Олег Кожевников - Будущее в тебе. Лёд и пламя

В этот момент опять зазвонил телефон. Я взял трубку и как попугай повторил свою фантазию. Когда я закончил пересказывать эту явную дезинформацию, Курочкин продолжил свой доклад:

— Знаете, товарищ старший лейтенант, по сравнению с нашими похождениями, то, что провернула в этом доте ваша группа, это несопоставимые вещи. Как только я попал в орудийный зал дота, то испытал настоящий шок. Надо же, такую цитадель захватили всего десять человек. А эти, целые лужи крови возле трупов финнов. Я даже не поверил, когда Мамочка сказал, что из наших никто не получил даже царапины. Когда я спустился на этот этаж, то получил не меньший шок. Я переговорил с Шерханом и Якутом, а потом заглянул в одну из комнат, где была настежь открыта дверь, в ту, где на кроватях залитых кровью валяются обезглавленные трупы, да ещё два финна лежат прямо на проходе. У меня вроде нервы крепкие, и мертвяков я видел довольно много, но эта картина меня просто ужаснула. Чтобы как-то развеяться я спустился этажом ниже. Кузя с ребятами как раз в этот момент перегонял человек тридцать финнов из одной комнаты в другую. Увиденная картина окончательно убедила меня в том, что ваша группа сделала невозможное.

— Ладно, хватит петь нам дифирамбы. Мы все здесь одной ниточкой связаны, и без твоей группы и людей Серёги Климова никакого успеха в этой авантюрной операции не было бы. Так что, давай думать о том, как мы тут дальше будем воевать. Я чувствую, что с бумажками и с допросами финских пленных мне придётся здесь засесть надолго. Поэтому вся организация обороны ляжет на тебя. И не только обороны, но и возможного нападения на финнов. Под нападением я имею в виду – обстрел финских укреплений из наших орудий. Нужно будет расчистить дорогу перед наступающими частями нашей армии. И мы, с помощью таких мощных пушек, вполне способны это сделать. Считай, стрелять будем прямой наводкой, в тыльную, а значит наименее укреплённую часть всех этих дзотов и дотов. Я тут говорил с Иваном Сизовым – нашим недоученным артиллеристом. Так он, оказывается, хорошо знает эти пушки и даже стрелял из подобной. Поэтому проблем с наводкой, я думаю, у нас не будет. Остаётся тебе организовать бесперебойную подачу снарядов. А в обороне против наступающих финнов первую скрипку будут играть пулеметы в башенках. Тебе сейчас, в первую очередь, нужно подобрать расчёты для этих спаренных крупнокалиберных пулемётов. По норме расчёт там должен состоять из четверых человек, но, сам понимаешь, столько людей мы выделить на это дело не можем. Но, делать нечего, и расчёт этой пулемётной установки у нас будет состоять из двух человек.

Вдруг опять начал трезвонить телефон. Я в очередной раз выдал свою бредовую легенду, а потом продолжил давать поручения Курочкину:

— Знаешь, Ряба, такая удача, что нам выпала, бывает только раз в жизни, и нужно использовать её до конца. Поэтому, настрой там людей, что работать придётся до изнеможения, до дрожжи в коленках. Я попробую здесь ещё с часик поводить финнов за нос, но они могут быстро раскусить обман, и тогда – держись. На нас кинут все силы, чтобы любой ценой вернуть этот дот себе. Наше присутствие здесь – это как большая заноза в их заднице. Если мы удержимся до подхода наших войск, то, считай, всю эту хвалёную "линию Маннергейма" можно будет засунуть коту под хвост. Поэтому сейчас, пока финны не полезли, брось всех людей, кроме пулеметчиков, на подъём снарядов с нижнего уровня. Ну, естественно, нужно оставить по одному человеку на охрану пленных. Да, и ещё Шерхана, он мне нужен здесь для помощи в допросе пленных офицеров. Всё, давай, если возникнут какие-нибудь проблемы, ты знаешь, где меня искать.

Сказав это, я поднялся, встал и Курочкин. Молча козырнув, он вышел из генеральской приёмной. А я опять вернулся к просмотру документов.

Через некоторое время я начал производить допрос пленных. Первым начал допрашивать главного артиллерийского офицера. Меня очень заинтересовала карта Хотиненского укрепрайона, с выделенным сектором перед нашим дотом. Под каждым обозначенным укреплением в скобках стояли какие-то цифры. Пленный подтвердил мою догадку. Это были уже пристрелянные координаты всех дотов и дзотов, до которых могли дотянуться наши орудия. Теперь, даже самый неопытный артиллерист мог с первого выстрела попасть в нужную цель.

Узнав это, я всё бросил и поднялся в орудийный зал. Там вовсю кипела работа. Поднятые снизу снаряды уже занимали значительную площадь вблизи орудий. Оторвав от переноски снарядов Сизова и Орлова, я показал им карту. Ребята просто обалдели от такой удачи. Подошедшему к нам Курочкину я приказал:

— Товарищ старший сержант, через десять минут, ровно в 8-30 начинайте артиллерийский обстрел финских укреплений.

