Олег Кожевников - Будущее в тебе. Лёд и пламя

В настоящий момент огонь вели только эта пушка, крупнокалиберные пулемёты и два "Бофорса". Пулемёты и противотанковые пушки стреляли в сторону развивающейся атаки бронетехники с пехотной поддержкой. Ручные пулемёты, которые использовались в самые критические моменты отражения финских атак, стояли прислоненными к стене. Пулемётчики теперь исполняли роль орудийного расчёта. Среди красноармейцев не чувствовалось никакой нервозности. Одним словом, в основном ярусе дота установилась спокойная рабочая атмосфера. Чувствовалось, что все роли уже расписаны и отработаны до автоматизма. Никто не суетился, все деловито занимались выполнением каждый своей задачи. Даже два легкораненых были заняты в общем деле обороны дота. Они выполняли функции, расчета "Бофорсов". Ребята получили ранения от осколков, влетевших в незакрытые щитами промежутки амбразур.

Для удовлетворения своего праздного любопытства я не стал отвлекать Курочкина от важного дела. Он выполнял сейчас функции наводчика "Бофорса". Все-таки, Ряба, обладал редким предчувствием того, что в этой жизни ему может пригодиться. Во время нашего двухнедельного отдыха около деревни Суомиссалми, он любую свободную минуту проводил у позиций трофейных "Бофорсов", обучаясь стрельбе из этих шведских 37-мм противотанковых пушек. Этой своей целеустремлённостью он заразил и меня. Я несколько раз вместе с ним брал уроки стрельбы из "Бофорсов" у нашего ротного эксперта по артиллерии – недоучившегося курсанта Ивана Сизова. За время этого обучения только я один сжёг около сотни снарядов. Но снарядов было совершенно не жалко. Доставшийся нам от егерей склад, ломился от избытка боеприпасов к "Бофорсам" и автоматам "Суоми".

Посчитав, что наверху моё присутствие пока не обязательно, и ход развития танковой атаки я могу увидеть и в перископ, я направился обратно в генеральский кабинет.

Первым делом, попав в генеральские апартаменты, я подошёл к трубе перископа. Но он не функционировал, по-видимому, перископ был уничтожен разорвавшимся снарядом, попавшим в верхнюю часть дота. Да! Теперь, чтобы увидеть ход боя, нужно было пользоваться дедовскими методами. Идти наверх и, с опасностью для жизни, вглядываться в открытую амбразуру. В таких условиях финский штаб вряд ли смог бы нормально функционировать. А значит, при приближении фронта он должен был эвакуироваться дальше в тыл. Получается, у финнов должен быть подготовлен резервный командный пункт с линиями связи и прочей необходимой инфраструктурой. А я так надеялся, что захватив этот штаб, мы нарушим управляемость финских войск. Но, к сожалению, этого не получилось. Это было видно по хорошей организации атак на наш дот. Для такой согласованности и слаженности обязательно необходима связь. Значит, получается, что отключив коммутатор, и оставив только одну действующую линию, мы ничего не добились. Телефонную связь мы поддерживали только с одним местом всего укрепрайона. Да! Это был соседний дзот, захваченный группой Серёги Климова. Я периодически с ним созванивался, и был в курсе всех отражённых финских атак. Имеющуюся радиосвязь мы не использовали. Никто из нас не разбирался в рации, тем более, имеющиеся антенны, наверняка, тоже были сбиты артиллерийским огнём финнов.

Глава 24

Когда я спускался на штабной этаж, у меня полностью сформировался план, как документально и наверняка утопить генерала Клопова. Зайдя в генеральскую приемную, я, на стоящей там печатной машинке, оформил докладную на имя самого Маннергейма. В этой записке прямо указал генерала Клопова, как основного информатора финской армии. Ещё несколько, похожего содержания, докладных я адресовал командующему финской армии генерал-лейтенанту Эстерману и командиру третьего армейского корпуса генерал-майору Хейндриксу. За пример я взял похожие по стилю докладные, за подписью моего пленного генерала. Все эти бумаги я нашёл в сейфе приёмной. Причём печатал я эти докладные на бланках штаба Хотиненского укрепрайона. Скрепив эту мою дезу именной печатью генерала, я встал и пошёл к нему, чтобы подписать эти липовые бумажонки.

