лежащего еще дважды – по ребрам и в висок. Посмотрел на распластавшееся тело противника, довольно улыбнулся.
– Оскар преувеличил твои возможности, малыш, – сказал он. – А жаль. Я даже не согрелся. Придется тебе разделить участь «крота».
Ширер нагнулся к лежащему неподалеку «универсалу», протянул к нему руку и боковым зрением заметил сзади какое-то движение. С оторопью оглянулся.
Его противник встал!
Вид Ромашина был страшен: разбитые в кровь губы и нос, царапина на лбу, кровоподтеки на виске и под глазом! И тем не менее он двигался и явно намеревался продолжить поединок.
– Ух ты, молодец какой! – восхитился Гарри. – Неужели тебе мало? Что ж, это даже интересно, давно не встречался с достойным противником. Давай, малыш, начи… – он не договорил.
Ромашин вдруг оказался рядом – словно владел телепортацией – и в голове Гарри Ширера взорвалась бомба.
Удар Кузьмы, действующего «на автопилоте», в бессознательном состоянии, был так силен, что представитель СЭКОНа отлетел в глубь коридора на несколько метров, плашмя упал на пол и затих. Сообразить, что произошло, он не успел.
Однако и Кузьма не смог воспользоваться плодами своей победы. Из лифта в десяти шагах от жилых отсеков появился Оскар Мехти и выстрелил в Ромашина из «универсала». Кузьма почувствовал тупой удар в спину, его снесло в конец коридора – Оскар стрелял гравитационными «пулями» – и впечатало в стену тамбура. Боли он даже не почувствовал, провалившись в беспамятство.
Сколько времени он провел без сознания, определить не удалось. Очнулся Кузьма от боли: ныли все суставы, болела грудная клетка, пульсировали огнем травмированные места, стреляло в висок, жгло губы и нос. Он попытался открыть глаза и зашипел сквозь зубы: показалось, веки покрыты коростой запекшейся крови и трескаются, отзываясь иглами боли.
– Слава богу, ожил, – донесся откуда-то издалека знакомый голос.
Кузьма разлепил веки и увидел над собой светящийся потолок. Скосил глаза – стена. Посмотрел в другую сторону и увидел лежащего в двух шагах от него Хасида. Безопасник был связан, а лицо его представляло собой кровавую маску. Один глаз совсем заплыл, второй лихорадочно поблескивал, губы походили на оладьи, нос распух.
– Что, не узнаешь? – подмигнул Хасид.
– Красавец… – прошептал Кузьма.
– Ты тоже хорош.
– Крепко нас отделали!
