Сергей Дорош - Темная сторона Луны
– Бьярни Сноррисон, хитришь ты еще хуже, чем крадешься! Тебя не учили поворачиваться лицом к собеседнику?
Тяжело вздохнув, Бьярни обернулся. Человек, стоявший напротив него, был в таких же кольчуге и шлеме, похожий щит за спиной, а топор – просто близнец оружия Бьярни. Только был этот человек на голову ниже, зато изза большей ширины плеч казался просто квадратным. Волосы и борода того же огненного цвета, и так же сверкают льдом голубые глаза.
– Когда же ты научишься отвечать за свои поступки?! Сколько раз тебе говорить: считаешь себя правым в том, что намерен сделать, – открыто смотри в глаза любому, а нет – так не делай! У, проклятье своего отца!
– Да, я считаю себя правым, – пробубнил Бьярни.
– Куда собрался? Только не лги мне!
– В Зеленый домен, – тяжело вздохнув, признался Бьярни.
– Что?!! – От рева его собеседника, казалось, содрогнулись скалы фьорда. – Почему я тебя не удушил в колыбели?! Позор моих седин! Палачом решил стать! Грязным наемником бордовых ублюдков!
– Нет, отец, нет! Я наоборот… я не с бордовыми, – пробормотал Бьярни. – Я… и седин никаких у тебя нет!
– А с кем тогда, позволь полюбопытствовать?
– Вильгельмалучника знаешь?
– Знавал. Год вместе на Марсе проучились.
– Ну так вот, он там, и еще другие из Зеленого, те, что продолжают бороться, и я… словом, у меня там долг чести.
– Это другой разговор. – Снорри тяжело вздохнул. – А стоит ли долг такой платы?
– А Хель[10] его знает. Только чем я еще могу оплатить его? Что им еще сейчас нужно? Просто…
– Ну?
Бьярни опустил голову, а потом вдруг резко поднял и заговорил, уже не запинаясь:
– Ты же видишь, отец, много странного и непонятного творится сейчас, но я вижу, что это время великих перемен, великой подлости и великого мужества. И когда мои дети спросят у меня, что я, Бьярни Столп Чести, делал в это время, не хочу отвечать, что сидел, забившись в свой замок, пока всякие там творили беззаконие.
– Сын мой! – Снорри обнял его. – Ты видишь свой путь – следуй ему. И помни: не так важно, что ты совершишь, важно – для чего. Я верю, что ты не опозоришь чести нашего рода. Мне с трудом верится в ваш успех…
– Никому не верится, потому у нас и есть шанс. Небольшой, но уверенность в своих силах тех, кто разбил Зеленый домен, может сыграть с ними злую шутку. И мне только что в голову пришло… – Бьярни опять замялся, а потом твердо сказал: – Пусть меня отлучат от алтаря.
– Ты что, сын мой, – отшатнулся Снорри. – Я не хочу оплакивать еще и тебя.
– А я не хочу иметь преимущество перед теми, кто будет стоять со мной плечом к плечу. У них нет шанса возродиться на алтаре – не должно быть и у меня.
– Да какое это преимущество?! Тебя убить может только несущий спокойствие. Прочие даже не поцарапают! Какая разница, будешь ты приобщен к алтарю или нет?
– А магия? Нет, отец, это имеет значение. К тому же я буду убивать. Не хочу, чтобы изза этого участь Зеленого постигла Северный домен. Пусть для наших врагов я буду изгнанным отступником. А детей у тебя хватает, и о большинстве ты, наверно, даже не знаешь.
– Ах ты, паршивец, как с отцом разговариваешь?!
* * *
Я, если честно, и не догадывался, как легко можно проникнуть за стену, ограждающую доменовский замок. Причем не в Тенях, а в обычном мире. Часовые из низших – это принято у всех. Такому часовому достаточно несильного удара по затылку – и брешь создана. Ди Басалетти меня разочаровали. Я бы вычислил любого своего собрата еще на подходах к Зеленому замку… в старые времена, когда он был нашим. Я сбросил веревку, и через пару мгновений Аркадия и Руи были на стене.
Не стоит говорить, благородные сеньоры, что в сам замок проникнуть было бы несказанно труднее. В обычном мире сработали бы сотни магических ловушек и дозорных заклинаний. А в Тенях я бы столкнулся с превосходящими силами местных. А ди Басалетти, признаюсь, были, как и я, дворянами. Саму меркурианскую науку они знали хуже прочих, но лучше меня, зато подраться были не дураки. В их семье не было таких прочных боевых традиций, как у Касталенде, один на один я справился бы с любым, но кто ж на меня один нападет? А двое уже стали бы проблемой на грани непреодолимости.
К счастью, в замок нам было и не нужно. Нашей целью были казармы батальона, которым командовал мой брат. По старой традиции такие подразделения все еще назывались дружинами, но с Касталенде или любым другим домом их не связывало ровным счетом ничего, кроме, возможно, шалостей какихнибудь высших с мамашами служивших там воинов. Но об этом принято было молчать. А уж признать бастарда – на это дворянин мог пойти, только если у него не осталось больше наследников.