Вместе с Якутом мы вытащили генерала из комнаты, где содержались все пленные финны. Вид у него был уже слегка помятый, не хватало некоторых частей одежды. Я его привёл на штабной этаж и прямо в коридоре потребовал подписать заготовленные бумаги. Генерал сначала возмутился и стал кричать, чтобы я соблюдал нормы международного права в отношении военнопленных. Отвлекать Шерхана от выполнения боевой задачи совершенно не хотелось. Поэтому пришлось самому немножко попинать генерала. Наконец, уже полностью деморализованный, он сдался и подписал требуемые бумаги. Я, положив их в прихваченный с собой портфель, поставил его обратно на пол. Потом пригласил генерала зайти в комнату, которая стараниями Шерхана превратилась в морг среднего размера. Зайдя туда, я из своего нагана выстрелил генералу прямо в затылок. Нужно было обязательно избавиться от свидетеля моего мошенничества. Неизвестно, что в дальнейшем могло произойти. Я надеялся, что вскоре к этому доту выйдут наши войска. И тогда этого генерала, наверняка, повезут в вышестоящие штабы, а там сидят настоящие специалисты. Они при первом же допросе смогут узнать о подписанных пленным генералом, каких-то непонятных бумагах. Чтобы всё это исключить, и потребовалось ликвидировать этого высокопоставленного финна. Что касается уничтожения важного носителя секретной информации, это не страшно. Подобранные мной документы и карты полностью заменят всё то, о чём мог рассказать генерал.

Закончив это грязное дело, я пошёл в кабинет, чтобы полностью сформировать подборку документов, которые собирался передать в наш штаб. На всякий случай, вдруг Советская армия задержится, и финны всё-таки прихлопнут нас в этом доте, я собирался ночью направить нескольких своих бойцов вместе с англичанином навстречу русским войскам. Чтобы повысить вероятность попадания нужных мне бумаг на стол Советского командования, специально сделал все подложные письма в двух экземплярах. Один комплект этих бумаг я был намерен оставить здесь и положить в сейф, вместе с другими документами.

Пока готовил документы, мучительно размышлял, кого я направлю навстречу нашим войскам. Одна кандидатура у меня уже была, это Якут. Поэтому я и не стал сменять его с поста по охране пленных. Хотя, первоначально и хотел направить на это самое спокойное место кого-нибудь из лёгкораненых бойцов. Но потом подумал, что если включать его в группу прорыва, нужно чтобы он был в полной форме. От состояния боевой готовности нашего следопыта во многом зависел успех незаметного просачивания ребят через финские позиции.

Сейчас в генеральском кабинете я решал, кого ещё включить в эту группу. Насчёт численности я определился – это будет три человека. Чтобы протащить через финские позиции одного пленного такого количества сопровождающих достаточно. Включать в эту группу больше бойцов, значит сильно ослабить оборону дота. Здесь каждый, способный держать оружие, был на вес золота. Чтобы проползти через минные поля, требовалось в группу включить сапёра. Выбор был невелик, и я определил туда красноармейца Саликова. Второго сапёра, сержанта Виктора Иванова, отпускать было нельзя. Он оказался прекрасным пулемётчиком, и сейчас был командиром одной из пулемётных башенок. Третья кандидатура вызвала наибольшие трудности, но потом я всё-таки остановился на старшем сержанте Курочкине. Как ни жалко было его отпускать, но лучше Рябы, никто бы не справился с этой задачей. Наверху его заменю я, тем более, все дела на штабном этаже уже закончены. Пора и самому поучаствовать в обороне нашего дота.

Подготовив документы и сложив их в финский походный рюкзак, я, оставив его на генеральском столе, направился к своим ребятам наверх. Здесь было уже относительно тихо. Финская танковая атака захлебнулась с большими потерями противника. К двум подбитым танкам, которые я уже видел, добавилось ещё три. Они дымились в метрах трёхстах от дота. Половина ребят отдыхала. Продолжал воевать расчет одного из крупнокалиберных орудий. Сизов по второму разу обрабатывал отмеченные в финской карте укрепления.

В первую очередь, что я сделал, поднявшись в орудийный зал, по внутренней связи вызвал Шерхана и приказал ему вместе ещё с одним красноармейцем идти на уровень, где содержатся наши пленные. Там, среди финнов найти поваров, чтобы они приготовили под его контролем горячий обед. Горячее питание требовалось как моим бойцам, так и пленным финнам. Эти бедолаги даже не завтракали. Единственное, что мы для них сделали – поставили в помещение, где содержалось более ста сорока пленных, большой бак с водой.

Закончив говорить с Шерханом, я начал беседу с Курочкиным. После того, как он доложил о наших успехах, пришлось ему сообщить о своём решении. Я его буквально огорошил своим приказом. Никаких возражений я не принимал. На его робкие попытки обосновать необходимость своего участия в обороне дота, я заявил: