Василий Гозалишвили - Джокер для Паука
Болт вытаскивали вдвоем. Под местной анестезией от его автомеда. То ли вдохновленный героизмом пленника, то ли из вредности, но де Коннэ молчал, как пленный партизан. До того момента, как окровавленный кусок железа не улетел к корням ближайшего дерева:
— А теперь иди погуляй. Я остановлю кровотечение и обработаю рану сам…
Сопротивляться я не стала — он точно знал, что делал. Поэтому, немного поразмышляв, я решила пройтись по окрестным кустам и осмотреть трупы.
Странное дело, но татуировка между лопатками у всех убитых нами монахов оказалась не такой, как у воинов Черной сотни, которых мой сын убил в «Трех веселых вдовах». Засомневавшись в своей памяти, я на всякий случай сфотографировала наколку, и, связавшись с Шарлем, отправила ему изображение.
Его вердикт был однозначен: «Не Черная сотня. Точно. Есть над чем подумать».
Это я понимала и без него — Самира, прошедшего по этой же тропе, эти гаврики пропустили беспрепятственно! Значит…
Что должно следовать за этим самым «значит», в голову упорно не приходило. Видимо, потому, что аналитикой я никогда не занималась. Решив, что обдумать эту проблему смогу попозже и слегка разозлившись, я отключила связь и вернулась к заканчивающему перевязку Арти…
Глава 58. Самир
Обходить открыто стоящую поперек тропы группу монахов Самир не стал. Потому, что не было смысла — к моменту, когда он вышел на открытое пространство, еле слышный шорох дерна, проминающегося под сапогами тяжеловооруженных воинов, раздавался и сзади, и с флангов. Слегка замедлив шаг и вслушиваясь в окружающий его мир, мальчишка немного ускорил свое восприятие, и, решив, в какую сторону будет прорываться, потянулся к рукоятям клинков.
Как оказалось, зря:
— Мы не причиним тебе вреда, брат… — голос шагнувшего навстречу воина звучал слишком низко. Из-за состояния, близкого к джуше. — Нас послал сотник Игел. С приказом срочно доставить тебя в Корф…
И, сделав небольшую паузу, с видом заговорщика добавил:
— Самир-Римас-Свалин!
Вспомнив, что Юган Эйлор отменил реакцию на слово-ключ, Коррин-младший вернулся в нормальное состояние, постарался заставить себя почувствовать радость от встречи с соратниками и расплылся в робкой улыбке:
— Надо — значит, надо, брат! А насчет «Римаса» — не понял…
Проигнорировав его вопрос, воин снизошел до некоторых объяснений:
— В связи с некоторыми событиями Черная сотня в полном составе покинула Излисский монастырь, и теперь базируется в столице. Не будем терять время — бросай свою котомку брату Эшерру, и беги за мной. Кстати, а где твои сопровождающие?
— Брат Юган скончался от ран у меня на руках. Уже на корабле… Брат Берг… двумя сутками раньше… — Самир тяжело вздохнул и затравленно посмотрел на своего собеседника. — Ради того, чтобы я смог дойти до монастыря, погибло столько достойных бойцов. Я… я не понимаю, что во мне такого особенного… И зачем надо было…
— А что, у капитана Милчера не нашлось пары лишних матросов, чтобы тебя сопроводить? — не дослушав мой крайне эмоциональный рассказ, злобно поинтересовался воин. — Ты это… рассказывай на ходу, понял?
— Да, брат, как скажешь… — краем глаза отметив, что окружавшие его бойцы закинули топоры на плечи и начали деловито строиться в две колонны, Самир бросил свой рюкзак огненно-рыжему монаху, и, резво подбежав поближе к старшему отряда, преданно заглянул ему в глаза.
…Рассказ про неизвестный корабль, преследовавший «Светоч Веры» двое последних суток плавания, заставил воина заскрипеть зубами и обозвать Милчера старым прыщавым недоумком. По мнению монаха, решение капитана высадить такого важного пассажира на берег и взять на абордаж судно преследователей, было идиотизмом:
— Какой, к демонам, абордаж? А если бы ты захлебнулся? Или сломал на прибрежных камнях ногу? Как бы он это объяснил брату Ма… Саву?
Заметив, что Самир пытается что-то сказать, он еще повысил голос:
— У него был приказ! Доставить тебя в монастырь в целости и сохранности! В ЦЕЛОСТИ, понимаешь? Хотя… ладно, с ним все понятно… Потом разберемся… На лошади держаться умеешь?
…Безумная скачка до столицы Империи запомнилась Самиру плохо: меняя лошадей каждые полтора-два часа, с эскортом из четырех солдат и оказавшегося сотником брата Эниста он несся по дорогам Империи со скоростью какого-нибудь древнего земного автобуса. Врываясь на почтовые станции, монахи не пытались никому ничего объяснять — молча бросали возникающей рядом прислуге поводья роняющих пену скакунов, и, наскоро сбегав по нужде за какое-нибудь подходящее строение, снова запрыгивали в седла. Брат Энист оказался крайне нелюбопытен: за всю дорогу до Корфа он не перебросился с Самиром и парой фраз. Мало того, он не разговаривал даже со своими подчиненными! Что не могло не радовать абсолютно не расположенного к праздному общению мальчишку.