Сами понимаете, раз не было вассальной связи, низшие служили не сеньору, а домену. И командовавший ими высший был не более чем назначенный доменом офицер. И вот здесь начинается самое интересное. Однажды я объяснил всю эту систему ЛинКеТору, и он сказал мне: «Настоящий командир будет в любом случае отцом своим подчиненным, и тогда возникнет связь, до которой далеко любым вассальным присягам».
Я тогда, понятно, посмеялся, сказал, что рассуждать о чемлибо, не увидев его вблизи, – пустое занятие, что, побывай ЛинКеТор в нашем домене, он бы подругому заговорил. Он в ответ лишь улыбнулся. И вот подтверждение слов ЛинКеТора сейчас шло рядом со мной. Мой собственный брат. Любого другого за предложение пойти против домена его же собственные воины связали бы (если, конечно, сил хватит) и выдали Сейму. Руи шел к своим с таким предложением, ни капли не страшась.
Едва они с Аркадией оказались на земле, я вновь юркнул в Тени. Чтото мне очень не нравилось. Осталось только ответить на вопрос: что? За мной следили? Чувство было похожим, но сам факт – из области сказок. Да никто бы не стал за нами наблюдать. На меня навалились бы минимум трое, а Руи с Аркадией отбивались бы уже от пары десятков несущих спокойствие и повелевающих стихиями. И должен сказать, бой был бы недолгим. Моего брата просто растерзали бы, несмотря на все его умение. Наша родня и растерзала бы, черти ее побери.
Часовой у входа совсем не удивился появлению моего брата – отдал честь так, как будто перед ним стоял не изгнанник, лишенный воинских чинов и привилегий, а как минимум военный министр домена.
– Привет, Орвальдо, вольно, – кивнул мой брат.
– Маркиз, – довольно произнес часовой. – Вернулись. А каналья Грегуар говорил, что нет вас в живых. А мы все знали, что вы за нами вернетесь.
– И все за мной пойдете? – спросил Руи. – Я ведь теперь изгнанник.
– Ну и что? Мыто лишними не будем. Вы же, маркиз, не такой, чтобы в кустах прятаться, – обязательно чтото делать будете…
– Все, все, ты прав, я за вами. Поднимай батальон, только тихо.
– Разве я не понимаю? Разрешите послать десятки Гонзаго и Рауля захватить ворота.
– Разрешаю.
– Слушаюсь. – Воин хотел было идти, когда Руи остановил его:
– Постой, Орвальдо, какой Грегуар?
– Да виконт Грегуар. – Воин презрительно сплюнул и добавил: – Каналья.
– Де Марсо, что ли?
– Он, собака.
– Не надо оскорблять славное животное. Онто к вам каким боком?
– Да над нами его поставили. Тупее солдафона найти трудно. Ценит воинов не за умение, а за то, как у кого пуговицы начищены да конь парадному шагу обучен.
– Он сейчас в замке?
– Да нет, вашу комнату занял. Сначала пытался к нам подмазаться, а понял, что не выходит, – озверел. Два дня назад Раулю прилюдную порку устроил, и за что?
– Все равно за что, – процедил сквозь зубы Руи. – С моими людьми так обходиться не позволено. Десяток Рауля ко мне, на ворота отправляй вместо него Бенито.
– Слушаюсь.
Проклятье, что же творится?! Это ловушка? Нет, чувства другие. Я резко обернулся. Никого. Есть множество способов скрыться и в Тенях от себе подобного. К сожалению, их изучить досконально я не удосужился. Мне это было ни к чему. Талант, обернувшийся проблемами. Дело в том, что, если я долго живу в какомлибо месте, Тени там становятся мне как бы родными. В них от меня не скроется никто. А вот, попав в незнакомое место, я был, по меркам прочих меркурианцев, почти слепым. Хоть, конечно, если ктото захочет меня атаковать, он вынужден будет показаться, и тут, если я буду настороже, его мнимая внезапность сыграет против него. Вдруг я обратил внимание на одинокую птицу. Большой ворон сидел на зубце стены и както изучающее разглядывал нас. Но я тут же выбросил его из головы. Будь это магический сторож – уже поднял бы тревогу.
Десяток низших выскользнул из казармы. Черные одежды, никаких доспехов нет. Руи командовал батальоном конных арбалетчиков, которые к тому же были лазутчиками в армии домена. Одежда без лишних пряжек и блестящих пуговиц. Ничего, что могло бы их выдать в засаде. Даже металл оружия вороненый. Им не надо было ничего приказывать. Руи ограничился парой жестов. Комната, в которой обосновался де Марсо, прилегала к казарме. Он успел проснуться – какникак, был несущим спокойствие, – хоть и в последний миг, но опасность почувствовал. Правда, на него уже смотрели десять взведенных арбалетов. Он молчаливой молнией рванулся к мечам. Руи перехватил его и после секунды напряженной борьбы бросил обратно на кровать. Виконт наконец сообразил, что неплохо было бы поднять тревогу, но меч моего брата уже коснулся его горла.
