Роман Злотников - Элита элит

Этот подследственный оказался крепким орешком. Вообще за последние пару лет качество «материала» явно изменилось. Еще года три-четыре назад работать с подследственными было одно удовольствие. Интеллигентные, образованные люди, привыкшие к повиновению и даже некоторому подобострастию со стороны окружающих, очень быстро ломались, попав в руки профессионалов своего дела. Они пытались нести какую-то пафосную чушь, пытались убедить следователя в чем-то таком непонятном. Мол, что они, как и прежде, преданы делу революции, что их задержание — страшная ошибка, которая нанесет советскому государству непоправимый ущерб, что все обвинения, выдвинутые против них, полная чушь, потому что им и нужды никакой не было становиться агентами польской, румынской или японской разведки. Не было, так чего становились-то? Но стоило применить к ним более жесткие меры, как они тут же переставали запираться и покорно подписывали все, что уже было на них подготовлено в следственном отделе. Эти же… А свежий «материал» вообще отличался крайней тупостью и упрямством. Ну как можно не признавать очевидное? Сдали Минск? Сдали. Значит, виноваты. Значит, продались фашистам. Ан нет, запирается, изворачивается, тыкает в глаза своими заслугами, орденами, ранами, своим пролетарским происхождением. Да кого это волнует?

— Флык…

Капитан Бушманов опустил глаза и с раздражением покосился на кровавый сгусток, шмякнувшийся прямо на стол на расстоянии ладони от протокола. В центре сгустка белел эмалью крупный обломок зуба.

— Ющенко, поосторожнее там, весь столь изгадил… Испортишь протокол — в карцер отправлю. Вместо этого…

— Виноват, товарищ капитан… Х-хек!

Капитан снова затянулся сигаретой. В этот момент сверху послышался приглушенный грохот, а лампа, висящая под потолком, слегка закачалась. Ну вот, опять бомбежка. И все из-за того, что такие, как этот… Бушманов бросил на подследственного ненавидящий взгляд — предательски отступают, сдавая фашистам город за городом, деревню за деревней… И чего запирается-то, упрямец? Нет, не тот контингент, не тот. Возможно, дело было в том, что три-четыре года назад он все больше имел дело с бывшими. С недобитым офицерьем, всякими там инженеришками, только притворяющимися, что приняли Советскую власть, а на самом деле везде и во всем пытающимися вредить. С господами революционерами, так кичащимися своим дореволюционным стажем в РСДРП, которые также дворянин на дворянине, а сейчас… Сейчас пошли мужики, рабочая кость, с детских лет пускавшая юшку соседским пацанам на рабочей окраине или выходившая стенка на стенку на Пасху против парней из соседской деревни. Эти упрямцы еще те… хотя сволочь не меньшая! И гадят не меньше, как можно было бы ожидать, учитывая их происхождение, а куда больше. Ну как можно было так подвести товарища Сталина? А еще орали: «Малой кровью, на чужой территории…» Суки!..

— Ладно, хватит пока, — брезгливо бросил Бушманов, гася папиросу в уже и так переполненной пепельнице. — Посадите-ка его.

Подследственного подняли с пола и водрузили на табурет. Но едва отпустили, как он начал тут же заваливаться на бок. Так что Ющенко еле успел поймать его. Бушманов недовольно поморщился. Ну вот, перестарались… Что за идиоты? Когда он был еще в звании сержанта и занимался тем же, чем эти два полудурка, то никогда не допускал, чтобы подследственный терял сознание. Ну какой толк от подследственного в бессознательном состоянии? Он же даже ударов не чувствует.

— Журбин, освежи его.

Дюжий сержант молча подошел к баку с водой, стоящему в углу комнаты на табурете, и, наклонившись, нацедил из крантика полную кружку воды, после чего вернулся и выплеснул всю кружку в обезображенное лицо подследственного. Тот никак не отреагировал. Бушманов зло дернул ворот. Ну вот, двухчасовая работа насмарку. А ведь он знал, просто печенкой чуял, что еще чуть-чуть и…

— Ну что, идиоты, допрыгались? — зло рыкнул он на подчиненных. — И что теперь делать?

— Виноваты, товарищ капитан, — испуганно забормотал Ющенко, а Журбин просто молчал и пялился на капитана.

Вот ведь идиот! Третий год служит, а до сих пор не научился уставу. Ни тебе «так точно» от него не услышишь, ни «никак нет». Но рука тяжелая. Подследственных обрабатывает — любо-дорого посмотреть. Если не увлечется, как сейчас. Ющенко — тот другое дело. На службе жопу рвет. А с другой стороны — с гнильцой. Давеча попался на том, что снятые у арестованных обручальные кольца не сдал, а прикарманил. Причем не первый раз на подобном попадается. Надо бы накатать рапорт начальнику. Во избежание, так сказать…

Ведь то, что они работают в органах государственной безопасности, совершенно не означает, что здесь не может быть врагов. Враги, они не дремлют и порой пробираются на самый верх. Он сам, будучи еще сержантом и служа тогда в центральном аппарате, принимал участие в аресте польского и японского шпиона и врага народа товарища Агранова. Вернее, какого товарища… гражданина Агранова. В том, что тот точно был предателем и шпионом, нынешний капитан Бушманов совершенно не сомневался. Ну не может верный сын трудового народа, беззаветно преданный делу Ленина-Сталина, так жировать. У Агранова с квартиры вывезли вещей три грузовика. Одна опись заняла целую тетрадку… У самого капитана Бушманова в комнате, которую он получил от наркомата еще сержантом, из вещей были только стол, два стула, железная кровать и полка с книгами, среди которых почетное место занимал «Краткий курс истории ВКП(б)» с многочисленными закладками. А из предметов, которые можно было хоть как-то отнести к предметам роскоши, — электрическая настольная лампа с зеленым абажуром. Все с бирками и инвентарными номерами, поскольку были получены по наряду на складе наркомата.

Но подобный образ жизни отнюдь не был порождением какого-то страха или попыткой нарочито подчеркнуть свою беззаветную преданность делу революции. Бушманов действительно считал, что им, боевому отряду рабочего класса, на деле осуществляющему диктатуру пролетариата, надлежит жить именно так — держа в узде свои желания и даже в быту не давая себе никакой слабины. Потому что стоит только чуть поддаться и… ведь все те, кого он арестовывал, тоже когда-то были заслуженными людьми. И вроде как беззаветно служили делу Ленина-Сталина. Ан нет! Дали себе слабину, начали обрастать мещанскими желаниями. А враг — он тут как тут, он не дремлет. И нате, пожалуйста, даже не заметили, как оказались на крючке у японской или польской разведки. И, разложившись окончательно, стали врагами того дела, которому раньше служили.

Капитан госбезопасности Бушманов был искренне убежден в том, что именно так все и происходило…