Дмитрий Политов - Небо в огне. Штурмовик из будущего
Григорий сумел выбить из командира полка клятвенное обещание, что их не бросят умирать. Хромов с помощью комдива договорился, что, как только фашисты клюнут на приманку, к месту драки подтянутся еще две группы «ястребков». Авантюра, конечно. Причем не слишком хорошо продуманная, на взгляд экспата. Доведись организовывать все ему, он просто отправил бы на поиски танкистов несколько пар быстроходных истребителей. А так… пожар в борделе! И, что самое обидное, отказаться нельзя.
— Кощей, у нас гости! Заходят от солнца, приготовься.
Дивин посмотрел назад. В слепящих лучах несколько маленьких черных точек были едва заметны, но они стремительно увеличивались в размерах, и экспат знал, что скоро они превратятся в плюющиеся огнем «мессершмитты».
— «Штыки», замыкаем круг! — скомандовал экспат и потянул ручку управления.
* * *Снаряд пробил переднее боковое бронестекло кабины, просвистел буквально в паре сантиметров над головой и ушел дальше, через верхнюю часть фонаря. Брызнули во все стороны осколки, больно хлестнули по лицу. Дивин ощутил солоноватый привкус крови на губах, сплюнул под ноги и дал короткую очередь по промелькнувшему впереди силуэту «мессера». Промах. Твое счастье, фриц.
Ветер ворвался в кабину, обдал благословенной прохладой. Хорошо. А то от жары и навалившейся усталости Григорий уже стал потихоньку впадать в странное оцепенение. Мозг потихоньку отключался, не в силах совладать с диким перегрузом. А первоначальный выброс адреналина уже давно исчерпал себя, не давал никакого эффекта.
Сколько они уже крутятся? Экспат бросил короткий взгляд на бортовые часы и удивленно присвистнул. Сколько-сколько? Всего двадцать с небольшим минут? Черт возьми, а по внутреннему хронометру уже часа два миновало, не меньше.
После того как они довольно легко отразили первую атаку «мессершмиттов», за них взялись всерьез. Сначала небо украсила густая стена черных шапок разрывов — результат стрельбы крупнокалиберных зенитных орудий. А потом откуда-то сверху посыпались «фоккеры». Они с ходу срубили двух «Яков», подбили один из штурмовиков и стремительно ушли вниз.
Григорий не успел заметить, кто именно из товарищей пострадал. «Ил-2», разматывая за собой черный шлейф, резко пошел на снижение. Но летчик, судя по всему, не пострадал — самолет довольно четко выполнил левый разворот и потянул на восток. Мысленно пожелав ему удачи, лейтенант приказал остальным сократить дистанцию, внимательнее наблюдать за воздухом и прикрывать друг друга.
Поэтому, когда четверка «худых» попыталась повторить прием, использованный только что «фокке-вульфами», ее встретили дружным огнем воздушные стрелки штурмовиков. А «Яки» добавили. Два ««Ме-109»» рухнули на землю, оставшиеся торопливо удрали.
Никто не успел толком порадоваться удаче, потому что появились новые группы фашистских самолетов. А потом еще и еще. Воздушный бой понемногу разгорался, словно костер, в который подбрасывают все новые и новые дрова. На смену старым, сгоревшим.
Противники, завывая моторами, носились друг за другом, старались поймать в прицел, поливали свинцовыми струями, сходились в лобовые, совершали головокружительные фигуры высшего пилотажа и, того и гляди, готовы были врезаться во вражескую машину в последнем отчаянном таране.
«Илы», в соответствии с планом, потихоньку начали вытягивать круг в направлении линии фронта. После того как они потеряли один самолет, летчики старались держаться плотной компактной группой, не подпускали к себе близко гитлеровские истребители. Окажись на их месте «пешки», немцы давным-давно ворвались бы в круг, расстреляли бы одну-две машины и потом спокойно добили остальных. Но бронированные «Ил-2» не позволяли провернуть подобный фокус. И те из вражеских пилотов, кто все-таки рисковал подойти к ним чересчур близко, моментально получали добрую порцию свинца.
Григорий не следил за тем, удалось ли им сбить еще кого-нибудь. Не до того. Все мысли были сосредоточены на пилотировании, выполнении маневров и, по возможности, стрельбе по попадавшим в прицел чужим самолетам с крестами на крыльях. Бомбы он давно сбросил, не особо целясь, а вот эрэсы старался расходовать экономно, выпускал их по одному, пугая фрицев огненными кометами, срывающимися с направляющих.
— Кощей, я ранен, — капитан Шумилкин говорил спокойно, только медленно, через силу. — Буду держаться, сколько могу, но долго не протяну.
Плохо! Очень плохо! Если машина Ильи выпадет из круга, то их останется семеро. Придется опять сокращать дистанцию. А где-то наверху по-прежнему ходят треклятые «фоккеры»! Выжидают чего-то, в атаку не идут. Как ударили в самом начале, так и не дают пока о себе знать. Странно.
Глотком свежего воздуха послужила шестерка «Ла-5», свалившихся на немцев будто снег на голову. А следом подоспели еще восемь «Яков». Их появление позволило немного перевести дух и осмотреться. Из двенадцати «Як-1» и «Як-7», изначально вылетевших на задание, осталось только пять машин. Зато «маленькие» с честью выполнили приказ и надежно прикрыли штурмовики.
— «Штыки», уходите домой. Повторяю, уходите!
Экспат на всякий случай запросил у наводчика пароль, убедился, что его не обманывают, и с облегчением приказал своим выходить из боя. Хотел попросить истребителей прикрыть их, зная, что момент, когда разрывается круг, является, пожалуй, одним из самых опасных — «Ильюшины» оказываются уязвимы. Но не успел.
Пятерка «ФВ-190» опять ударила по ним сверху. И так же, как и в первый раз, мгновенно ушла. Шарахнула и исчезла. А Григорий с нехорошим изумлением обнаружил, что теперь рядом с ним летят всего три «Ила». И куда делись остальные, непонятно — вокруг плывут белые и черные облачка разрывов, проносятся красные трассы, и времени на то, чтобы искать товарищей просто нет.
Вгляделся в номера пристроившихся к нему самолетов. Так, Валиев и два экипажа из первой эскадрильи. Ни Шумилкина, ни Челидзе. Приплыли. Григорий зябко вздрогнул. То ли от гулявшего по разбитой кабине холодного воздуха, то ли от чувства собственного бессилия. Умелые твари — он даже не успел сделать по ним ни единого выстрела. Надо бы что-то придумать, а то не успеешь оглянуться и самого смахнут.
— Кощей, я прикрою, идите домой.
О, Каменский, жив курилка! Экспат поблагодарил истребителя и, внимательно поглядывая по сторонам, повел остатки группы на родной аэродром.
После приземления выбрался из кабины, сел прямо на плоскости и закурил. Сил идти на КП, чтобы доложить о вылете, не осталось.
— Ты не ранен? — с тревогой осведомился Свичкарь. — На лице кровь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});