Андрей Морголь - Арсенал Эволюции II. Путь Шамана.
— Надо же, как повезло. Проявление агрессии порой даёт свою пользу, — отстранённо заметил Сашка.
— Я тебе даже больше скажу: оно всегда приносит пользу, — потирая руки, авторитетно заявил Торрис.
— Это смотря кому, — Сашка одарил колдуна многообещающей улыбкой. — Моя агрессия по отношению к тебе, например, никому пользы не принесёт. Разве что некую долю удовлетворения, и то лишь одному из нас, живому. Надеюсь, усекаешь, кому? Ладно, чего щёки надул? Всё в твоих руках. Давай ворочать. Драхм, подсоби.
Трое путешественников навалились на основание колонны и медленно прокрутили его до характерного щелчка. Ничего не произошло — пришлось провернуть то же самое со вторым постаментом. Едва скрытые под землёй пазы вошли в нужное положение, как ровный квадрат опоры с громким треском начал опускаться в пол. Вторая колонна уходила вниз синхронно со своей соседкой. Впиваясь друг в друга, лязгнули крюки с цепями, напряглись, запели протянутые металлические тросы, и каменные преграды у входа в седьмую печать начали расходиться с шорохом сдвигаемой могильной плиты. Шаман всерьёз опасался, что под неимоверной тяжестью крепление колец, торчащих из стен, вдруг не выдержит и выскочит на волю вместе с каменной крошкой, однако кажущиеся теперь такими хрупкими железные точки опоры справлялись на славу с возложенной на них задачей. Пока спутники с удовлетворением наслаждались видом проделанной ими работы, Ялка опомнилась и подскочила к поднимающейся стене.
— Раззявили рты, устроили ласточкам гнёзда, — укоризненно бубнила она, спешно вытаскивая до сих пор торчавшие в отверстиях домкраты. — А ну как тут из-за них всё бы застряло?
Сашка одобрительно подмигнул девушке, и она мигом успокоилась. Тем временем и передняя, идущая вверх плита, и дальняя, уходящая вниз, достигли середины, и перед путниками начала разверзаться щель прохода, становясь всё шире. Искатели печатей невольно затаили дыхание, глядя на открывающуюся им картину.
Глава двенадцатая, закономерная
Проход вёл в сравнительно небольшое длинное и замкнутое помещение. Тёмный гладкий пол глубокого зелёного цвета напоминал наливные полимерные покрытия из полиуретана. Казалось, наступишь на него — и тут же погрузишься в мрачные неизведанные глубины. На потолке, отлитом из того же интересного материала, не наблюдалось ни одного прибора, ответственного за освещение. Свет шёл от стен, между прочим, довольно странных. Они смахивали на растянутую по всему периметру жидкокристаллическую панель, которая в данный момент испускала мягкое синеватое свечение. Но и это явно не тянуло на самое удивительное явление в открывшемся помещении. Внимание путников привлекли высокие прозрачные овалы неясного желеобразного вещества, расположенные напротив экранов-стен в ряд с обеих сторон. Без всяких опор и креплений крупные капли странной субстанции балансировали в паре локтей над полом и плавно покачивались вверх-вниз. Вот, в принципе, и всё богатство, которым могла похвастаться маленькая седьмая печать. Однако те ощущения, которые дарил один вид этой комнатёнки, давали фору любому из чудес всего белого света. Шестое чувство каждого из искателей надрывно звенело: вот она, величайшая тайна за семью печатями, которая распахнёт все ваши границы и позволит прикоснуться к неизведанному. Да что там прикоснуться? Шестое чувство утверждало, что в неизведанном позволено будет копошиться безнаказанно и самозабвенно, как потомственной свинье в отборных отрубях. А длинная комната со стенами-экранами звала к себе, манила не хуже, чем героин влечёт подсевшего на иглу наркомана.
Торрис поддался зову первым. Колдун, было, сделал целеустремлённый шаг вперёд, когда ему на плечо мягко, но властно легла рука Шамана.
Кудесник нехотя развернулся.
— Уговор, — одним словом напомнил землянин.
Красные угольки глаз чародея взволнованно забегали.
— Шаман, послушай, ну давай хотя бы одним глазком посмотрим? — залебезил он.
Пальцы адепта восточных боевых искусств лишь чуть сильнее сжались на плече колдуна, однако тот разразился болезненным сипом.
— Шаман, и вправду, давай глянем, — вступился за Торриса Нес, которому тоже страсть как не терпелось проникнуть в помещение. — Я неплохо себя чувствую. Уж точно не собираюсь помирать сию минуту.
Паренёк нашёл в себе силы подняться, стоять ровно и даже нагнать на щёки какой-никакой румянец. Сашка застыл в раздумье. Зов действовал не него не хуже, чем на остальных, и он держался лишь на немыслимом усилии воли. Наконец, сдался и Шаман. Сам железный Шаман!