Отсутствие каких-либо дополнительных эмоций, тяжким грузом ложащихся на и без того измученную душу, позволяло не обращать внимания на происходящее вокруг и сосредотачиваться на своих чувствах и желаниях. Вернее, на строительстве и утолщении той самой стены вокруг постоянно жаждущего крови «я», «которая позволяла улыбаться скачущим рядом врагам. И сдерживала руки, то и дело пытающиеся потянуться к торчащим из-за плеч рукоятям мечей. Видимо, поэтому о странностях в поведении брата Эниста и его подчиненных он задумался только тогда, когда перед ним заскрипели запертые на ночь ворота столицы Империи Алого Топора.
Ух-ты! — стараясь не менять выражения лица и выглядеть в меру удивленным, думал он, глядя, как сотник нетерпеливо порыкивает на нерасторопных, по его мнению, часовых. — Насколько я понимаю, чтобы получить право беспрепятственного доступа в город, быть опальным офицером Черной сотни явно недостаточно! Кстати, для того, чтобы менять лошадей на императорских почтовых станциях — тоже!!!
— Ну, что встал? — чуть не стоптав конем замешкавшегося в створе ворот солдата, рявкнул брат Энист и первым влетел на кое-как освещенную чадящими факелами улицу…
Сумасшедшая скачка по Корфу заставила Самира удивиться еще больше — маленький отряд, сметая с пути редких прохожих и игнорируя вопли иногда встречающихся на пути патрулей, несся к одному Энисту известной цели так, как будто от минутного опоздания зависела судьба всего Элиона. Прислушиваясь к доносящемуся сзади перезвону тревожных колоколов и лязгу доспехов пускающихся вдогонку стражников, Коррин-младший пытался представить себе лицо, наделившее сотника такими полномочиями. И тихо дурел. Ибо по всем параметрам им мог быть только кто-нибудь из высших иерархов Ордена. Если не сам император. А, значит, о принадлежности Эниста к Черной сотне можно было забыть. Иначе требовалось поверить в то, что за время его отсутствия в Империи политическая ситуация в стране поменялась кардинальнейшим образом!
Как говорит дядя Вовка, будет утро — будет пицца… — Самир заставил себя успокоиться, и к моменту, когда кони влетели в распахнутые настежь ворота, за которыми начиналось что-то похожее на парк, почувствовал, что морально готов ко всему…
Глава 59. Ольгерд
…Вовка с грохотом захлопнул за собой дверь, а я, тупо глядя ему вслед, попытался собрать в кучу мысли, разбежавшиеся по самым темным закоулкам моих извилин. Определенно, если бы была возможность начать жить сначала, я бы посоветовал ему сделать карьеру в юриспруденции. С такой изворотливостью ума, которую он проявлял по поводу и без, он имел все шансы стать самым высокооплачиваемым адвокатом на Земле…
…Вечером предыдущего дня, перед тем, как улететь из Аниора, я ясно дал понять всей банде желающих составить мне компанию лиц, что никого и ни за что с собой не возьму. Так как вижу на них кровь. И со спокойной душой загрузился в флаер. Поэтому, добравшись до Корфа, был твердо уверен в том, что они будут ждать меня дома. Ан нет! Как оказалось, мои объяснения оказались «недостаточно конкретны». Мало того, «дворец Мааса — это еще не весь Корф», и «присутствие всей нашей гоп-компании где-нибудь поблизости не может быть учтено никаким, даже самым хитрожопым, Пророчеством»! Эта цитата Вовки, заявившегося ко мне на постоялый двор, и нахально вломившегося ко мне в комнату, где я пытался дотерпеть до назначенного мне времени аудиенции, меня просто убила. Я обалдело уставился на него, как раз пытающегося удобно устроить свое седалище на единственной кровати, и попытался что-то ответить, но безрезультатно: перехватив инициативу, Щепкин шлепнул ладонями по своим ногам и на альтернативном русском принялся ездить мне по ушам:
— Ну, че уставился? Влюбился, али шо? Да, это я, Вован. Собственной персоной. Можешь не напрягаться — экспресс Аниор-Корф еще не пустили, поэтому мне тоже пришлось воспользоваться услугами Эол-эйрлайнз. Ну-ну… зачем так шуметь? Я же не вламывался во дворец к нашему общему другану Маське и не стал гнуть перед ним пальцы ДО ТЕБЯ? О… Вижу вопрос в твоих ясных глазках! Можешь не задавать! Отвечу так! Обрати внимание, совершенно бесплатно! Твоя полоумная сеструха, по совместительству моя неслабая половина, тоже тут! Ибо удержать Беату дома нереально, даже привязав к ее заднице парочку карьерных БЕЛАЗов. Что, не знаешь сам? Знаешь? А что удивляешься?…Так, на чем я рванул ручник? Ну, в смысле, остановился? Ха, вспомнил! Я пришел к тебе с приветом. Рассказать, что солнце село… потерпело, отсидело… и… орет «Закон к ответу»!
