Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев
– Ну что, оклемался? – лейтенант подошел неожиданно и практически бесшумно. – Мотька, хорош человека охмурять. Он и так уже расплылся, как холодец, бери да тащи в койку…
– Ой!..
Матрена покраснела так, что об нее можно было костер разжигать. Но, что характерно, отходить не спешила. Лейтенант наклонился над Семеном, зачем-то бесцеремонно оттянул ему левое веко, посмотрел и удовлетворенно хмыкнул:
– Вроде порядок. Ну-ка, сядь.
Семен прислушался к своим ощущениям, удивленно приподнял брови и сел. Надо же, практически в норме, легкое головокружение не в счет. И сил оказалось внезапно много…
– Это как?
– Спецсредство. Можешь считать особо мощным допингом. Работает двенадцать-пятнадцать часов. Главное, не переборщить с ним – не откачают. Давай, вставай, нет времени прохлаждаться.
Семен кивнул, осторожно встал – и обнаружил, что помимо ушиба головы, у него еще и тело замотано бинтами. Точнее, относительно чистыми тряпками, призванными играть эту роль. Да и левая рука тоже. Лейтенант поймал удивление на его лице, кивнул понимающе:
– Достали тебя, и не раз. Не переживай, раны неглубокие. Заживет, если переживем это приключение.
Семен пошевелил рукой, убедился, что боли нет – видать, действовала таблеточка-то. Но бинты изрядно мешали. Оставалось только вздохнуть:
– Да, печалька…
– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о засоре в туалете. А у тебя вообще ерунда, только шрамы останутся. Шрамы мужчину украшают, не забыл? Ладно, бросай ерундой заниматься, пошли.
Они и пошли. В первый момент Семена пыталась поддерживать Матрена, но, убедившись, что герой ее девичьих грез на ногах стоит уверенно, повеселела и умчалась вперед. Семен же имел возможность убедиться, что носить шпагу слева на поясе иногда весьма удобно – кисть раненой руки сейчас покоилась на эфесе, и это снимало нагрузку.
Да и вообще, оружие придавало уверенности. Куда больше, чем кобура с разряженным пистолетом. Но, главное, ни то, ни другое не мешало идти. Лишний вес, конечно… А с другой стороны, пока действует лекарство, он и не такое утащит.
Впрочем, идти было совсем недалеко – Матвей, еще трое крепких мужиков разной степени побитости и пятеро женщин ждали их у крыльца. Не щеголявшего красивыми разными украшениями, зато добротного. Эти девять человек, плюс Матрена и Семен с лейтенантом – все, что осталось от покинувших город беглецов.
Тут же, весьма неэстетично раскинув мозги, лежал бортник. Ну а чуть в стороне его семейство. Что же, собаке – собачья смерть. Правда, семью под нож пускать… А с другой стороны, чему удивляться? Их ведь оставишь – живо поляков сюда приведут.
Лейтенант поймал его взгляд, усмехнулся:
– Знаешь, почему он нас сдал?
– Ну?..
– А его воевода, царствие ему небесное, заставлял все, что положено, в казну отдавать. Налоги тут, конечно, жесткие, но вот так…
Семен лишь пожал плечами – не одобряю, мол, и не осуждаю. Он и впрямь не собирался копаться в извивах чужой души. Какая теперь разница? Тем более он и сам налоговиков на дух не переносил. Считал, и не без основания, что на свои налоги он и ему подобные кормят слишком много дармоедов. Так что какой смысл осуждать? Вместо этого спросил:
– Патронов-то хватило или шпагой дорабатывал?
– Обижаешь, – ухмыльнулся лейтенант. – Даже остались. Две штуки. Так что давай-ка рвем когти к тайнику, хоть боеприпасами разживемся.
Видимо, у местных произошла переоценка ценностей. Во всяком случае, за старшего теперь считали не Матвея, а лейтенанта. И команды его исполняли беспрекословно. В считанные секунды подорвались, собрались. Приволокли пленного. Семен даже не удивился, увидев живого и здорового, только слегка помятого командира поляков. Лица-то, конечно, он до сего момента видеть не мог, но вот одежду рассмотрел и запомнил достаточно хорошо.
– Зачем он здесь?
– Нужен, – лаконично ответил лейтенант.
Что же, нужен – значит, нужен. Лейтенанту виднее. Тем более что идти пленному на своих двоих, а убрать его они всегда успеют.
В этот момент подошла Матрена. Куда уж она отходила и как ухитрилась сделать это незаметно, оставалось лишь гадать. Подойдя к лейтенанту, девушка шепотом что-то сказала. Тот кивнул:
– Ну все. Валим. Сейчас сюда примчится весь цирк уродов.
Два раза упрашивать никого не потребовалось. Народ подхватил немудреные пожитки, главным образом еду и оружие, и рысью помчался в лес. Семен за ними едва поспевал, и дело тут было не в ранении. Просто ходить по лесу они умели куда лучше него.
До места, где еще недавно располагался исследовательский лагерь, они добрались сравнительно быстро. Здесь ничего не изменилось, что и неудивительно – тех, кто их нашел тогда, они перестреляли, свидетелей нет. А после – так что тут особенного? В конце концов, плотность населения в этих краях ничтожная, даже с учетом завоевателей. И толпами по лесу без нужды никто не шляется. Особенно с учетом чужаков. Народ предпочитает сидеть по домам и дрожать от страха, уповая на защиту, иллюзию которой создают двери и стены.
Когда к пистолету добавляется автомат, а карманы набиты патронами, чувствуешь себя намного увереннее. Самооценка поднимается опять же… Может, поэтому, а может, и по какой иной причине, но Семен теперь чувствовал себя как заново родившийся. Эйфория и все такое… В общем, он даже не удивился, когда, подойдя к лейтенанту, обнаружил, что тот удобно расположился у костра и абсолютно спокойно разговаривает с пленным. Даже руки тому развязал.
В ответ на приподнявшиеся брови Семена лейтенант усмехнулся:
– Не переживай, он дал слово не убегать.
– Ты ему веришь?
– Он меня слишком хорошо знает, чтобы пытаться учинить непотребство. Не правда ли?
– Да, старшой, – буркнул пленный. – Знай я, что ты здесь – хрен бы подписался. Ты мне веришь?
Почему-то этому человеку было очень важно, чтоб ему поверили. И он не играл – такое сразу видно. Говорят, на лице написано, так поговорка как раз к месту. Тут не краской на лбу – тут зубилом вырубали. И лейтенант в ответ спокойно кивнул:
– Верю, конечно. Ты дурак, но не идиот.
– Вы знакомы?
– Семен, – устало вздохнул лейтенант. – Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Конечно, знакомы. И очень неплохо.
– Мы воевали вместе, – пленный досадливо поморщился. – Он был у
