Глубокий рейд. Голова - Борис Вячеславович Конофальский
«Ух, Настёна, как узнает, что я в ночь уйти хочу, точно взбесится».
Саблин вздыхает:
- Ну тогда пойдёмте, а то и вправду времени мало.
***
Они приехали к дому Пивоваровых на её электрической машинке. И она, как нарочно, не стала загонять её во двор, а бросила на солнце возле забора. Дескать, на крыше панель солнечная пусть заряжается. Но это неправильно…
«Самое солнце на улице… А она… Нельзя так с техникой обращаться… Баба, одно слово».
Но учить он её не стал. Вылезли из машины, а тут как раз мимо кто-то проехал, стёкла тонированные. Аким не знал, кто за рулём, но Розалия помахала им рукой. Соседи, значит. Вот только Акиму это зачем? Чтобы вся станица знала, что он к врачихе домой заскакивает, пока врач на работе? Хотя на этих улицах его не все узнают, это среди рыбарей его пыльник примелькался.
«А, ладно, в станице тысячи глаз, разве от всех схоронишься? А если Настя начнёт спрашивать, так придумаю что-нибудь!».
Они прошли в дом, разделись, Розалия усадила Саблина за стол в гостиной, принесла стакан компота из холодильника и пепельницу.
И ушла, а пока он пил не самый вкусный, явно переслащённый компот и курил, женщина переоделась и вернулась к нему. Была она в красивом домашнем костюмчике и босиком… В руке блокнот с карандашом.
«Ну, свинарник или, к примеру, курятник, она в таком виде точно не убирает».
- Пойдёмте, Аким, - произнесла Пивоварова и повела его в хозблок.
Спустилась вниз первая, включила свет, из угла помещения принесла стул, поставила его рядом с бочкой, в которой была голова Савченко, указала на него Акиму: садитесь. И, откинув маленько дверцу, что закрывала мерцающий десятком разноцветных светодиодов пульт управления стазис-станцией, сказала:
- Постараюсь быть краткой, но начну самого начала.
И протянула Акиму блокнот и карандаш. Саблин машинально, не глядя, принял от неё писчие принадлежности, так как женщина в этот момент открыла ещё и большую крышку, что прикрывала стеклянную стенку резервуара. В резервуаре вспыхнула подсветка.
Жёлто-зелёная жидкость в этом свете придавала голове Савченко неестественный, неприятный оттенок. Аким не мог оторваться, всё смотрел и смотрел на голову… Вот так вот, трудно было сказать, жив его старинный товарищ или нет. Веки чуть приоткрыты, глаза закатил, рот тоже приоткрыт. Кажется, человек спит. Его лоб и виски стянуты креплениями, а снизу, в срез шеи, между прозрачных трубок чернеет штатив. Кажется, что голова насажена на него. Не сказать, что Савченко не изменился. Но так же, как в детях женщины угадывают следы родителей, говоря потом: ну вылитый отец, так и Саблин узнал в этой голове черты человека, с которым провёл самые яркие годы своей жизни.
«Ну что, дурень? Допрыгался? Всё хапал и хапал, мало тебе всё было, всё успокоиться не мог. Возись теперь с тобой», – разглядывая зеленоватое лицо, без всякой злости думал прапорщик.
Глава 35
«В общем-то, тут всё не так уж и сложно…».
- Тридцать один и семь, - начинает она, показывая цифры на дисплее, - для стазиса это идеальная температура, но за этим станция следит сама. Это я просто показала вам, чтобы вы знали. Главное, чтобы у станции был постоянный доступ к энергии, - Розалия открыла дверцу в основании «бочки». – Вот тут аккумуляторы. А ещё нужно помнить, что температура тканей органа понижена, любые бактерии этому будут очень рады, поэтому полная, - женщина выразительно повторила: - полная стерильность. В общем-то, тут всё не так уж и сложно…
И после вводной Пивоварова начала обучение, и это было понятно, но после началось… Главное – питание клеток… Тут всё, как и у людей, существующих в нормальных условиях, только здесь всё заторможено… Для замедления процесса нужны ингибиторы… А их четыре вида… Записывайте… Записали? Питание… Белки, сахара, кислород… Станция за этим следит сама, перед дорогой я заправлю все резервуары… Не менее важное – это электролитический баланс… Коктейль гормонов… Ингибиторы… Протекторы… Записали? Вот набор добавок… Это можно не записывать… Я сейчас дам вам две шкалы показателей…
«Рогата жаба! Зачем мне под старость лет всё это нужно?». Он раздражался, когда не успевал что-то осмыслить, понять и зафиксировать это в блокноте. Тогда он просил её повторить… Она снисходительно соглашалась: ну конечно, Аким Андреевич, мне нетрудно. Но при этом, кажется, улыбалась, хотя улыбочку свою скрывала. Но от него не ускользало женское ехидство: ну, вы всё ещё хотите сами следить за этой сложной станцией в «поездке»? Не передумали ещё, господин прапорщик?
На что Саблин лишь вздыхал и слушал повторение. А тут ещё на коммутатор пришёл вопрос: «А ты где шляешься?».
Только один человек во всём свете мог ему такое написать. И он решил не отвечать ей. Хотя понимал, что Настя в ответ на его молчание может выслать Олега в направлении чайной. А может и сама туда пойти. Но всё равно лучше было не отвечать.
«Может подумать, что в полку, где-нибудь на складах, и не слышу коммуникатор».
Прапорщик прячет устройство в карман и кивком головы даёт понять, что готов слушать дальше. И Пивоварова словно включается:
Значит, кислород… Мозг Олега функционирует слабо… а кислород… он должен соответствовать низкой концентрации, его должно хватать только для самого медленного обмена веществ… Бурный синтез белка нам в стазисе не нужен… Он противопоказан…
Аким почти ничего не понимал, кроме того, что АСС работает на точно таких же аккумуляторах, что и его броня. Да, он дважды проходил курсы медиков. Общий курс, это тот, что проходят все военные, и курс второй ступени… это для заработка. Должность помощника санитара добавляла деньжат к содержанию, и к фронтовым тоже. Но то, что говорила ему Пивоварова… прапорщик почти ничего не понимал. Но записывал и рисовал себе понятные схемы.
В первом ряду индикаторов вместо зелёного светодиода горит жёлтый – добавляем в раствор ингибитор первого ряда. Если горит оранжевый диод – ингибитор второго ряда. Поднялась общая температура станции – уменьшаем циркуляцию кислородосодержащей жидкости. Розалия заглядывала в его записи… Она, кажется, не очень довольна, но, разглядывая его каракули, вынуждена была признавать: «Ну, в общем, правильно» - «Очень схематично, но суть вы уловили».
- Прапорщик, а вы хотите есть? – вдруг спросила Розалия,