Потом, обращаясь к Сизову, спросил:

— Слушай, Вань, а на кой чёрт вы столько бризантных снарядов подняли? Нам же нужно долбить укрепления, а не пехоту гонять? Фугасными надо стрелять, что зря время тратить.

На это бывший курсант артиллерийского училища мне ответил:

— Бризантные снаряды обладают, вследствие большой упругости газов их разрывных зарядов, громадным фугасным действием по насыпям и другим земляным перекрытиям. А тут же в нашей полосе полно всяких блиндажей, траншей и других укрытий в земле. Вот и будем бризантным боеприпасом потрошить финнов.

— Мдя! Ну ладно, Ванёк, тебе видней.

Потом, повернувшись к Курочкину, сказал:

— Ряба, давай, здесь продолжай командовать, а я опять иду потрошить финнов. Может ещё, что интересное у них узнаю.

Вернувшись на штабной этаж, вторым на допрос я вызвал финского генерала. Но ничего интересного в отношении обороны дота я у него не узнал. Сведения, которыми обладал генерал, были, конечно, очень ценны для нашего командования, но для меня они были бесполезны. Когда я допрашивал генерала, телефон в приёмной как будто взбесился – трезвонил, не переставая. Ещё бы, финны начали получать наши 52 килограммовые подарочки. Даже сидя здесь, под мощным железобетонным перекрытием я слышал уханье наших пушек. Решив немного развлечься, после того, как Шерхан вывел генерала, я поднял телефонную трубку. Не слушая выкриков финна, я заявил:

— Доблестная Красная Армия захватила штаб вашего укрепрайона. Чтобы прекратить напрасное кровопролитие предлагаю вам сложить оружие. В противном случае, вы все будете уничтожены.

После этого вырвал кабель из телефонного аппарата. Эти звонки меня уже достали до самой печёнки.

Последующие допросы финских офицеров не принесли практически никаких новых интересных для меня сведений. Единственное, что я взял на заметку, это то, что у дверей в подземном ходу, ведущем в занюханную землянку, установлена сигнализация. При открывании этих дверей, у дневального на этаже, где размещался гарнизон, срабатывал звонок, и загоралась лампочка. Эта информация меня весьма порадовала. Значит, не требовалось отвлекать людей на дежурство в этом подземном ходу.

Последним я вызвал на допрос человека в гражданском костюме. Когда Шерхан загнал его в генеральский кабинет, тот прямо с порога заявил:

— Я иностранный корреспондент и подданный английской королевы. А Великобритания является нейтральной страной и не участвует в этой войне. Вы не имеете права меня допрашивать, я обладаю дипломатической неприкосновенностью.

Посмотрев на этого липового корреспондента-дипломата, я усмехнулся и, кивнув Шерхану, приказал:

— Господин не понимает! Ну-ка, малыш, сделай дяденьке немного больно!

Наиль с готовностью, без особого размаха произвёл своими кулачищами два удара по физиономии этого неприкосновенного подданного королевы. Тот, со всхлипыванием вытирая рукавом костюма своё окровавленное лицо, уже другим просящим голосом произнёс:

— Я адекватный человек, и мы вполне можем побеседовать без этой вашей гориллы. Я без утайки отвечу на все ваши вопросы. Только уберите этого страшного человека.

Не давая ему опомниться, я сразу же спросил:

— Какое у вас звание в МИ-6. Отвечать, быстро не задумываясь! А то этот страшный человек займётся вами более основательно.

Англичанин, прервав своё занятие по очищению лица от крови, посмотрел на меня и через пару секунд ответил:

— Майор.

— Вот, это другое дело, господин майор. Теперь можно и поговорить по-джентльменски, вдвоём. Проходите к столу, а если хотите, можете сесть вон в то кресло. Там на столике лежит коробка с сигарами, можете взять. Только вы уж извините меня, я щипчиков не захватил. Знаете, даже и не предполагал, что встречу здесь английского шпиона. А, может быть, вы предпочитаете сигареты, вот, пожалуйста, а если желаете, то есть и английские, обычно их употребляет мой вестовой.

Посмотрев на стоящего рядом Шерхана, я сказал:

— Наиль, давай сюда пачку своего "Данхилла" и подожди в коридоре, пока мы тут побеседуем.

После того, как Наиль вышел, минут через десять этой, совершенно бесполезной для меня беседы, мелькнула одна фраза, которая буквально взорвала мой мозг. Разговор шёл о шпионах, которые окопались у нас в армии. Томас Кленси, а именно так звали этого майора английской разведки, объяснял, что он не занимался клопами в нашей армии, но слышал, что такие имеются. Беседовали мы по-русски, Томас, прекрасно знал наш великий и могучий. Упоминание о клопах возбудило в моей душе целую волну эмоций. Я сразу вспомнил о генерале Клопове и о моей безуспешной попытке его устранить. Сразу же в голове возникла мысль об использовании этого Кленси для дискредитации генерала Клопова, чтобы именно майор МИ-6 дал показания, что генерал является английским шпионом. Я знал, что бывает с врагами народа и шпионами империалистов. Он сразу попадет в руки ребят Берии, а там уже признается даже в том, чего и не совершал. И рушить любые его оправданий будут железобетонной крепости факты – показания действующего майора английской разведки МИ-6 Томаса Кленси.