— Ладно, — скрипнул он зубами. — Убедили. Пойдёмте.
Пальцы разжались, и колдун с облегчением вздохнул, потирая плечо. Путники молча вошли в открывшуюся комнату. Ощущение давления на психику здесь усилилось многократно. Казалось, будто сами стены жмут со всех сторон петабайтами хранимой в них информации, но незримый, подсознательный барьер человеческого разума препятствовал насильному вторжению массивных потоков. Чувствовалось, что лишь покажи этой громаде дорогу в собственную голову, как тотчас же сойдёшь с ума от сверхчеловеческой перегрузки. Но в то же время буквально до зуда в суставах путникам хотелось пропустить неведомые силы через себя. Для этого следовало упорядочить гнетущий вал информации, направить его сквозь смягчающее действие редукторов, отфильтровать, преобразовать в доступную обычному человеку форму. И разум неосознанно подсказывал один лишь выход — овалы парящей в воздухе желеобразной субстанции.
К одной из таких капель смело подошёл Нес, повернулся задом и, недолго думая, погрузился прямо в её толщу. Вещество поглотило щуплую фигуру северянина плавно и мягко, как псевдоподия амёбы. Нес ушёл в тело студенистой капли полностью, с головой, застыл там на мгновение, а затем немного покрутился внутри, улыбнулся спутникам и приветственно помахал рукой. В общем, парнишка чувствовал себя там как рыба в воде и не испытывал недостатка в кислороде.
Остальные путешественники последовали примеру первопроходца. Шаман приблизился к ближайшему овалу и прикоснулся кончиками пальцев к тёплой склизкой поверхности. Прозрачный студень обволок фаланги, потянулся дальше на ладонь, согревая кисть вязкой влагой. Не слишком приятное ощущение, однако, можно привыкнуть. Саня сделал шаг вперёд, и вещество поглотило его полностью. Тело зависло, будто в невесомости. Дыхательный рефлекс отключился сам собой — Шаман в нём больше не нуждался. Мутное вещество искажало видимость вокруг, но только не синего экрана стены. Там всё различалось чётко. И тут землянин ощутил, что мост между его сознанием и окружающей глыбой информации, наконец, наладился. Теперь он мог управлять потоками концентрированных знаний, не опасаясь за чрезмерное изматывание разума. Осталось лишь разобраться, как это делать.
Первое, что пришло ему на ум — это, собственно, залезть в свою же голову. Мысль об уникальной опухоли гипофиза, которая дарила Сашке поразительные способности наряду с постоянным тревожным ожиданием её роста, появилась почти сразу. И тут же на синем экране стены завертелись трёхмерные изображения. Структура мозга, локализация главной железы внутренней секреции, область поражения новообразованием, сечения, срезы, молекулярный состав, гормональные соотношения, микроскопическое строение, дефекты ДНК — всё крутилось бешеным калейдоскопом. Сашка усилием собственной мысли остановил скачущие кадры, подтянул на передний план макроскопическую модель гипофиза, остальное уменьшил и пока задвинул на периферию. Он видел на экране, как изменённое чёрной тканью, маленькое образование у основания мозга выбрасывает в кровь небольшие дозы исковерканных гормонов. На картинке рядом схематично изображалась борьба лимфоцитов с инородным объектом, но пока ни собственная иммунная система организма, ни враждебная опухоль не могли перевесить чашу борьбы на свою сторону.
Решив, что это ему итак известно, Шаман подумал о возможных исходах подобного заболевания. Изображение гипофиза тут же распалось на три части. Один из них пребывал в том же состоянии, что и вначале. Другая картинка в динамике изображала изъязвляемую крупными чёрными пятнами ткань железы. Крохотный продолговатый тяж распадался, растворялся, словно под воздействием кислоты, и миллионами метастазов разносился кровью по всему организму. На третьей картинке железа увеличивалась прямо на глазах в двух, трёх, четырёхкратном размере и сдавливала окружающие ткани головного мозга, повышая внутричерепное давление.
При виде таких исходов, Сашка недовольно поморщился, хотя и ожидал увидеть нечто в этом роде. Следующими он попробовал вывести на экран способы лечения болезни. Тут его ждало ещё большее разочарование. Поток информации хлынул на крупный монитор мощной волной, смывая предыдущие изображения. В череде всплывших графиков, диаграмм, формул и схем Сашка решительным образом ничего не мог понять. Разобрать удалось лишь обозначения аденина, гуанина, тимина и цитозина — нуклеотидов, составляющих структуру ДНК. Ещё он узрел нечто, подобное лентам энергии, которые вытаскивали Драхм с Торрисом из своих шаров перед созданием заклинания. Остальное осталось за гранью Сашкиного понимания.
